– Пусть пройдет.
– Ты посылала за мной? – появившийся в комнате Станцер не стал дожидаться, когда за охранителем закроется дверь.
Версетта, продолжая сидеть за столом, повернулась к старшему сыну и внимательно посмотрела на него. Звук закрывшейся двери как будто расслабил ее, позволил ей сбросить маску напряжения. Взгляд подобрел, а на лице появилась улыбка.
– Да, посылала, – она положила руку на соседний свободный стул: – Иди ко мне. Как прошло твое первое заседание в совете?
– Ноги немного устали. Надо признаться, мне еще не доводилось так долго стоять. Почему нельзя сделать так, чтобы все сидели?
– Есть некоторые вещи, которые не принято изменять. Традиции хороши своей постоянностью. Они часть нашей истории и служат напоминанием о более тяжелых временах, давая нам уверенность и надежду на завтрашний день.
– И что же это за традиция? Не помню, чтобы мне доводилось слышать нечто подобное, – Станцер задумался. – Но ведь это глупо! Зачем продолжать издеваться над собой, когда есть простое и быстрое решение? Поставьте скамейки или стулья! Когда я буду государем, подобное безумство будет забыто. Я прикажу своим советникам сидеть в моем присутствии. Это позволит мне еще больше возвыситься над их головами.
– Вот как? – Версетта вновь улыбнулась. – Весьма любопытно. А что ты еще прикажешь?
– Прикажу выбросить из самого высокого окна статую с охотником! Она недостойна находиться в тронном зале.
Мать рассмеялась.
– Великое дело, – она встала и прошлась по комнате. Остановилась возле кровати, и чуть помедлив, села на нее. – Но я ожидала услышать твои мысли по поводу поднятого на сегодняшнем совете очень важного вопроса. Что можешь сказать ты? Что бы ты сделал в надвигающейся ситуации, окажись на месте своего отца?
– Я не знаю, – Станцер пожал плечами. Нахмурился: – Мне трудно судить об этом. Все очень сложно.
– Таков наш мир. Все пересекается и зависит друг от друга. Даже в природе, созданной Богом, ничто не может существовать отдельно, – она посмотрела на сына. – Ты не согласен с предложением совета?
– Нет, – Станцер мотнул головой. – Зима, подобная той, что скоро наступит, уже была три десятка лет назад. Корс сам говорил об этом. А наймит Теорат, возможно, вспомнит и не одну подобную зиму. И всякий раз Сатония, как и остальные штаты, продолжала жить. Так зачем что-то придумывать?
– Возможно, члены государственного совета столь ратуют по своим причинам.
– По своим причинам? – взгляд наследника забегал по сторонам, словно здесь, в комнате его матери, можно было отыскать ответ на этот неожиданно возникший вопрос. – По каким?
Версетта улыбнулась:
– Когда ты вырастешь…
– Я уже вырос! Я взрослый! Мне десять лет и четыре года! Сегодня состоялся мой первый совет, а после смерти отца я сяду на трон штата!
– Тогда ты уже должен знать, что в мире есть не только честные и добропорядочные люди. На свете много жадных, завистливых и злых людей. Они готовы пойти на все, лишь бы добиться своей цели. Они хитры и коварны. Их не остановит ни закон, ни моральный принцип. Они смогут убедить правителей, государей, королей и глав всех населенных мест Йос. Они смогут доказать необходимость принятия любого закона, чтобы суметь заполучить с его помощью еще больше выгоды для себя.
– Значит, Теорат, Корс и Валтор…
– Нет, – Версетта улыбнулась. – Конечно же, нет. Пойми меня правильно, – она встала с кровати и, подойдя к сидящему сыну, поправила его диадему тайны, прошлась рукой по волосам. – Я не имею в виду именно их. Я допускаю… Нет, я более чем уверена, что мысли всех троих исполнены лишь добрых помыслов и единственным их стремлением является забота о своем штате. Но ты – будущий государь, и ты должен уметь видеть ситуацию с разных сторон.
Она поцеловала сына в щеку и вернулась на прежнее место.
– Но ты не можешь так говорить о них. Их честность может быть доказана, только если у каждого из троих нет своих личных мотивов.
– Мудрое решение, – государыня удовлетворенно кивнула. – Теперь я вижу, что ты действительно стал совсем взрослым. Ты мыслишь, как истинный государь. И мне это нравится.
– А отец? Неужели он не знает всего этого? Или не видит?
– Он не всесилен, – в голосе матери послышались ноты печали. – Повседневные дела и заботы порой притупляют остроту мыслей и дальновидность ума. Со временем он может попасть под влияние совета, начав доверять ему слишком сильно.
– Но ведь это так очевидно!
– То, что видишь сейчас ты, может быть скрыто от взора государя. Но ты… Уверена, ты будешь величайшим из государей Сатонии.
– А я смогу? – Станцер нахмурился. – Это все так сложно и… и неинтересно. Я ждал совершенно другого.
– Тебе понравится, я обещаю. И буду помогать тебе, если ты не против.
В комнате повисла пауза. Наследник обдумывал их разговор под молчаливым взглядом Версетты.
– Может быть, ты хочешь еще что-то спросить?
Станцер взволнованно встал:
– Сегодня в тронном зале я видел изображение прекраснейшей из созданий. Девушку, застывшую под струями воды.
– Вот как? Она тебе понравилась?
– Да! Я никогда не видел никого более красивого. Ты знаешь, кто она?
– Да, – Версетта улыбнулась. – Это Калия, жительница штата Релант, которая дала обещание ждать своего мужа каждый день под струями этого водопада. Именно там они впервые узнали вкус и нежность друг друга. Когда муж Калии ушел с войском государя в военных поход на соседний штат, девушка сказала, что будет ждать свою любовь в том памятном месте каждый день, покуда воин не вернется домой. Но единственным, кого она дождалась, стал гонец, который принес в селение весть о проигранной битве и бесчисленных потерях. Не в силах вынести горестную весть, Калия, дождавшись ухода вестника смерти, стоя под водопадом, запрокинула голову вверх и захлебнулась водой. С тех пор то место называется долиной Калии, озеро стало зваться озером Слез, а сам водопад нарекли водопадом Горя.
– Так это всего лишь сказка? – разочарованно буркнул Станцер.
– Конечно, мой дорогой. Это всего лишь сказка. У нее есть продолжение, о котором, кстати, мало кто знает. Мужу погибшей красавицы повезло избежать смерти на поле боя. Но судьба сыграла с ним злую шутку, ибо, вернувшись домой, он узнал о печальной участи своей возлюбленной. Придя к озеру и привязав на шею камень, он опустился на дно, где лежал, глядя на выеденные рыбами пустые глазницы любимой жены. До тех пор, покуда мог сдерживать дыхание… Ты опечален?
– Это всего лишь сказка, – разочарованно повторил Станцер. – И этой красивой девушки никогда не было.
– Возможно, она и существовала на самом деле. Но было это очень и очень давно.
– Жаль. Я бы непременно приказал разыскать ее и привезти к нам в замок. А после того, как я стал бы государем, она заняла бы достойное ее красоты место. Место возле меня. Она была бы восхитительной государыней. А теперь мне остается только мечтать о ней.
– Но у тебя есть я, – Версетта поднялась и подошла к Станцеру. – Когда ты сядешь на трон, я стану твоей государыней. Я буду помогать тебе советом и делом. Зачем тебе эта Калия? Она всего лишь плод чьей-то фантазии. В отличие от меня, – Версетта вплотную приблизилась к наследнику. Расстегнула несколько еле различимых креплений своего платья и опустила вниз его верхнюю часть, обнажая грудь. – Я столь же красива, как и она, – Версетта взяла руки сына и положила их себе на грудь. – Разве ты не согласен? – она прижалась к молодому, сильному телу. – Согласен… Я прекрасно это чувствую… Сними с меня одежду, она сейчас лишняя.
Трясущиеся от возбуждения руки Станцера рванули с головы женщины диадему тайны. В следующее мгновение Версетта, оттолкнув сына, нагнулась, быстро подняла бесценный предмет с пола и надела его на место.
– Никогда не делай так больше! – она зло посмотрела на опешившего от подобного развития событий наследника. – Слышишь? Никогда.
– Понял.
Ну, конечно. Разум у мальчишки уже полностью отключился и с трудом переваривает любую обращенную к нему информацию. Взор полностью затмила картина ее обнаженного тела.
Она улыбнулась:
– Иди ко мне…
В это же время
– Зачем тебе этот юг? – Корс быстро шел рядом с Теоратом, стараясь успеть за широким шагом мага. – Ты действительно веришь в возможность прохода через Стену штормов?
– Не важно, во что я верю. Главное, что государь Эвен согласился выделить средства для отправки этого Мако к южной окраине континента.
– Ты начал действовать без веры…
– А ты, – огрызнулся Теорат, – неожиданно поглупел и не можешь дождаться, когда мы останемся одни!
– Нет, – не унимался Корс, – это я прекрасно понимаю. Но, мой друг, твое предложение оказалось столь необычным! И государь одобрил его!
– Наберись терпения, советник, – Теорат свернул в один из коридоров замка. – Скоро ты обо всем узнаешь.
Друзья прошли по освещенному факелами коридору до самого конца, и маг, остановившись, достал из складок мантии ключ. Открыл дверь в свои покои и первым вошел внутрь.
– Закрой дверь, – велел он вошедшему за ним Корсу.
Тот задвинул железный засов и повернулся к хозяину комнаты, глядя на то, как Теорат, сняв с головы диадему тайны, подходит к столу и берет в руки небольшую флягу. Отпив из нее, наймит закрыл глаза и замер, погружаясь в магические потоки. Корс прошел мимо него и сел за стол.
– Рядом никого нет, – Теорат открыл глаза и надел диадему обратно. – Но кое-что меня насторожило, – он устало опустился на стул.
– Что именно?
– Об этом чуть позже, – маг вздохнул. – История повторяется, мой друг. Один великий круг лет назад границы земель сынов Марина за один день были сметены неисчислимыми отрядами ратусов. Ведомые несокрушимой волей своих многочисленных королей, серые воины опустошили множество поселений, и только объединенная мощь армии гномов смогла спасти подгорное царство от полного истребления. Победа была одержана, но цена оказалась слишком высокой. – Теорат, ослабленный применением магии, перевел дыхание и продолжил: – В летописях тех далеких лет зашиты пугающие меня слова. Короли серого народа не сами приняли решение выступить в тот ужасающий своей беспощадностью поход. Они выполняли приказ своей королевы.