– Ни словом, ни делом ранее я не давал ни вам, ни кому бы то ни было малейшего повода усомниться в честности и силе своих намерений. Об этом могла бы поведать вам моя покойная жена, которая не имела причин заподозрить меня в неверности. Либо моя любимая дочь, которая теперь занимает все пространство, отведенное для женщин в моей жизни.
– И вы так легко готовы лишить ребенка ее пространства?
– Она взрослеет, – голос Корса приобрел печальный оттенок. – И скоро от детских вопросов перейдет к женским. Мне нечего будет ей ответить. Девочке нужна мать. Женщина, которая станет для нее прекрасным примером.
– Не слишком ли много вы хотите возложить на меня?
– Лишь то, с чем вы справитесь без особых проблем, госпожа. Вы совершенство. На всей Йос я не нашел бы человека более доброго, красивого и умного, чем вы. И, если ваше сердце не хочет отвечать, то пусть за него скажет свое слово разум. Тем более что вы доверяете ему больше. Мы оба вдовцы. Так что нам мешает объединить наши одинокие жизни?
– Хотите пива? – хозяйка сделала жест, приглашающий гостя войти.
– С удовольствием, – Корс благодарно склонил голову, ощущая, как его внутреннее «я» переполняется ликованием от осознания маленькой, но давно ожидаемой победы. Его наконец впустили за порог!
– Присаживайтесь. Не стойте, – Тебия, кивнув на ходу в сторону стула, ушла в соседнюю комнату.
Корс молча проводил ее взглядом, отметив эффектную форму нижней части спины Тебии. Когда же данная часть скрылась за тяжелой темно-красной занавесью входа, он вздохнул и, подойдя к небольшому столику, уселся на один из двух стоявших там стульев.
Тебия появилась, неся в руках два металлических кубка.
– Я не ожидала, что вы навестите меня, советник, – она поставила их на стол. – Как раз сегодня мой встречающий попросил дать ему свободный день в счет следующей уплаты. Посему примите мои извинения. Ухаживать за вами буду лично я.
– И, тем не менее, вы впустили меня, прекрасно зная об этой ситуации, – Корс взял кубок с пивом. – Но вам не стоит переживать. Наоборот, нет ничего лучше уютной атмосферы, которую создает ухаживание хозяйки.
– Именно поэтому я и решила пригласить вас. Я уверяла себя, что вас не смутит подобное обстоятельство.
– Вы назвали своего смотрителя помещения встречающим. Почему? Так их обычно именуют лишь полурослики.
– Мне нравится подобное обозначение. На мой взгляд, оно лучше других отражает суть. Да и имеет ли значение, как называть эту должность? От перемены букв и их сочетания смысл не изменится. Ведь называют же череду ночных часов как межвременьем, так и безвременьем. И что? Смысл не меняется, и все сразу понимают, о чем идет речь.
– Некоторые маги весьма ревностно относятся к слову «безвременье». Они считают это понятие глупым. Ведь время никуда не исчезает. Оно продолжает идти своим чередом, хотим мы того или нет. И то, что мы не можем отследить этот ход, ровным счетом ничего не значит. А, стало быть, мы не можем оказаться без времени. Вы согласны?
– Нет, – Тебия, отпив из своего кубка, покачала головой. – То же самое я могу сказать и насчет «межвременья». Каким образом мы можем оказаться между временем, если оно идет постоянно? Неужели вы или маги Калантора нашли способ протиснуться между неделимыми единицами времени? – хозяйка отпила вновь и, усмехнувшись, посмотрела на Корса. – Видите, советник? Я не хуже вас могу рассуждать на различные темы. И вам каждый раз будет очень трудно убедить меня в своей правоте. Стоит ли это тех дней, которые вы намереваетесь посвятить мне без остатка?
«А она действительно умна. Может быть, она что-нибудь расскажет относительно тех волнительных сомнений, которыми был так обеспокоен Теорат в ночь своего отъезда? За прошедшие дни ничего конкретного выяснить не удалось. Нужно постараться направить разговор».
– Чуть раньше я говорил о вашем уме и теперь вновь убеждаюсь в этом. А что может быть приятнее, чем узнать, что я оказался прав? Мне стоит поблагодарить вас за это.
Тебия опустила взгляд в кубок с пивом и задумчиво начала обводить его края кончиками пальцев. Советник смотрел на женщину, пытаясь понять, что означает это молчание.
– Вы слышали последние новости? – Корс решил развеять чуть затянувшуюся паузу.
– Я слышала множество новостей, – улыбнулась Тебия. – Какую именно вы собираетесь мне рассказать?
– Про Калантор.
– О, – тут же воскликнула женщина, – это ужасно! Захват власти безумным убийцей! Даже боюсь представить, что было бы со мной, окажись я там в ту ночь. Нет, это ужасная новость! Разрушенный до основания город! Множество невинных жертв! Лишившийся рассудка маг, правящий обожженными руинами среди мертвых тел! Не это ли самое точное описание любого абсурда борьбы за власть?
– Почему вы считаете, что город разрушен полностью, а все его жители убиты? – удивленно посмотрел на нее Корс. – Я получил совершенно другие сведения.
– У вас старые сведения, – парировала Тебия, махнув рукой. – За два часа до того, как вы осчастливили меня своим присутствием, Оталия рассказала мне о последних вестях, полученных ею от одной знакомой, состоящей в дружеских отношениях с женщиной, у которой в друзьях известный маг. Вот он-то и получил при помощи своих способностей ужасающую информа… инфо…
Корс замер, глядя на застывшее лицо Тебии.
– Что случилось? – он вскочил со своего места, оторопело глядя на налитые ужасом покрасневшие глаза. Лицо женщины почернело. Рука выронила на пол недопитый кубок, дернулась к горлу. Из ноздрей и открытого в беззвучном хрипе рта потекли быстрые струйки крови. Тело, словно лишившись опоры, сползло со стула на пол и обмякло.
Пораженный советник молча смотрел на мертвую женщину, беседовавшую с ним несколько мгновений назад. Взгляд его перешел на предложенный ему кубок с напитком, который он, увлекшись разговором, стесняемый близостью желанной женщины, так и не успел осушить.
Стук в дверь хлестнул по натянутым нервам и заставил дернуться от неожиданности. Корс растерянно посмотрел на дверь, не понимая, что ему делать. Если он откроет, то его застанут возле трупа и подозрение, конечно же, падет на него.
Мысль неожиданно переменила направление.
Теорат! Он предупреждал об опасности, которая может угрожать государю! И смерть Тебии может являться началом ужасающих событий! Он должен предупредить Эвена, а дальше – будь что будет.
Советник, быстро подойдя к двери, открыл ее и уставился на стоящего на пороге Дармата.
– Ты вовремя! Госпожу кто-то отравил…
Длинный нож, войдя в глазницу, пробил мозг Корса насквозь.
– Государь! – в дверь личных покоев главы штата постучал один из несших стражу наймитов. – Государь!
Эвен открыл глаза и быстро сел на кровати.
– Государь!
– Входи, божья борода! Что ты там стоишь за дверью?
Эвен встал с кровати и направился к столику, на котором горела ночная свеча. Тем временем кинос вошел внутрь.
– Что случилось, наймит? – Эвен, взяв свечу и бросив на вошедшего короткий взгляд, подошел к кровати и стал зажигать расположенные возле нее свечи в напольных канделябрах. Если его разбудили среди ночи, стало быть, причина действительно велика, а посему дальнейший разговор лучше вести при большом свете. – Сколько сейчас времени? Петух уже означил свой час?
– Да, государь.
– Что стряслось?
– Простите, но дело срочное и не терпит отлагательств. Так говорит ваша супруга. С ней старший сын.
– Они здесь? Пусть войдут.
– Слушаюсь.
Кинос открыл дверь и, впустив людей, вышел в коридор.
– Версетта, Станцер, – Эвен сделал им навстречу несколько шагов. – Что случилось?
– В замке готовится переворот, – Версетта дождалась, когда за наймитом закроется дверь. – Мне стало известно о планах предателя. Этой ночью он намерен проникнуть в твои покои и лишить тебя жизни.
– Кто? – тревога и изумление на лице государя мгновенно сменились злостью. – Где мои остальные дети? Где Валтор?!
– Мои братья уже в безопасности, – Станцер подошел к отцу. – Ктурс поднимает по тревоге внутренние части гарнизона замка.
– Кто он? Кто предатель?
– Я.
Расширившиеся от удивления глаза государя замерли. До уха долетел ужасающий своей близостью хруст разрываемых мышц, связок, сосудов и колец трахеи. Станцер, быстрым движением вытащив нож из проткнутой шеи, отскочил в сторону. Эвен молча схватился рукой за рану, стараясь остановить потерю крови, вырывающейся из него пульсирующими струями.
Звук падающего тела потонул в громком испуганном крике Версетты. Треснула дверь, раскрываемая толчком сильных рук. В комнату ворвались два киноса, вооруженные длинными пиками.
– Предатель! – рука Версетты указала на сына. – Убить его!
– Мама… – только и смог произнести опешивший мальчишка.
Он тонко закричал, когда наконечники пик вошли ему между ребер. Крик перешел на свистящий сип. Руки судорожно вцепились в древки. Наконечники, пробив оба легких, добрались до пульсирующего сердца. Подняли тело вверх. Голова наследника упала на грудь, изо рта потекли алые струйки.
Встревоженный гул множества голосов стоящих вдоль стен людей наполнял тронный зал замка. Раскатывался приглушенным гулом к пустеющему центру, отражался эхом в полусфере потолка. Не только придворные женщины, но и мужчины обсуждали одну единственную новость. Шутка ли – государь убит родным сыном! Убийца непостижимым образом пронес клинок мимо киносов в личные покои отца и убил его на глазах у собственной матери! Дерзость и жестокость. Неужели возвращаются, казалось бы, давно минувшие дни, когда никто из правителей не был уверен в собственной безопасности? Внутренние распри подорвут благополучие и процветание штата. И это в то время, когда подгорное царство продолжает держать границы на замке, а на пороге уходящего года стоит очередная тяжелая зима!
Многие осторожно поглядывали на ктурса Валтора. Генерал стоял в центре первого ряда одной из сторон, отделенный от остальных присутствующих, словно каждый, кто посмеет встать рядом с ним, окажется причастен к величайшему промаху, если не попустительству ктурса. Его мрачное лицо озарял яркий, чистый свет нового дня.