– Тебе платят не за вопросы, маг, а за твои умения. Закрой рот и уйди в сторону.
– Мне пообещала оплату государыня. Не ты. И государыня велела применить наши умения во благо свершения ее дела. А стало быть, коль я спрашиваю, есть на то причина. Если хочешь, чтобы рядом с тобой был целитель, то ты угадал. Но ежели хочешь, чтобы мысли гнома перестали быть тайной, тебе понадоблюсь я. Так что?
– Ты пойдешь, – Эрлей повернулся и направился в сторону толпы.
– Благодарю, – Ания взяла Тина под руку. – Но уж больно ты резко с ним.
– Так надо.
– Почему?
– Как говорит Уфал… – Тин усмехнулся.
– Иди уже, – девушка, рассмеявшись, ткнула его кулаком в бок, и Тин поспешил догнать ушедших вперед. Пристроившись за спинами Эрлея и наймита, звавшегося, как помнилось Тину, Сибом, маг смог услышать, о чем они говорят.
– Прийти к нам он не захотел, – на ходу бросил хали.
– Почему?
– Возможно, опасается. Но заинтересовался возможностью заработать и хочет выслушать подробности дела. Сказал, что будет ждать нас за свободным столом на постоялом дворе «Граница вкуса».
– Хорошо. Идем.
Идти пришлось недолго. Обозначенное для встречи с гномом место оказалось довольно большим двухэтажным деревянным зданием, возле которого стояло с десяток столов. За ними в самом различном сочетании сидели люди, гномы и представители малых народов. Большинство из них согревалось на весеннем воздухе горячим травяным пойлом, от кружек с которым шел сладковатый и вкусный запах.
После Тяжелой зимы природа как будто сжалилась над людьми, и холодные времена года стали много мягче и малоснежнее. Конечно же, до поры до времени. Нужно быть последним дураком, чтобы не понимать столь очевидного факта: в природе все циклично. Все возвращается, совершив тот или иной по продолжительности виток. Не зря же мудрый Бог создал этот мир в виде шара, а время, будь то часы, или года, или те же самые времена года, заставил неустанно крутиться. Все кончается, и все начинается вновь. Тяжелые зимы были и ранее, будут и дальше. Природа отдохнет, наберется сил, восполнит человеческие и звериные потери, чтобы после очередной трудной зимы Йос не превратился в мертвую пустоту. Кто-то из музыкантов, помнится, пел, что тяжелая зима нарочно дает передышку людям, дабы в свой очередной приход забрать в бездну как можно больше жизней.
Без уличных музыкантов не обошлось, разумеется, и здесь.
Недалеко от дома располагалась невысокая сцена, на которой играли на гитарах и барабане несколько молодых людей. На переднем краю сцены стояла длинноногая девочка и пела свой вариант известной песни о героине, которая, оступившись, упала в море, но была спасена проплывающим мимо героем.
– Залив объятия раскрыл
И принял в них меня,
И холод медленно топил,
И меркли краски дня,
Но сила рук, одетых в бронь,
Достала из залива.
Тепло кормы, вина огонь,
О, что за облик! Что за диво!
Влюбившаяся в героя девушка умоляла его остаться с ней, но мысли отважного путника были поглощены только своей целью: добраться до Драконьего острова и достать голову дракона, которую он обещал привезти умирающей матери.
– Опять вода, но за бортом
За горизонт скала.
Я, полюбив, к себе, в мой дом
Слагая сказ, звала.
Но он, смеясь, свой меч достал,
К дракону плыть поклялся,
И солнца луч клинком играл,
Сжав мое сердце страстью.
Концовок у этой песни было столько же, сколько певцов ее исполняло. Каждому нравилось свое.
– Нам туда, – хали указал рукой в сторону. Эрлей повернулся и увидел небольшой круглый стол, за которым сидел гном, приветливо машущий им рукой. Одет он был в теплую шерстяную накидку, подбитую мехом, под которой отчетливо проглядывалась живорожденная броня. Более темная, по сравнению с той, которую носили гномихи. – Это его сын, – пояснил наймит. – Папаша, видимо, послал отпрыска найти свободный стол.
– Внутри мест нет?
– Нет, господин, – хали мотнул головой. – Я счел этот вариант самым удачным для сохранения нашей тайны. Было бы неосмотрительно использовать ваше имя и положение для поиска более теплого места.
– Хорошо, – Эрлей, не оборачиваясь, кивнул, продираясь к указанному месту. – Приветствую тебя, гном. – Старший сел на стул напротив сына Марина. – Меня зовут Парпак.
– Не очень-то ты похож на орка, – усмехнулся тот, глядя своими маленькими глазками на Эрлея и на рассаживающихся возле него двух хали и одного человека.
– У папаши было странное чувство юмора. В день, когда я родился, мать принесла меня к нему в рабочий дом ткачей. Надо ли говорить, что эта растяпа уронила меня в чан с синей краской?!
Гном расхохотался.
– Ну, будь по-твоему. Парпак – значит, Парпак. Я Раллин, сын Каллина. Отец мой сейчас придет, и вы сможете обсудить с ним ваше дело.
Эрлей кивнул и осмотрелся по сторонам. Слева от него за близко стоящим столом компания людей живо обсуждала разыгрываемую партию в шахматы. Только что белый генерал, оставив трех своих солдат в центре, рванул к угловой клетке, чтобы убежать с поля сражения и закончить партию победой. Но атакующий черными игрок сумел разглядеть столь неприкрытую хитрость молодого соперника. Одна из его фигур пересекла доску, закрывая белым путь.
Старший прекрасно знал эту игру. Она являлась обязательной в его ежедневных обучениях, как весьма действенный способ развития тактических и логических навыков, не говоря уже о тренировке внимательности. И из ситуации, складывающейся на доске, еще можно было выйти победителем.
– Господин, – шепнул ему на ухо Сиб.
Эрлей повернулся и заметил еще одного гнома, приближающегося ковыляющей походкой к их столу.
– А вот и я, – громко заявил тот, подходя ближе. – Каллином меня звать можно, – гном уселся на свободное место. – С кем имею честь?
– Парпак я. И это я искал тебя, чтобы предложить дело.
– Парпак, – Каллин хмыкнул. – Хорошо. Предложишь сейчас, раз приехал сюда, должно быть, из самой Колии? Они же граничат с племенами орков, если я ничего не напутал.
– Верно говоришь, – Эрлей подтвердил выдуманное гномом предположение. – Приятно разговаривать с умным и внимательным собеседником.
– Этого у меня не отнять, – Каллин довольно заулыбался. – И ты мне нравишься, парень. Сразу видно, что дело твое важное и, стало быть, ценное, раз не поскупился на двух хали. А посему предлагаю для начала подкрепить наш разговор кружками чего-нибудь согревающего.
– Хорошо, – кивнул Эрлей.
– Дорогуша! – гном тут же поймал за теплый плащ одну из проходящих мимо разносящих. – Пять кружек травяного вина!
– Мои… – «люди», хотел было сказать Эрлей, но вовремя осекся. – Мои спутники при деле. Им нельзя.
– Понял тебя, – гном повернул голову к старшему, не выпуская плащ девушки, и еще раз посмотрел на сидевших за столом. – Тогда две, моя радость! – повернулся он к разносящей.
– А мне? – Раллин удивленно посмотрел на отца.
– Если я напьюсь, кто за делом следить будет? – Каллин сурово посмотрел на сына. – Две кружки, – он отпустил плащ.
– Скоро будет, – девочка упорхнула, ловко увернувшись от руки гнома, намеревавшейся шлепнуть ее по заду.
– А я слышал, что гномы не приветствуют пиво и вино, предпочитая им свое подземное варево.
– Жизнь возле границы заставит тебя полюбить все, что есть в Йос. Так что за дело у тебя ко мне, Парпак?
– Мне нужны два корабля и команда, которая умеет выходить в море.
– Неожиданное заявление. Сильное. И дорогое, – Каллин на мгновение задумался. – Конечную цель путешествия назовешь?
– Это не твое дело, – ответил Эрлей.
– У тебя должно быть изрядное количество людей, раз тебе требуется два корабля.
– Верно.
– Сколько их?
– Трое хали, двое киносов, два десятка и еще шесть людей, включая присутствующих здесь.
– Твои люди обучены грести?
– Нет. Но под твоим руководством это не станет проблемой. Научатся, коль надо.
– Я к чему это, – гном скрестил руки, облаченные в кольца живорожденной брони. – Так выйдет намного дешевле для тебя. Ты же понимаешь?
«Так ты больше сможешь забрать себе».
Эрлей мгновение смотрел на Каллина, затем кивнул:
– Понимаю. Но не могу понять одного: как ты малым количеством гномов из своего экипажа намерен потом вести корабли обратно?
– А это уже не твое дело, парень, – гном, рассмеявшись, махнул рукой. – Тебе же, судя по последнему вопросу, в один конец надобно. Так и не думай о том, что дальше. Своих забот, поди, хватает.
– И то верно, – старший впервые с момента их разговора позволил себе улыбнуться.
– Значит, пойдем на средних судах, – гном кивнул, ни к кому конкретно не обращаясь. – Раллин, узнай, здесь ли сейчас Сдорф. Но пока в разговор не вступай.
Сын молча кивнул и вышел из-за стола. Проводив его взглядом, Каллин пододвинулся ближе к Эрлею:
– Куда путь держать будешь, Парпак?
Эрлей не успел ответить. Сидящий рядом с ним Сиб быстро мотнул головой, и старший, подняв глаза в указанную сторону, кашлянул. Гном повернулся. К столу из-за его спины подошел парень и поставил перед посетителями две глиняных кружки, от которых поднимался травяной аромат.
– А где Етта? – расстроился Каллин. – Я так ждал ее.
– Хозяин отослал куда-то, – пожал плечами разносящий. – Велел мне принести.
– Эх, – махнул рукой гном. – Тебя за задницу лапать не стану. Так уж и быть.
Сообразительный парень улыбнулся и отошел к соседнему столу.
– Так куда хочешь плыть? – Каллин, убедившись, что никто не подслушивает, прищурился и отхлебнул горячий напиток. – Во Внутреннее море?
– Нет, – Эрлей отпил из своей кружки и, попытавшись придать лицу удовлетворенное выражение, наклонился к гному: – В сторону Великих врат Запада.
Лицо гнома изменилось. Он резко отдернулся назад.
– Ты серьезно, парень? Какая нелегкая тебе туда несет?!
– Мне надо.
– Ой, не советую я тебе! Ты даже представить не можешь, что там за гиблые места. Думаешь, мы сидели бы здесь, на севере, и строили бы заново свой город, если бы могли вернуться на юг? Да любой присутствующий здесь сын Марина может подтвердить все то, что я сейчас скажу тебе. Два малых круга лет назад древнее зло, предреченное Богом, проснулось в катакомбах Дварголина. И если ты думаешь, что оно ушло обратно в породившую его бездну, то ты наивный простак. Каждую ночь склоны Стены моря усыпаны выползающими из своих нор чудовищными порождени