Знакомых с мореходным делом гномов, родственников убитого Каллина, набралось всего чуть более десятка. Остальных пришлось набирать из гномов чужих родов.
Тут-то и выяснилось, что отданного Эрлеем в качестве обмена редкого самаранта не хватает для найма необходимого количества гномов. То ли Раллин ошибся в расчетах, то ли осевшие на границе с Сатонией гномы все как один попались жадные и предприимчивые, но в итоге братьям пришлось использовать имеющийся обменный товар и свои слова. Целому отряду сынов Марина, состоявшему из семи братьев, носящих одинаковые имена и отзывающихся, в основном, на порядковые номера их рождения, была обещана доставка из столицы штата нескольких инженерных механизмов для проведения подземных работ и создания собственной небольшой шахты.
И, тем не менее, гномов едва хватало на один полноценный экипаж. Из-за угрозы повторного покушения решено было не тратить лишнее время на поиски новых желающих. Пополнившийся сынами Марина отряд на следующее утро выдвинулся на восток, где в десяти днях конного пути лежало русло реки Центральной, протекающей через территорию штата Сатония.
Тут дождались подхода из земель Алевора двух обещанных кораблей, после чего принялись распределять имеющихся в наличии людей по судам.
Семерых братьев и еще трех наиболее опытных в морском деле гномов разделили на парусные команды и двух рулевых. Раллин и его родственник Сдорф заняли места командиров кораблей и впередсмотрящих, несмотря на общее мнение, что совмещать эти должности было крайне неправильно и рискованно.
Оставшиеся два десятка гномов были разделены поровну и усажены на весла. К ним добавилось такое же количество солдат штата, не исключая их командира, а также оба киноса. Но, тем не менее, весло одного судна и пара весел на втором корабле оказались пустыми. Трясущиеся от страха перед водой хали наотрез отказались от помощи гребцам. А двум парням-магам, вызвавшимся помогать в данной ситуации, садиться за весла запретил Эрлей. Силы наймитам даны для более тонкого и важного дела, вот пусть и берегут их. А если им троим не сидится на месте, то они могут примерить на себя роль палубных, вместе с Мако. Осмотр корабля, конечно, требует навыков и понимания ситуации, но чтобы таскать воду для гребцов, много ума не надо.
В итоге корабли плыли медленнее, чем рассчитывал старший. Ситуацию время от времени спасал поднимающийся попутный ветер, особенно сильный на открытых пространствах, ближе к середине реки, местами разливающейся до внушительных просторов.
Через несколько дней пути впередсмотрящий первого корабля заметил подходящее для причаливания место. Корабли подвели практически вплотную к высокому берегу. Бросили якоря. Гномы перекинули мостки и, выбежав на берег, быстро закрепили веревки за растущие рядом деревья. В этой суете никто не заметил трех хали, выскочивших на берег чуть ли не быстрее гномов. Сойдя на землю, остальные разделились на группы. Три десятка людей направились вглубь территории, чтобы отыскать источники питьевой воды и добыть свежее мясо на ужин и завтрак. На жесткую сушеную рыбу, которой они питались в пути, смотреть без слез не мог уже никто. Остальные, за исключением оставшихся на борту дежурных, приступили к установке палаток и разведению огня.
Вскоре вернулся один из поисковых отрядов, доложив, что недалеко протекает ручей, и все свободные люди принялись таскать в бурдюках и флягах воду на корабль, заполняя огромные питьевые бочки на носу.
Остаток вечера, ночь и утро выдались спокойными. Утром плаванье возобновилось. Следующий подход к берегу измотанным постоянной качкой командам удалось сделать лишь через несколько дней.
– Приближаемся! Сворачивай парус! – сидящий на носу первого, более медленного корабля Раллин развернулся к четырем братьям-гномам. Трое из них бросились к натянутым канатам, брат же по имени Пятый побежал к хвостовой надстройке и принялся взмахами рук подавать сигналы командиру второго корабля: «Сворачивай парус, следуй за мной».
Информацию на судне поняли и занялись подтягиванием полотнища к рее. Взметнулись вверх лопасти, роняя в темную воду ряды крупных капель. Гребцы правого борта поставили весла на ветер, давая возможность левой стороне начать плавный поворот судна к берегу.
– Эй! – к Раллину подошел рассерженный Эрлей. – Нам нужно идти к левому берегу!
– Дварголин там, – Раллин выбросил руку вправо.
– Но нам нужно перебраться на ту сторону! Если вы оставите нас здесь, как мы сможем пройти на тот берег?
– Отца надо похоронить в земле его предков. А она на той стороне, возле Дварголина. Я помню уговор, господин. Как только вы поможете нам, мы перевезем вас на кораблях на противоположный берег.
Эрлей передернул плечами и молча ушел.
Высадка на берег в новом месте ничем не отличалась от всех предыдущих.
– Сколько солдат ты сможешь выделить нам? – к Эрлею подошли Раллин и Сдорф.
– Поясни, гном, – старший пренебрежительно смерил первого взглядом. – Находясь здесь, ты можешь рассчитывать на помощь всех двух десятков моих пехотинцев. Так почему ты спрашиваешь? Ты хочешь куда-то идти?
– Да, господин. Мы должны пройти на север к потерянным чертогам. Земли нашего народа лежат в той стороне. Если бы мы хотели похоронить Каллина прямо здесь, ваша помощь не потребовалась бы. Тут нет неменов. Они обитают там. Наш поход займет несколько дней в обе стороны. И, хотя мы планируем держаться как можно дальше от Стены моря, нападение неменов с заходом солнца будет более чем реально. Посему, дабы вы увидели нас вновь и мы смогли бы завершить наш договор, я повторю вопрос: сколько солдат ты сможешь выделить нам для охраны?
– Сколько гномов ты берешь с собой?
– Мы должны оставить, как минимум, по семь гномов на каждом из кораблей для наблюдения и предотвращения возможных поломок. Это обычное количество, не переживайте, господин. Мы не собираемся нарушать условия договора.
– Остальные пойдут с тобой? – Эрлей поправил диадему тайны на голове.
– Думаю, да. Если в поход пожелают пойти все без исключения, мы будем кидать кости.
– Решай. Как только всё выясните, я дам свой ответ.
Раллин кивнул.
Но переговоры с гномами затянулись. Сперва сыну Каллина и Сдорфу пришлось обойти оба корабля, которых оставшиеся панцирные коротышки готовили к длительному простою. Далее шли разрозненные группки, занимающиеся обустройством лагеря и пополнением запасов провианта и воды. Через несколько часов выяснилось, что отправиться в сторону исторической Родины желают все гномы без исключения. Пришлось организовывать общий сбор и определять счастливчиков в игре. К этому времени уже начало темнеть. При свете костров каждый из гномов кидал по очереди пару деревянных кубиков с выжженными на них рисунками.
Наблюдавший за игрой Ретар с интересом отмечал выскакивающие на верхних гранях грубо выжженные силуэты самаранта, топора, кирки и пивной кружки. Было там что-то еще, но точно определить оставшиеся изображения маг не сумел.
В итоге гномы с парами наименее ценных рисунков, поминая бездну и бороду Бога, вернулись на корабли.
– Я отобрал десяток и четырех гномов, как и говорил, – Раллин подошел к мрачному Эрлею. – Остальные захотели идти со мной.
– Хорошо, гном. Со мной остаются киносы и хали. Если хочешь, можешь предложить прогулку кому-нибудь из магов, кроме девчонки. Капитан моих солдат считает, что десятка мечей будет более чем достаточно для охраны в этом тихом месте. Остальные, включая их командира, пойдут с тобой и будут выполнять твои распоряжения. В ответ я рассчитываю на то, что оставшиеся здесь гномы будут подчиняться моим командам.
– Только если они касаются обороны лагеря.
Старший несколько мгновений смотрел на Раллина в упор.
– Разумеется, – наконец произнес он.
– Мы уходим завтра перед рассветом, чтобы за день пройти как можно больше.
– Когда вас ждать назад? Мое дело не терпит сильного промедления.
– Мы придем к вечеру четвертого дня.
– Уфал!
– Чего тебе, юная маг? – кинос подбросил в огонь несколько срубленных веток и посмотрел на подошедшую к нему Анию.
– Я пришла за историей, – девушка проводила взглядом солдата, сменившего выставленный капитаном караул. – Ты обещал мне поведать её позже. Тогда, в торговой деревне. Можно? – она кивнула на свободное полено.
– Можно, – сидевший рядом Дарут кивнул, и Ания села.
– Ты предположила тогда, что если отстранить нашего ребенка от взрослых киносов или вообще от семьи, то он не будет питать к хали свойственных нашему племени эмоций. Поправь меня, если я ошибаюсь. Ведь с того момента прошло уже много дней.
– Все верно.
– Тогда слушай. Ты наверняка знаешь, что мы, как и хали, не имеем своей собственной земли, в отличие от орков и полуросликов, если они еще живут на Йос. Наши многочисленные племена рассыпаны по всем людским штатам. Так все мы получаем обоюдную выгоду. Я даже не знаю, с чем связанно подобное положение вещей. Повинен ли здесь Бог, или же все сложилось уже после его ухода, в силу каких-то иных причин, мне неведомо. Возможно, где-то в библиотеке твоего города ты и найдешь ответ на этот вопрос, но сие сомнительно. Малые народы никогда особо не привлекали странствующих магов. Все имеющиеся сведения попадали к вам в процессе выполнения заданий моими соплеменниками. А те, в свою очередь, не особо заботятся тем, что происходит у киносов за оградой поселения в другом штате. – Наймит посмотрел на кивнувшую в ответ девушку и продолжил: – Случилось так, что одна из дочерей киносов родила сына. Схватки застали ее по пути к своему селению, на берегу реки. Не знаю, как у вас, людей, а у нашего племени принято после появления младенца на свет оставлять его сушиться на солнце. Роженица так и поступила, после чего легла рядом отдохнуть после тяжелых трудов. Не знаю, что с ней случилось, – на этот счет у каждого, кто рассказывает эту историю, свое видение. Скорее всего, у молодой матери возникло кровотечение. А неопытная дуреха не смогла сразу распознать его. Закрыв глаза от нарастающей слабости, она смогла открыть их только тогда, когда было уже слишком поздно. Теряющий силы разум померк, а вскоре остановило свой ход и сердце. Мальчишка же, тем временем, проснувшись голодным, подполз к остывающему телу матери. Напрасно его губы, найдя сосок, пытались добыть из него молоко. Истошные крики и плач не смогли разбудить родительницу, но дали новорожденному возможность спастись. Вечером того дня мимо этого места по реке шла большая лодка, в которой сидело несколько людей. Семейство торговцев, возвращающихся с очередного обмена. Один из них услышал плач охрипшего щенка. Люди причалили к берегу, похоронили мертвую мать, а младенца, завернув в ее одежду, забрали с собой.