топором Седьмой.
– Сгорк! Фенгор! – гном увидел двух мертвецов. – Как же так-то?
– Если враг здесь, то он прячется либо на носу, либо на корме, в тени надстроек. Больше ему деваться некуда.
– Я этого ублюдка на куски порежу! – прорычал Седьмой. – Когда увидишь, не трогай! Оставь его мне! – он перебросил топор из одной руки в другую, озираясь по сторонам и решая, откуда лучше начать поиск.
– Брать живьем! – на палубу вбежал Эрлей в сопровождении ещё двух солдат. – Сначала надо поговорить. Резать будешь потом, гном. Это я тебе обещаю, – старший положил руку на плечо коротышки, останавливая его, отстранил и вышел вперед: – Разделиться! По двое на нос и корму! Брать предателя живьем!
Рядом что-то просвистело. Вскрикнул Седьмой. Оказавшийся первым на борту корабля солдат среагировал быстрее других и заслонил собой Эрлея. Выставил вперед меч и факел. Огонь мазнул по тьме носовой надстройки, выхватил движение человека, рванувшего к корме.
– Стреляй! – крикнул старший.
Один из солдат выхватил из-за плеча лук. Плеск воды за бортом сорвал Эрлея с места:
– За ним! Убить его!
Двое воинов бросились к корме. В темноте спустя мгновение раздался тугой звук спускаемой тетивы, короткий свист. Затем еще один и еще.
На корме появился Ланитар с солдатами и гномами.
– Проверить корму! – отдал приказ Эрлей, быстрым шагом направляясь к стреляющим.
В возникшей суете никто не обратил внимания на воина, первым поднявшегося на борт. Тот склонился возле упавшего Седьмого.
– Его надо к магу! – солдат схватил за руку стоящего рядом человека. – Помоги! Осторожнее только: в него ножом попали. Гном! Седьмой!! Ты чего замолчал? Открой глаза! Мы тебя к магу сейчас… Слышишь?!
Металл в руках Ругерона коротко свистнул. Острие топора с треском пробило толстую кость черепа. Атакующий рев немена сменил короткий визг боли, который оборвался с ударом тела о землю. Над упавшим зверем мгновенно выросла новая тень. В свете брошенного на траву факела блеснули два больших белых глаза. Тварь, оттолкнувшись, взвилась вверх. Кто-то оттолкнул Ругерона в сторону, загораживая его щитом. Кто это был, гном разглядеть не успел. Немен, обрушившись всем весом на смельчака, похоронил того под собственной защитой. Раздался треск и вскрик боли. Тварь отпрыгнула в сторону, развернулась и кинулась под щит, стараясь добраться до добычи клыками. Рядом раздался разъяренный крик, и мимо Ругерона с копьями наперевес пронеслись двое братьев Рогвалдов. С разбега всадили наконечники в бок пронесшегося мимо зверя, швырнули его, завизжавшего, на землю и вытащили оружие. Один из братьев, размахнувшись, всадил острие копья в глазницу. Из пасти брызнула кровь, вывалился длинный черный язык. Топор в руках Ругерона описал круг над головой, опустился на спину зверя, пытающегося добраться до лежащего под щитом гнома. Тварь завизжала, валясь на бок, засучила передними лапами. Поверх нее взметнулось несколько теней с горящими глазами. Двое неменов бросились под щит. Новый крик боли захлебнулся кровью и утробным рыком вцепившихся в лицо зверей. Остальные набросились на Ругерона. Боковым зрением он успел заметить, как тварь вцепилась в бок одному из Рогвалдов, свалила его на землю и остервенело замотала головой, стараясь добраться до плоти через затрещавшие кольца живорожденной брони. В следующий миг пелена нестерпимой боли поглотила окружающую Ругерона картину…
Рядом отбивающийся двумя короткими мечами Ломсхен вертелся между четырьмя окружившими его зверьми. Подскочивший Двунгер с размаха въехал боевым багнаком в морду одному из неменов. Сломал ему нижнюю челюсть, опрокидывая тварь на землю, и дико захохотал. Развернулся, встречая атаку нового врага, вцепился в раскрытую перед ним пасть. Удар вышел сильным. Немен повалил Двунгера на спину и навис над ним, стараясь добраться до лица гнома. Тот попытался через боль в ушибленной спине и тяжесть навалившегося зверя развести руки в стороны и разорвать пасть неминуемой смерти. Неожиданно зверь дернулся, обмяк, и гном увидел выходящий из его бока окрашенный темной кровью клинок. Убивший тварь Бальт уже развернулся и, выставив вперед руку с оружием, всадил его в раскрытую пасть наскочившего на него нового зверя, судорожно сжавшего челюсти на пронзившем его голову мече. Боль разорвала сознание: в бок Бальту с утробным ревом вцепился очередной немен. Повалил. Еще один, подскочив следом, схватил огромной пастью вытянутую руку. Переломил с хрустом кольца брони. Рванул в сторону и оторвал руку. Бальт дико заверещал. Вцепившийся ему в бок зверь перехватил его, усиливая укус.
В него влетел Пятый, сшиб тварь с ног, но не удержался и тоже упал на землю. Невероятным движением успел выхватить топор. Крутанул им над собой, задел лапы подбежавшего к нему немена. С размаха всадил боевой багнак в подставленную шею. Еще раз и еще. Разорвал глотку, чувствуя, как по рукам и лицу бьет горячая соленая кровь. Оттолкнул тело врага в сторону, вскочил на ноги. И снова упал, поваленный напрыгнувшим сзади врагом. Сбоку подбежал Первый, всаживая под ребра немена острие копья. Тварь завизжала, повернула голову, стараясь зубами достать гнома. Топор Второго обрушился сверху, засел в толстой шее, прибил тварь к земле. Гном нанес новый удар, и зверь затих. Голова его повисла на лоскуте кожи.
Через мгновение место скоротечной схватки накрыла волна визжащих тварей. Поглотила островки сопротивления, раздирая на куски живую плоть…
– Ох… – выдохнул Ретар. Вставшая на мгновение перед внутренним взором картина гибели всего отряда гномов заставила мага рвануть с места к воротам крепости:
– Капитан! Их надо остановить!
Командир отряда был уже рядом с проемом ворот, успев, как и маг, верно оценить ситуацию. Он встал возле солдат, охранявших вход. Рука его метнулась к поясу, поднесла ко рту рог. Протяжный гул разнесся над крепостью, перебил хор гномов, которых через несколько мгновений с двух сторон обогнули спешащие на зов солдаты Сатонии.
– Перекрыть вход! Сомкнуть щиты! Копья на фронт!
Поздно распознавшие маневр гномы оказались перед ощетинившейся оружием стеной воинов.
– Никто из вас не выйдет отсюда до утра.
– Уйди с дороги, человек! И убери своих цепных псов!
Ответа не последовало. Выступивший вперед гном подождал несколько мгновений.
– Уйди с дороги, человек! – повторил он.
Ответа не было. Свет факелов пробегал по щитам пехотинцев, отражался на выставленных вперед копьях, терялся в черноте прорезей шлемов. И потому казалось, что оттуда на гномов взирают равнодушные, пустые глаза, в которых не осталось ничего человеческого, объединяющего с ними в долгой дороге. Еще слово – и пехота Сатонии пойдет вперед, беспощадно выдавливая гномов обратно в центр крепости, вспарывая железом броню тел, валя на землю и втаптывая их, еще дышащих, в землю сапогами и весом щитов.
– Не уйдешь? – повторил вопрос гном и, вновь не дождавшись ответа, повернулся к своим: – Они сами напросились! Вперед, ребята!
– Магистр…
– Я не магистр, – отрезала Ания. Непривычное обращение к ней Шестого, маячившего возле раненного брата, резануло по ушам.
– Прости, госпожа!
– Я не госпожа! – огрызнулась маг. – Выйди, ты только мешаешь здесь. Если думаешь, что присвоением мне незаслуженных титулов ускоришь лечение или усилишь мои старания, то ты ошибаешься, – девушка достала из поясного кошелька несколько самарантов. Подобрала принесенный нож. – Сделаю, что смогу. Не больше и не меньше. А теперь – брысь отсюда!
– Что у вас тут? – в палатку, пропустив выскочившего наружу гнома, вошел Ретар.
– Ранение, – Ания уже срезала ножом верхнюю одежду, обнажая темные кольца живорожденной брони. – Бездна! Я и забыла, что у них все по-другому! Позови Шестого обратно. – Тин высунулся наружу. Ания тем временем, схватив один драгоценный камень, зажала его в левой руке. А правую выставила раскрытой ладонью над торчащим из груди Седьмого клинком.
– Что случилось, госпо…? – внутрь палатки забежал перепуганный Шестой. Увидел закрытые глаза Ании, положение ее рук и осекся.
– Тин, нужен огонь. Шестой, как вы лечите раны под своей броней?
– Никак, госпожа. Мы просто ждем, когда она заживет. Нельзя лишить гнома живорожденной брони.
– Ясно, – в палатке стало светлее. Ания почувствовала, как рядом с ней разлилось тепло. Девушка повернула голову: в наскоро вырытой ямке кто-то разбил магический сосуд. Сила живого огня, вырвавшаяся на свободу, тянула вверх обжигающие лепестки.
Нож снова оказался в руке. Лег металлом лезвия в центр.
Полог шатра вновь дрогнул. Вернувшийся Тин торопливо сунул в огонь несколько тонких веток. Свалил рядом наскоро подобранный хворост.
– Неси еще! – бросил он Шестому.
– И зови сюда еще кого-нибудь! – крикнула вдогонку гному Ания. – По команде вытаскиваешь нож, – девушка повернулась к Тину. – Готов?
– Да.
– Тащи.
Лежащий без сознания гном не издал ни звука, когда Тин быстрым движением извлек нож, засевший между нагрудными кольцами живорожденной брони. Он только слабо застонал, когда Ания вогнала в открывшуюся рану раскаленное лезвие другого ножа. Вытащив его, она схватила два самаранта, уложила их возле головы и на грудь гнома, после чего застыла с раскрытыми над камнями ладонями и закрыла глаза.
– Опасная вещь, – Тин поднял извлеченный из раны нож и поднес его ближе к огню. – Заточка и подъем зазубрены, – маг сунул нож в пламя. Подождал, пока металл нагреется, затем поднес оружие ближе к глазам. Заметил, как несколько мгновений по поверхности режущей кромки пробегали призрачные сине-зеленые язычки.
– Камбеналин? – Тин посмотрел на замершую в одной позе девушку. Та быстро кивнула в ответ.
Полог в очередной раз разошелся, пропуская внутрь Шестого с огромной охапкой веток в руках. За ним в шатер влез еще один гном, тащивший за собой целое бревно. Возле входа с новой охапкой хвороста уже топтался следующий коротышка.
Сидевший ближе к выходу Тин торопливо замахал руками: