Тяжело дыша, младший повернулся к продолжавшему сидеть на коне ратусу и прорычал:
– Ну?
Серый воин ничего не ответил.
– Ну?! – Неддар, стряхнув с мечей кровь, уверенным шагом пошел навстречу всаднику, выплюнув с ненавистью: – Я вас уничтожу! Всех!
И увидел, как ратус быстрым движением выхватил из седельного чехла заряженный самострел.
Неужели серый король изменил свое решение?
Неддар рванул в сторону и вперед, стараясь покрыть разделяющее их расстояние за несколько мгновений. В правую половину грудной клетки пришелся сильный удар, отозвавшийся треском и хрустом в спине. Невыносимая боль зажала дыхание, скрутила младшего и заставила его упасть на колено.
Неддар, выронив мечи и упираясь руками в землю, дышал быстро и часто. Грудь разрывало от боли. Перед глазами плавали разноцветные круги.
Он поднял голову. Всадник продолжал сидеть на коне в нескольких метрах от него.
Младший со стоном поднялся, держась за пробитую навылет грудь. Новая волна боли полоснула сознание раскаленным железом. Ему казалось, что под пальцами гуляют переломанные ударом ребра.
Неддар сделал первый, осторожный шаг и медленно пошел к ратусу. Нагнуться и поднять с земли хоть один из мечей было выше его сил. Он просто потеряет сознание от боли, а этого сейчас нельзя допустить. Ему нужно дойти до серого и разделаться с ним. Неважно, как. Выдавить пальцами глаза, задушить, сломать шею. Неважно. Главное – убить. Выжить должен только один из них.
Через накатившую на глаза пелену младший увидел, что ратус вновь заряжает самострел. В голове пронеслась тоскливая мысль. Ноги успели сделать еще два шага, когда в левое плечо прилетел новый удар.
Боль заволокла зрение мгновенно накатившей чернотой, утащившей Неддара в свою глубину.
Новая волна боли заставила его открыть глаза. Нутро раздирало кашлем, выбивающим наружу сгустки крови. Вернувшееся сознание довело до слуха Неддара несмолкаемый гул.
Парень медленно повернул голову.
Взгляд уперся в испачканные его собственной кровью камни дороги. В нескольких метрах от него нескончаемой вереницей двигалось серое воинство. Бесчисленные десятки десятков пеших и конных ратусов шли в сторону Зилдрагота. Мимо в ту же сторону галопом проносились разведывательные и передовые части.
Хорошо, что он все-таки отправил Даму вперед. Она должна была успеть добраться до города.
Неддар пошевелился. В грудь ему тут же уперся острый предмет. Младший приподнял голову, скосил глаза. Рядом стояли двое степняков, один из которых приставил к груди раненого копье.
Младший опустил голову. Боковое зрение зацепилось сквозь боль за движение, возникшее на однообразном фоне марша степного войска: несколько ратусов несли на плечах открытые носилки. На них восседала уродливая фигура серого короля, чья жирная деформированная туша исключала возможность самостоятельного передвижения. Паланкин замер на мгновение, не дойдя до умирающего Неддара пару метров, и на младшего сверху упал равнодушный взгляд. Затем серый король сделал знак носильщикам продолжать движение.
Тело Неддара пробила резкая боль, в следующее мгновение избавившая его от самой себя.
Глава десятая
– Быстрее! – Сдорф повернулся к гребцам. – Быстрее, парни! Второго удара нам не пережить! Осталось немного!
– Земля должна быть рядом! Штормовест далеко не улетает!
– Навались! – выдохнул один из сидящих на веслах гномов. – Навались!
Ладони нестерпимо жгло. Надувшиеся болью плечи и горящая тяжестью спина превращали каждое движение в медленную, повторяющуюся пытку.
Ланитар рванул на себя отполированную ручку весла. Еще раз. И еще. Он будет делать это снова и снова. Столько раз, сколько понадобится, чтобы доплыть.
Три дня назад ликующий экипаж завершил плавание вдоль западного побережья континента. Обогнув южную оконечность, мореплаватели повернули на восток, направившись вдоль скалистого берега. Убрав парус, двигались какое-то время на веслах. Справа простиралась бесконечная, неспокойная даль воды. Небо, затянутое тяжелыми серыми тучами, сливалось на горизонте с морем, различимым только вблизи, когда до корабля доходили волны. Слева шли неприветливые серые скалы берегового обрыва, врезающиеся острыми зубцами в море.
Окружающая картина оставалась однообразной около часа, после чего рисунок берега неожиданно изменился. Резко оборвавшиеся скалы уступили место относительно пологому склону, покрытому ярко-зеленой листвой густых низкорослых деревьев.
После длительного водного путешествия все торопились на берег, чтобы скорее почувствовать под ногами твердую землю.
Разбили лагерь и впервые за много дней смогли поесть горячего. Во время обеда заметили, что море стало как будто спокойнее. Заметили и птиц: стая летела в сторону Йос из-за горизонта. Эта новость вселила уверенность и придала сил. Многие начали высказываться за немедленное возобновление путешествия. Другая половина предлагала сперва отдохнуть один день.
Первые руководствовались господствующим сейчас на воде спокойствием и увиденным полетом птиц, обещающим спокойное небо. Другие – все тем же затишьем на море, позволяющим спокойно пришвартовать корабль у незнакомого берега, восстановить силы и пополнить в ближайшем лесу запасы свежего мяса, а если повезет, то и воды.
Доводы обеих групп были логичны и обоснованны. Но люди и гномы разделились в своих убеждениях ровно напополам, и главенствующие на общем собрании Сдорф и Ланитар не смогли прийти к единству мнения. Бросили кости, и спустя какое-то время разбившиеся на небольшие группы мореходы углубились в чащу невиданных ранее деревьев со странной ярко-зеленой листвой.
Утром следующего дня возобновили плавание и повернули строго на юг. Первое время пришлось идти только на веслах: дул упорный встречный ветер, и весельная группа изрядно вымоталась. Но потом, с уходом дальше от береговой линии, погода поменялась. Тучи, затянувшие небо с утра, ушли дальше. Выглянуло солнце, ветер сменился на попутный, и судно набрало скорость.
Около часа плыли довольно быстро, но затем погода вновь сменила настрой. Подул встречный ветер. Парус пришлось убрать, и скорость вновь резко упала.
Вскоре на палубу шлепнулась первая крупная капля. Затем еще одна, а в следующее мгновение с неба хлынул настоящий водопад. Ветер усилился и поднял волны, подхватившие судно. Гребцы выбивались из сил, пытаясь удержать корабль на месте, но проснувшаяся сила окружающего суденышко моря не замечала сопротивления мореходов, утаскивая их все дальше и дальше на восток. Накатывающие на корабль огромные волны каждый раз грозили перевернуть ставшее ненадежным судно. И у команды замирало сердце, когда нос корабля в очередной раз проваливался в окутанную мокрой тьмой морскую бездну. Ценой огромных усилий удавалось избегать удара пенящихся таранов в борт.
К ночи шторм прекратился, сменившись относительным штилем. Измученные, вымокшие до нитки путешественники не досчитались двух людей. Когда и как пропали бедняги, оставалось только догадываться.
Вычерпав в очередной раз воду, выжившие повалились спать.
Раннее утро, к счастью, не принесло перемен. Море по-прежнему оставалось спокойным, и мореходы принялись подсчитывать причиненные им убытки.
Благодаря тому, что парус удалось убрать вовремя, он остался цел. Но множество креплений не выдержало атакующей силы разбушевавшейся стихии. Часть гномов занялась осмотром и починкой канатов, остальные продолжили наведение порядка. Затем, сориентировавшись по солнцу, возобновили плавание. Ветер, поднявшийся вскоре, был встречным, из-за чего весь день провели на веслах, за которые пришлось сесть всем, включая и Ланитара.
Гребли до наступления темноты. С ее приходом Сдорф, сверив положение судна по звездным ориентирам, приказал скорректировать курс.
Ночь прошла спокойно, и утром продолжили двигаться на веслах. Вскоре ветер сменился, и, к всеобщей радости, удалось наконец воспользоваться парусом, полностью отдав ему ход корабля. А спустя какое-то время один из сидящих на веслах гномов закричал:
– Птица!
Вскочившие со своих мест мореходы стали искать глазами живое существо. Не сразу, но удалось заметить довольно большую белую птицу, парящую впереди над волнующейся поверхностью моря.
– Штормовест! Значит, земля близко! Да, это он! Вперед, парни! Не знал, что штормовесты живут и в этих местах! Поднажмем! Земля рядом!
Налегли на весла, периодически бросая взгляд на силуэт небесного путника, то поднимающегося несколькими сильными взмахами в вышину, то опускающегося ближе к воде. Через какое-то время заметили, что очертания белой птицы стали более яркими. Штормовест стал сильнее выделяться на фоне неба, набирающего густоту.
– Приближается шторм! – сидящий на втором весле Третий первым догадался о причинах такой перемены. – Принес все-таки свою новость, предвестник шторма!
Позади одинокого корабля небо уже наливалось тяжелым металлическим оттенком. Еще не скрывшееся в тучах солнце бросало яркие отблески на гребни волн.
– Быстрее! – Сдорф повернулся к гребцам. – Быстрее, парни! Второго удара нам не пережить! Осталось немного!
– Земля должна быть рядом! Штормовест далеко не улетает!
Памятующие о пережитом недавно страхе, лишениях и погибших, мореходы работали веслами, как проклятые. Сидящий возле врученного ему барабана Седьмой подпрыгивал на месте от яростного желания бросить инструмент и заменить кого-то из вымотавшихся братьев. Но прерывать темп было нельзя. Малейшее лишение синхронности влекло за собой незамедлительную потерю скорости. Набрать ее заново уже сейчас являлось трудновыполнимой задачей. Ведь всегда намного легче поддерживать любое дело, чем начинать его сызнова. Да и что может он, с едва затянувшейся ножевой раной! Собьется с темпа, когда снова почувствует боль и ощутит бег крови по коже. Сиди и терпи. Другие терпят, и ты сможешь, господин гном. Не время жаловаться и ставить свои желания выше логики общих задач.