[314]. Одно из самых ранних письменных свидетельств увода чужого партнера — библейский сюжет о царе Давиде и красавице Вирсавии. Как-то раз царь Давид увидел с крыши купающуюся Вирсавию, жену Урии. Вспыхнувшая страсть поглотила царя. Ему удалось соблазнить Вирсавию, и она в результате забеременела. Царь Давид вознамерился уничтожить Урию, отправил его на передний край битвы, а войску приказал отступить. После его гибели царь Давид взял Вирсавию в жены. Их первый ребенок умер, но союз оказался плодотворным, и Вирсавия родила царю еще четверых детей.
Увод чужих партнеров — распространенная стратегия. По данным, полученным мною и Дэвидом Шмиттом, 60 % мужчин и 53 % женщин признаются в попытках увода чужого партнера с целью завязывания постоянных отношений. Хотя больше половины таких попыток оказываются неудачными, почти половина все же достигает цели. Почти одинаковая активность обоих полов в данном случае резко контрастирует с разрывом активности при уводе партнера с целью кратковременной связи: в попытках «кражи» чужих партнеров с целью случайного секса признаются 60 % мужчин и всего 38 % женщин. Гораздо больше респондентов обоего пола заявили, что их самих пытались склонить к измене: 93 % мужчин и 82 % женщин (предложение долговременных отношений); 87 % мужчин и 94 % женщин (предложение случайного секса).
Заметно меньше респондентов сообщили о «покушениях» на их собственных партнеров. Это говорит о том, что попытки увода часто остаются тайной для «жертвы». Примерно треть нашей выборки — 35 % мужчин и 30 % женщин — утверждали, что кому-то удалось успешно увести партнера у них. Хотя многие попытки увода партнера не приносят результата, почти треть, похоже, заканчивается успехом. Шмитт получил аналогичные результаты в обширном кросс-культурном исследовании с участием представителей более 30 стран[315]. По всей видимости, попытки увода партнера приносят успех достаточно часто для того, чтобы в ходе эволюции они приобрели форму сексуальной стратегии.
Люди уводят чужих партнеров во многом по тем же причинам, по которым они в принципе ищут себе партнера, — для эмоциональной близости, для страстного секса, для защиты, для получения ресурсов, для повышения статуса в обществе, для любви или для детей. Но соблазнители чужих партнеров получают дополнительные преимущества. Это может быть, например, месть более удачливому сопернику. Стремление к отмщению, естественно, эволюционно могло развиться как мотив только в том случае, если оно выполняло какую-либо адаптивную функцию, например нанесение сопернику ущерба, который снижает его репродуктивный успех или служит предупреждением для потенциальных конкурентов. Другое преимущество — получение доступа к доказавшему свою ценность партнеру, который уже отвечает чьим-то критериям отбора. Но несмотря на возможные преимущества, за увод чужого партнера нередко приходится платить. Соблазнитель рискует пострадать и даже погибнуть от руки ревнивого супруга. Также он может подмочить свою репутацию в обществе. Если слух о его поведении распространится, это может отрицательно сказаться на возможностях привлечения других потенциальных партнеров. И даже если попытка соблазнения оказывается удачной, довольно затратно иметь партнера, которого в принципе возможно увести и который требует дополнительной охраны.
Мы со Шмиттом обнаружили, что многие тактики привлечения, применяющиеся в других контекстах, — улучшение внешности, демонстрация ресурсов, доброжелательности, чувства юмора, проявления сочувствия и т. д. — оказываются эффективны и в случае увода чужих партнеров. Однако существует две специализированные тактики разрушения союзов. Первая — это временнóе внедрение, выражающееся, например, в изменении своего графика таким образом, чтобы находиться рядом с «целью» чаще, чем ее теперешний партнер, или же появление в те моменты, когда тот отсутствует. Вторая тактика — вбивание клина, т. е. втирание в доверие и активная стимуляция разрыва. Один из способов вбивания клина в чужие отношения — повысить самооценку цели, заставить ее чувствовать себя более желанной. Одновременно разрушитель может внушать своей цели мысль о том, что существующий партнер ее не ценит: «Он плохо с тобой обращается», или «Ты заслуживаешь большего», или «Ты слишком хороша для него». Повышения самооценки вкупе с ощущением недооцененности порой бывает достаточно для того, чтобы маленькая трещина в отношениях превратилась в зияющую пропасть. С помощью такой стратегии тот, кто вбивает клин, добивается разрыва существующего союза и ждет своего часа, чтобы выйти на сцену.
Все это никак не назовешь очаровательным, однако существуют убедительные доказательства того, что увод партнера может быть эффективной стратегией. У тех, кто берет ее на вооружение, на протяжении жизни обычно больше партнеров для секса и встреч[316].
У людей выработались особые стратегии сохранения партнеров и их защиты от разрушителей союзов. Женщины в парах особенно бдительно следят за потенциальными соперницами, а мужчины, как правило, склонны наблюдать за своей партнершей[317]. Один из наиболее действенных способов удержания партнера — поддержание соответствия его требованиям, первоначально определившим выбор. Но этого может оказаться недостаточно, если соперник пытается делать то же самое. Первобытным людям нужен был особый психологический механизм предупреждения о возможных внешних опасностях, адаптация, которая помогает определять, когда следует применять стратегии охраны партнера. Этот механизм — сексуальная ревность.
Адаптивные функции сексуальной ревности в зависимости от пола
Когда самцы принимают участие в заботе о потомстве, им приходится сталкиваться с проблемой неопределенности отцовства. Эта проблема появляется при внутреннем оплодотворении и вынашивании плода самкой. Но если самец участвует в заботе о потомстве после его появления на свет, проблема усугубляется. В отличие от самцов многих других видов млекопитающих мужчины очень много вкладывают в свое потомство. Поэтому неверность жены на протяжении всей нашей истории являлась очень серьезной проблемой. Распространенность этой проблемы в животном мире отражается в том факте, что у млекопитающих самцы вообще очень редко принимают участие в заботе о потомстве[318]. У шимпанзе, наших ближайших генетических родственников, самцы защищают свою группу от нападений со стороны, но практически не занимаются собственными детьми. Если бы они много вкладывали в заботу о потомстве, не имея гарантий отцовства, то рисковали бы понести двойные убытки: их родительские вложения могут быть не просто пустыми, но и направленными на потомство конкурента. Общее нежелание самцов млекопитающих участвовать в заботе о потомстве говорит о многом — большинство из них не смогли решить задачу гарантии отцовства. Тот факт, что мужчины вносят в воспитание детей большой вклад, свидетельствует о том, что у наших предков выработались эффективные адаптации, обеспечивающие уверенность в отцовстве. Изучение сексуальной ревности во всех ее проявлениях дает прямые доказательства того, что она является одной из основных таких адаптаций.
Представьте, что вы рано вернулись домой с работы. В доме из задней комнаты доносятся какие-то звуки. Вы зовете партнершу по имени, но никто не отвечает. Пока вы идете по коридору, звуки тяжелого дыхания и стонов становятся все громче. Вы открываете дверь спальни и видите в своей постели обнаженного чужака, который занимается сексом с вашей партнершей. Что вы почувствуете? Скорее всего ваши эмоции будут смесью стыда, гнева, ощущения предательства, отвращения и боли[319].
Сексуальная ревность порождает эмоции, связанные с предчувствием угрозы сексуальным взаимоотношениям. Это предчувствие подталкивает к действиям, направленным на снижение или устранение этой угрозы[320]. Действия могут быть разными — от наблюдений за партнером в поисках признаков измены до насилия, которое может очень дорого стоить партнеру или сопернику. Сексуальную ревность вызывают признаки постороннего интереса к партнеру или признаки интереса партнера к постороннему, например флирт. Гнев, печаль и унижение, которое испытывает человек, заметив эти признаки, мотивируют его на действия, направленные на устранение соперника, предотвращение измены или (в некоторых случаях) снижение издержек.
Мужчины, которым не удается решить эту адаптивную задачу, рискуют не только понести прямые репродуктивные издержки, но и потерять статус и репутацию и, таким образом, серьезно снизить шансы на привлечение других партнеров. Вот как, к примеру, относились к рогоносцам в Древней Греции: «Неверность жены… это унижение для мужа, которого теперь называют "кератас" — страшно оскорбительным для греческого мужчины словом, намекающим на его слабость и неадекватность… Женщина, с точки зрения социума, может смириться с изменой, но мужчина — никогда, а если такое случается, то его высмеивают и называют бабой»[321]. Рогоносцы всегда и везде были объектом насмешек. Расплата, которую они несут за неспособность удержать партнера, включая потерю общественного статуса, усугубляется снижением вероятности успеха в поиске нового партнера.
Большинство исследований сексуальной ревности посвящены проявлению этого чувства у мужчин, вероятно, из-за совершенно разной позиции мужчин и женщин с точки зрения уверенности в родительстве. Однако женщины способны испытывать столь же сильную ревность — контакт партнера с другой женщиной может привести к перенаправлению его ресурсов на нее и ее детей. Между мужчинами и женщинами нет разницы ни в частоте, ни в интенсивности испытываемой ревности. В одном исследовании 300 человек, составлявших 150 пар с романтическими отношениями, попросили оценить, насколько они ревнивы в принципе, насколько они ревнуют своего партнера, а также в какой мере ревность является проблемой в их отношениях. Судя по результатам, мужчины и женщины одинаково ревнивы