Трансконтинентальная трасса сущностно синергийна, поскольку призвана создать образ грядущего, еще не явленного евроазиатского мира посредством раскрытия дискретной и сетевой природы этого мира. Отсюда проистекают особые требования к различным измерениям дизайна новых трасс – инженерному, архитектурному, экологическому Творимый этими трассами мир должен стать в полном смысле образом творческого мгновения, приоткрывающим завесу над неизведанным будущим и забытым прошлым. Ему уготовано стать миром пост-архео-истории. Из уже существующих попыток освоения этого задания можно указать на облик новой столицы Казахстана Астаны, который являет совместность отдельных знаний, дающую синергийный эффект.
И отдельная личность, и вся человеческая культура растут через опыт встречи, открытия «явлений и чудес» мира в опыте совместности всего сущего. В конце концов единственное подлинно чудесное явление есть сам мир. Сущность мира – являть себя и тем самым давать себя миру. Только от нас зависит, сможем ли мы заметить это чудо и вернуть его в жизнь. Эта задача, помимо прочего, требует переосмысления понятия туризма. Евразия способна породить принципиально новый вид глобального туризма, который кардинально отличается от привычного сегодня коммерческого туризма, порожденного индивидуалистической культурой. В его основе лежит совместность, или «разъединяющее единство» различных полюсов человеческого существования: присутствия и отсутствия, места и пространства, актуального и вечного, гуманитарного и природного. Одно сопрягается с другим, совмещено с ним, как вложенные друг в друга сферы или две стороны ленты Мебиуса. Этот вид туризма предполагает быстрое перемещение от одного места к другому и восприятие достопримечательностей как памятников и символов неисповедимого и незапамятного в актуальности жизненного опыта. Именно таков эффект созерцания петроглифов, менгиров, святых мест, курганов, каменных баб и прочих характерных примет «большого стиля» Евразии. Во всех случаях целью созерцания является постижение двуединства или преемственности антиномий опыта и, соответственно, исцеление, восстановление целостности душевной жизни.
Наряду с научными исследованиями, образованием и СМИ туризм призван формировать новое чувство общности исторической судьбы евразийских народов и самобытные формы культурной и национальной идентичности, свойственные евразийскому миру. Наиболее перспективным маршрутом туристических потоков в Евразии является главная трасса Шелкового пути в направлении восток-запад, связывающая Китай и Россию через Среднюю Азию. Не менее важен и меридиональный Шелковый путь, связывающий Западный Китай с Южной Сибирью. Первоочередная задача евразийской интеграции в культурном плане – выявление сетевых структур в этом культурно-историческом пространстве от мест обнаружения петроглифов, могильных курганов и «храмов под открытым небом» до сети острогов, поставленных русскими первопроходцами Сибири.
Нельзя не подчеркнуть, что различные элементы «большого стиля» Евразии: петроглифы и писаницы, изображения на менгирах, храмы «под открытым небом» (так называемые «сундуки»), всевозможные святые пещеры, камни, горы, деревья, руины древних крепостей и зданий и т. д. – обнаруживают поразительную цельность в самом способе восприятия мира, свойственном Евразии. Во всех случаях нашему взору предъявлена преемственность, вплоть до полной неразличимости, природы и культуры, формы и бесформенного, видимого и незримого. В этой преемственности выявляется первозданное и одновременно высшее единство человечества. Есть острая необходимость в каталогизации этих достопримечательностей и составлении маршрутов их осмотра. Это будут маршруты, которые позволят восстанавливать целостность и родовую полноту сознания, утраченную в свойственной Модерну расщепленности субъективного и объективного измерений существования; расщепленности, которая чревата неискоренимым насилием. Прохождение этих маршрутов выявит глубинные и всецело реальные основания единства человеческого рода и изначальное предназначение человека: жить в смирении, то есть с-мирении, жизни в мире с миром.
Сто лет тому назад «поэт рабочего удара» Алексей Гастев, находясь в сибирской ссылке, написал повесть под названием «Сибирская фантазия». В этой повести описывается путешествие по просторам Сибири в скоростном поезде: пассажирам поезда, почти мгновенно преодолевающим сотни верст, открываются картины все новых удивительных городов. Повесть Гастева хорошо передает чувство открытия новых и необычных форм человеческой жизни среди столь же незнакомой и неизведанной пустыни мира. Думается, погружение в пространство Сибири-Евразии как раз должно давать эффект такого схождения и непостижимого равновесия города и пустыни, неведомого будущего и незапамятного прошлого. В этой встрече нам открывается чудесная глубина жизни во взаимном отсутствии данного и не-данного, наличного и отсутствующего. Миссия Евразии есть не что иное, как открытие небесной глуби – или выси – человечества; открытие родной вечности, обращенной ко всем и каждому.
К политической онтологии элит в евроозиотсколл ореоле
На фоне выдающихся достижений стран Восточной Азии и быстрого роста значения этого региона для судеб мира особенную актуальность приобретает вопрос о природе местных элит – главного локомотива «азиатского чуда». Для западных исследователей, особенно либерального направления, причины беспрецедентного взлета Восточной Азии остаются во многом загадочными, ведь этот взлет оказался возможным в условиях авторитарных (КНР) или так называемых гибридных режимов, соединяющих элементы авторитаризма и демократии (Сингапур, Малайзия, отчасти Япония). Стабильность азиатских обществ либеральные авторы склонны списывать на изощренные методы манипуляции общественным сознанием или даже на присущую жителям Азии покорность любой власти (мнение, распространенное еще среди древних греков). Впрочем, эта наивная покорность в глазах тех же европейских наблюдателей каким-то образом сочетается в азиатах с благоразумием и самой изощренной хитростью. В любом случае политическая пассивность населения в странах Восточной Азии не мешает их процветанию, что, по представлениям западных либералов, доступно только свободным людям. По этой причине Ф. Фукуяма считает «патерналистский авторитаризм» Восточной Азии самым серьезным вызовом Западу, хотя тут же признает, что в азиатских обществах имеется «глубоко укорененный моральный кодекс, который служит основой прочной социальной структуры и общинной жизни»[120]. Резонно спросить: может быть, этот «патерналистский авторитаризм» не так уж и плох, если он способен обеспечить общественный прогресс и к тому же имеет крепкий моральный базис? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно выйти за рамки западных представлений о сущности человека. Вопрос о природе азиатских элит касается самых глубоких, онтологических основ человеческой деятельности.
Главная особенность духовных традиций Восточной Азии состоит в безусловном, можно даже сказать, по-детски доверчивом принятии того, что изначально задано самой жизнью, а именно: опыта события, чего-то случающегося и – как предопределено самой природой события – интуиции со-присутствия в мировом потоке событийности. В событии сознание слито с бытием как становлением. Фундаментальная категория восточноазиатской мысли – «центрированность» (чжун\ условие всеобщего соответствия, согласия вещей, но соответствия в точке их превращения, перехода в инобытие. Событийность реальнее отдельных вещей. Все в мире существует не для себя, а для другого, первый закон жизни – самоотдача и преодоление себя. Если событие воплощает динамическое равновесие мирового круговорота, то центрированность есть среда и средство самопрояснения сознания в акте уступления, само-оставления. Событие не охватывается логикой тождества и различия, но утверждает уникальность каждого момента существования, которая принадлежит высшей цельности всего сущего. В свете события-центрированности мир есть голограмма, где малейшее изменение имеет вселенские масштабы. В нем единое и единичное нераздельны, единое совпадает с бесконечным богатством разнообразия жизни, причем и то и другое отсутствует в любой перспективе созерцания. Можно только реально переживать событие или видеть его отчужденные «следы».
Представление о реальности как событии имеет важные последствия для общественного сознания. Во-первых, оно требует признать общение и, как его логический предел, чистую сообщительность душ условием существования общества. Другими словами, совместность, содружество людей предшествуют индивидуальному существованию. Во-вторых, оно требует рассматривать общественную жизнь в перспективе бесконечного разнообразия жизненных случаев, метаморфоз, из которых состоит стихия повседневности, причем последняя в силу ее необъективируемости, непредставимо-сти выглядит ничем иным, как безусловным, вечным покоем. Только всеобъемлющая цельность покоя адекватна бездне жизненных превращений. В идеальном обществе, как сказано в даосском каноне «Дао-Дэ цзин», правитель пребывает в покое, а «люди сами собой управляются». Слово «управляются» соответствует здесь термину «превращение», «событие» (хуа). В-третьих, такое событие относится к усилию совершенствования, воспитанию и имеет, таким образом, нравственное измерение, ведь оно требует «оставить себя», отрешиться от всего частного и субъективного в себе и безупречно соответствовать потоку вселенской жизни. Превращение (хуа) в языках Восточной Азии означает также воспитание, просвещение, окультуривание.
Итак, невозможно иметь идею события или превращения, последнее можно только пере-живатъ. Соответственно, в человеке коррелятом центрированности выступает то, что можно назвать живым телом или телесным присутствием. Последнее всегда задано сознанию, предваряет всякий опыт и, конечно, несводимо к материальному телу. Оно вообще не допускает оппозиции сознания и тела. Присутствие этой, как несколько экстравагантно, но по существу точно выразился поэт, «темной звериной души», свободной и немой, удостоверяется со всей определенностью внутренней интуицией, но недоступно наблюдению; оно есть «тайник жизни» (М. Мерло-Понти). Центрированность, согласно китайской традиции, соответствует изначальной, дорефлективной цельности этого всечеловеческого тела. Она является про