Одним из крупнейших финансовых и торговых центров Российской империи была Одесса. Именно здесь, в этом приморском городе, к евреям относились крайне лояльно, и численность их росла день ото дня. По статистике в 1844 г. еврейским купцам принадлежал 221 торговый дом.
Одесса конца XIX в. Открытка
«В 1827 г. в одесские гильдии были записаны 336 купцов-евреев, но уже к 1858 г. их количество увеличилось в девять раз и составило 3148 человек», – такие данные приводит Ирина Дружкова в статье «Еврейские банкиры в Одессе XIX века».
Портовый город был центром торговли на юге страны. Самым естественным образом здесь сформировался класс купцов и банкиров, немало повлиявший на дальнейшее развитие города и региона в целом.
Одним из самых известных одесских кланов купцов и банкиров была семья Рафаловичей, которые начали свою финансовую деятельность еще в середине XVIII в. Были они менялами, то есть занимались частным валютным обменом, зарабатывая на разнице курсов. Поначалу это занятие и бизнесом-то назвать было нельзя. Столики и скамьи менял располагались прямо на тротуарах на пересечении улиц Дерибасовская и Ришельевская, вокруг них всегда полно было матросов и мелких купцов. Менялы же осуществляли примитивные банковские функции: давали деньги в долг и под проценты. Воспользовавшись опытом своей семьи и налаженными финансовыми связями, Рафаловичи в 1833 г. создали настоящий банковский дом, работающий по уникальной схеме. Они не просто проводили банковские операции, а еще и вели активную торговлю зерном с заграницей, а также совершали там же кредитные операции. Вклады, которые принимал банковский дом «Рафалович и K°», тут же направлялись на оптовые закупки зерна и другой сельхозпродукции, которую продавали за рубеж. Там выручка частично раздавалась в виде кредитов под проценты. Деньги порой возвращались с двойной, а то и тройной прибылью. Причем вкладывать можно было не только деньги, но и зерно, что было крайне привлекательно для многих купцов, скупавших его у крестьян. Таким образом выстроилась система абсолютно легальных сверхприбылей, которые привлекли в банк «Рафалович и K°» массу клиентов.
Давид Рафалович
К середине 1840-х гг. оборот банка Рафаловичей составлял 50–60 млн рублей в год и продолжал неуклонно расти. В 1843 г. банкирский дом возглавил Давид Рафалович. К 60-м гг. XIX в. «Рафалович и K°» завоевал репутацию надежного партнера на Западе, филиалы банка открылись в Париже и Лондоне.
Поговаривают, что Александр Дюма-отец частенько пользовался услугами дома «Рафалович и K°» и был лично знаком с главой банка Давидом Рафаловичем (есть версия, что с него Дюма писал образ болезненно честного судовладельца Морреля из романа «Граф Монте-Кристо»).
«Рафалович и K°» стал одним из крупнейших банковских домов, участвовавших в развитии промышленности и торговли в Новороссийском крае. Купцы и предприниматели, нуждавшиеся в крупных кредитах и займах, обращались именно к Рафаловичам, которые предлагали весь спектр банковских услуг. Банкиры не только кредитовали мелкие и крупные предприятия, но и помогали российским промышленникам и купцам находить зарубежных партнеров. Знали о Рафаловичах и в Санкт-Петербурге: они не раз участвовали в крупных зарубежных займах, в которых было заинтересовано государство. И хотя больших доходов Рафаловичам это не принесло, зато они заручились поддержкой множества государственных чиновников, и с 1845 г. банк Рафаловичей принимал участие едва ли не в каждом займе России.
Чтобы поощрить Рафаловичей и наградить за честную и верную службу государству, новороссийский и бессарабский генерал-губернатор граф Павел Евстафьевич Коцебу в 1868 г. представил Давида Рафаловича к ордену Св. Станислава III степени.
Орден Св. Станислава III степени
Далее Давид Рафалович принял решение расширить сферы своего финансового влияния в глубь страны. Его капиталы отныне есть в уставных фондах практически каждого вновь открывавшегося в России банка. Наиболее крупные из них – Петербургский учетный и ссудный, Одесский коммерческий, Киевский коммерческий и Русский внешнеторговый банки. Рафаловичи почти 30 лет занимались созданием банков по всей империи. Но больше всего внимания обращали на южные Губернии, где развитие банковской системы двигалось значительно быстрее, чем в Центральной России. Среди их банков – Бессарабско-Таврический (учрежден в 1872 г., уже Федором Рафаловичем), который выдавал ссуды под залог помещичьих имений, способствуя развитию и модернизации сельского хозяйства. Банк работал с помещиками из Херсонской, Таврической, Подольской и Бессарабской губерний, а также с Одесским и Керченским градоначальством. Суммарный капитал этого банка составлял 1,5 млн рублей. Немалую роль в развитии Одессы играл один из последних банков, учрежденных Рафаловичами, – Одесский торгово-промышленный.
Кроме того, Рафаловичи, как и остальные наши герои, прекрасно понимали, что бизнес должен быть социально ответственным. Поэтому многие финансовые предприятия, в которых они принимали участие, занимались финансированием социального строительства и благотворительности. К примеру, Рафаловичи создали Херсонский земский банк, через который финансировалось строительство школ и больниц в селах. Члены семьи были представлены в составе первого правления Одесского городского кредитного общества. Федор был одним из директоров, а в контрольный совет были избраны потомственные почетные граждане А. Бродский, Д. Рафалович, С. Гурович и др. Рафаловичи занимали, казалось бы, прочнейшее финансовое и политическое положение.
Александр Федорович Рафалович
Однако в 1890 г. их положение пошатнулось. К тому моменту «Рафалович и K°» возглавлял уже внук Давида Рафаловича Александр. Он был честным и эмоциональным человеком и продолжал руководить доставшимся ему по наследству банком преданно, соблюдая все договоренности, отдавая долги, налаживая отношения с чиновниками и другими партнерами.
Среди таких партнеров оказался бывший министр финансов Александр Абаза, которому суждено было сыграть весьма нелицеприятную роль в судьбе одесского банкира. Абаза владел обширными поместьями на юге империи и с большой выгодой торговал продукцией этих поместий, в том числе и через Александра Федоровича. В какой-то момент Абаза перепоручил Рафаловичу управление своими делами почти полностью. «Я с Рафаловичем постоянно имею различные дела; Рафалович мой банкир, я ему даю поручения, например продажу всех продуктов из моих имений ему поручаю», – такие слова Абазы приводит в своих воспоминаниях министр финансов Витте.
В 1890 г. стал повышаться кредитный курс рубля благодаря рекордному урожаю. Однако это было крайне невыгодно правительству, которое как раз в этот момент проводило реформу по установлению стабильного курса.
Александр Агеевич Абаза
Тогда курс рубля в России был плавающим. Бумажный рубль был дешевле золотого и стоил 65 копеек. Интересно, что бумажный и золотой рубль не были жестко связаны. Бумажный мог дешеветь или дорожать независимо от золотого. Это могло происходить из-за притока зарубежного золота или колебаний курсов иностранных валют. Именно поэтому стране необходима была финансовая реформа, которую провел Сергей Витте, находясь на посту министра финансов. Он предложил сделать жесткую привязку бумажного рубля к золотому по курсу, уже существовавшему на тот момент, – 65 копеек.
Однако, чтобы не обрушить растущий курс кредитного рубля, правительство держало свои планы в секрете. Абаза знал о намерениях властей и решил, что это прекрасный шанс обогатиться. Сам он, конечно, не мог участвовать в финансовой игре, но втянул в нее Рафаловича. Правительство стало скупать золото и играть на понижение курса рубля. Рафалович, который планов правительства не знал, по поручению Абаза стал играть на понижение – покупать золото, франки, фунты, марки и т. п.
Банкир, решив, что министр вряд ли просто так затеял эту игру, стал вкладывать и свои деньги тоже. Рубль продолжал укрепляться, выиграть на понижении курса не получалось. Рафалович запутался. Ему показалось, что будет верным не продавать скупленные рубли, как это стал вдруг делать Абаза, а, наоборот, скупать. Вроде бы решение было правильным. Однако меры правительства, направленные на понижение курса, вдруг дали результат – курс пополз вниз. Абаза выиграл почти 900 000 рублей. Рафалович же оказался на грани банкротства. Платить кредиторам оказалось совершенно нечем.
Абаза не бросил своего партнера в беде и выбил для него у Витте три ссуды на погашение долгов. Государство вынуждено было помочь Рафаловичу расплатиться с долгами: слишком большим скандалом могла обернуться информация о том, что директор департамента Государственного Совета, председатель финансового комитета, действительный статский советник, статс-секретарь Александр Абаза играл против собственного государства через частный банк.
«Рафалович и K°» прекратил свое существование, расплатившись с кредиторами казенными деньгами. А дальше наступил XX в., который принес экономике России совершенно новые формы существования, а евреям – равные права с коренным населением.
Глава 6XX век: от рынка к рынку
До революции
Мы приступаем к разговору об условиях существования евреев в России в XX в. И здесь перед нами стоит довольно непростая задача. С одной стороны, мы уже более или менее знаем, какими были судьбы евреев-бизнесменов до 1914 г. Весь дореволюционный период относительно благоприятствовал развитию экономики в целом и еврейского предпринимательства в частности на территории Российской империи. С точки зрения отношения государства, конечно, традиционно не обошлось без трудностей.
К примеру, введение государственной монополии на торговлю винными напитками, которое в 1894 г. инициировал министр финансов Сергей Витте, разорило почти 27 % еврейского населения (частное винокурение и частная продажа винных напитков были запрещены). Часть разорившихся семей эмигрировала, другая подалась в революционеры.