а, бина, даат – мудрость, понимание, знание). По мере присоединения новых территорий обретались и новые цадики. Как водится, духовные лидеры нередко враждовали между собой. Одним из наиболее известных был Нахман из Браслава (р. 1772), правнук Бешта по материнской линии. Он скончался в Умани в 1810 году. Его могила и ныне служит местом паломничества брацлавских хасидов.
Митнагдим (миснагдим) – противники, оппоненты, как их прозвали хасиды. Сторонники традиционного, раввинистического иудаизма, отдающие приоритет изучению Талмуда, в отличие от хасидов, делающих упор на эмоциональную сторону иудаизма. Центром противостояния хасидизму была Литва, а главным противником – Элияху бен Шломо Залман (1720–1797), Виленский гаон («гений» на иврите). Виленский гаон считал хасидов сектантами, раскольниками. По его указанию во всех синагогах Вильно хасиды были преданы херему (отлучению), а хасидские книги сожжены. Он отверг заверения хасидских лидеров, что хасидизм не подрывает основы иудаизма, и их попытки примириться. Точнее, просто отказался их принять.
Борьба между течениями в иудаизме на рубеже XVIII–XIX веков носила столь ожесточенный характер, что стороны не стеснялись доносить друг на друга властям. Митнагдим больше преуспели в этом отношении, и Шнеур Залман дважды оказывался в тюрьме, в 1798 и 1800 годах. В первом случае Шнеура Залмана обвинили в том, что он посылает деньги турецком султану; объяснения цадика были признаны удовлетворительными, и он был освобожден. Во втором его освободили после воцарения императора Александра I в 1801 году. Ожесточенная борьба сменилась чем-то вроде примирения: во-первых, на почве общей заинтересованности в упорядочении коробочного сбора, во-вторых, в связи с появлением общего противника – сторонников Гаскалы.
Гаскала
Гаскала (Хаскала – просвещение (иврит)) – движение Просвещения среди евреев – не получила широкого распространения в России. Сторонники Гаскалы, маскилим[3], были немногочисленны и в своих реформаторских поползновениях были вынуждены опираться на поддержку властей. Положение российских евреев, чей культурный уровень был скорее выше уровня окружающего населения, разительно отличалось от евреев – обитателей Германии, где, собственно, и зародилась Гаскала. Идеи о распространении светского образования среди евреев высказывались уже в конце XVIII – начале XIX века отдельными маскилим, как правило, получившими образование в Германии или часто по роду деятельности бывавшими за границей.
В 1800 году врач Илья Франк подал Державину записку на немецком языке «Может ли еврей стать хорошим и полезным гражданином?», в которой ратовал за открытие общеобразовательных школ с преподаванием на немецком языке и иврите. Российские маскилим – общественные деятели и предприниматели Абрам Перетц и Нота Ноткин (один из основателей петербургской еврейской общины), финансист, литератор и переводчик Лейб Невахович – стремились к преодолению отчужденности евреев от русского общества. Неваховичу принадлежит первое произведение русско-еврейской литературы – трактат «Вопль дщери иудейской» (1803). В нем автор взывал к христианам:
Вы ищете в человеке Иудея, нет, ищите лучше в Иудее человека, и вы без сомнения его найдете. Примечайте только… Клянусь, что Иудей, сохраняющий чистым образом свою религию, не может быть злым человеком, ниже худым гражданином!!!
Все трое сотрудничали в той или иной форме с русским правительством, стараясь отстаивать права единоверцев и одновременно содействовать их «просвещению». Все трое были в разное время поставщиками русской армии, причем Перетц и Ноткин разорились вследствие неисполнения казной своих обязательств.
Невахович в конечном счете в 1806 году принял лютеранство, служил по Министерству финансов, получил потомственное дворянство. Вместе со своим патроном графом Николаем Новосильцевым (ставшим фактическим правителем Польши) переехал в 1813 году в Варшаву, где поначалу служил при Министерстве финансов Царства Польского в чине титулярного советника. В 1816 году получил на откуп табачную монополию в Царстве Польском, стал одним из самых богатых людей Польши. Жил в трехэтажном каменном особняке с двумя флигелями, конюшнями и другими пристройками, а также с английским садом. Собрал прекрасную библиотеку. Продолжал на досуге писать драмы, философские и богословские трактаты. В общем, неплохая карьера для просветителя. В октябре 1830 года, за две недели до польского восстания, видимо, почувствовав неладное, уехал из Варшавы, захватив деньги и ценности. Его особняк и другую принадлежавшую ему недвижимость разграбили повстанцы. Умер в следующем году в Петербурге и был похоронен на Волковском лютеранском кладбище.
Подлинным родоначальником Гаскалы в России считается писатель Ицхак-Бер (Исаак-Бер) Левинзон (1788–1860). Он родился и провел большую часть жизни в небольшом городке Кременец Подольской губернии. Тяжелая болезнь на долгие годы приковала его к постели. Жил в бедности. В своей ставшей знаменитой книге на иврите «Миссия в Израиле» (1828, название переводится иногда как «Предупреждение для Израиля» или «Свидетельство в Израиле»; под Израилем понимается еврейский народ) выдвинул программу преобразований, включавшую изучение европейских языков и светских наук. В книге поставлены следующие вопросы:
1) обязательно ли еврею изучать древнееврейский язык и его грамматику? 2) дозволено ли ему изучать иностранные языки? 3) можно ли еврею заниматься светскими науками? 4) если да, то какая в них польза? 5) искупает ли эта польза тот вред, который, по мнению весьма многих, эти науки наносят нашей вере и традициям?
Эти вопросы, ответы на которые могут показаться человеку XXI века очевидными, в момент выхода книги казались большинству ортодоксов крайне предосудительными и даже опасными. Аргументируя необходимость заниматься светскими науками и прочие постулаты своей книги, Левинзон ссылался на Талмуд и труды величайших в ортодоксальном еврействе авторитетов, продемонстрировав исключительную богословскую эрудицию. Среди прочего Левинзон призывал заменить в повседневном общении идиш русским языком. В поисках средств для издания книги в 1827 году Левинзон отправил рукопись министру народного просвещения адмиралу Александру Шишкову, ходатайствуя о выдаче ему вспомоществования для издания «предназначенной для просвещения евреев книги». «По высочайшему повелению» Левинзону были ассигнованы в конце 1828 года 1000 рублей (немаленькие по тем временам деньги) «за сочинение на еврейском языке, имеющее предметом нравственное преобразование еврейского народа». Книга к тому времени уже вышла в свет при поддержке нескольких друзей Левинзона.
Перу Левинзона принадлежат еще несколько выдающихся сочинений, посвященных толкованию еврейских книг и обычаев, полемике с клеветническими (или в лучшем случае невежественными) памфлетами о евреях. Среди них трактат «Efes Damim» («Нет крови», 1837), написанный с целью «оправдать евреев в глазах христиан, защитить их против лживого обвинения в употреблении христианской крови». Книга выдержала как минимум четыре издания и была переведена на английский (1840), русский (1883) и дважды (1885 и 1892) на немецкий языки. Левинзон не верил в возможность преобразования еврейской жизни без участия правительства и неоднократно представлял властям различного рода записки с реформаторскими проектами. Видимо, кое-что из его соображений было властями учтено. Эпитафия, которую он сам составил для своей могильной плиты, включает следующие слова: «Не острым мечом сражался я с врагами Господа, а словом».
В отличие от своих европейских единомышленников российские маскилим не призывали к реформам в иудаизме; не были они и крайними ассимиляторами. Их труды выходили, как правило, на иврите. Пожалуй, единственным местом, где маскилим добились существенных успехов и где они уже в конце 1820-х годов играли ведущую роль в общине, была Одесса. Однако Одесса с ее интернациональным населением, уникальными, по сравнению с другими городами со значительным еврейским населением, экономическими и культурными возможностями была случаем исключительным.
Евреи – «передовой отряд» капитализма
Еврейское предпринимательство в России на протяжении всего XIX столетия развивалось необычайно высокими темпами. Среди первых российских промышленников и банкиров были евреи и старообрядцы, что, по мнению историка Уильяма Блэквелла, было следствием не столько присущих этим религиозным группам деловых навыков и капиталистической ментальности, сколько преследований и ограничений. Этим объяснялись их мобильность, способность быстро переключаться с одного вида деятельности на другой и другие качества, не свойственные большинству населения все еще патриархальной страны.
Евреи накапливали первоначальный капитал ростовщичеством, торговлей спиртным, прочей розничной торговлей. Торговцы вразнос, лавочники, шинкари, ростовщики постепенно превращались в промышленников, банкиров, «железнодорожных королей». Разумеется, это относится к немногим; значительная часть тех же мелких торговцев, шинкарей и ростовщиков беднела или разорялась.
Уже в начале 1830-х годов в восьми губерниях Северо-Западного и Юго-Западного края евреям принадлежали 149 из 528 фабрик и заводов. К 1830-м еврейские купцы контролировали 30% текстильной промышленности на Украине. Со временем некоторые предпринимательские кланы – Бродские, Зайцевы, Гальперины, Балаховские – переключились на быстро развивающуюся сахарную промышленность. Постепенно она переходит из рук помещиков в руки предпринимателей-евреев, активно внедрявших в производство технические новинки, осваивавших новые рынки. Так, количество рафинада, отправленного основателем династии сахарных королей Израилем Бродским со складов на Украине в Москву, выросло с 1856 по 1861 год с 1500 до 40 тысяч пудов, то есть почти в 27 раз!