Погром в небольшом городке Балта Подольской губернии 29–30 марта 1882 года превзошел киевский погром по числу жертв и разрушений: были разгромлены 976 домов, 278 лавок и 31 винный погреб; сумма ущерба составила более полутора миллионов рублей. 12 человек были убиты или умерли от ран и полученных травм; 211 человек были ранены, в том числе 39 тяжело; свыше 20 женщин были изнасилованы. Было проведено следствие и свыше 50 человек арестовано. Двое были приговорены к смертной казни через повешение, остальные осуждены на различные сроки заключения, причем трое к каторжным работам сроком на 15 лет.
Среди погромщиков были мещане, мастеровые, мелкие служащие, деклассированные элементы (босяки), окрестные крестьяне. Причины погромов носили комплексный характер: общее смущение умов после убийства императора Александра II и слухи о том, что евреи к нему причастны; недовольство экономической деятельностью евреев; по мнению одного из чиновников, среди причин были «хозяйственное расстройство и нужда христианской массы, вызванные неблагоприятными условиями земледелия и торговли в последние годы». Несомненно, играли свою роль религиозная рознь и разного рода предрассудки – недаром многие погромы происходили накануне или во время христианской Пасхи. Определенную роль играли публикации антисемитского толка в периодике, хотя вряд ли основная масса погромщиков когда-либо брала в руки газету.
Более важны были слухи, в частности о том, что свыше дозволено и даже поощряется бить евреев. По словам нижегородского губернатора, «в народе сложилось убеждение в полной безнаказанности самых тяжелых преступлений, если только таковые направлены против евреев». Некоторые современники были убеждены в том, что погромы носили организованный характер. Однако каких-либо подтверждений эта версия до сих пор не нашла. Во всяком случае, для верховной власти они стали полной неожиданностью.
Консервативная, славянофильская и часть легальной народнической печати приветствовала или оправдывала погромы. Погромы пытались использовать в целях разжигания бунта даже некоторые революционеры-народники. В частности, народоволец Герасим Романенко изготовил в конце августа 1881 года прокламацию «К украинскому народу…», призывавшую к еврейским погромам, надеясь, что они станут отправной точкой бунта против эксплуататоров вообще. Прокламацию дезавуировала (и частично уничтожила) член Исполнительного комитета «Народной воли» Вера Фигнер.
Правительство предприняло ряд мер для пресечения погромов, но в конечном счете возложило ответственность за них на самих евреев, сочтя беспорядки следствием «ненормального отношения между коренным населением некоторых губерний и евреями» – иными словами, результатом «эксплуатации» евреями коренного населения. Министр внутренних дел Николай Игнатьев в начале мая 1881 года выпустил циркуляр, в котором говорилось:
Движение против евреев, проявившееся в последние дни на юге, представило печальный пример того, как люди, преданные Престолу и Отечеству, поддаваясь внушениям злонамеренных, разжигающих дурные страсти в народной массе, впадают в своеволие и самоуправство и действуют, сами того не понимая, согласно замыслам крамольников. Подобные нарушения порядка не только должны быть строго преследуемы, но и заботливо предупреждаемы: ибо первый долг правительства охранять безопасность населения от всякого насилия и дикого самоуправства.
Власть, в особенности после цареубийства, не имела четкого представления о масштабах революционной организации и о ее реальных возможностях, а потому меньше всего она была заинтересована в какой-либо смуте.
Власти на местах вели себя по-разному: в некоторых случаях проявили растерянность, в других – плохо скрываемое сочувствие погромщикам. В некоторых местах, напротив, проявили твердость и применили войска для подавления беспорядков. В Елизаветграде 17 апреля войска, наученные предыдущим опытом, открыли огонь по толпе погромщиков. В 1883 году власти приняли жесткие меры для подавления погромов в Екатеринославе, Кривом Роге и Ростове-на-Дону, причем в последнем случае казаки открыли стрельбу по громилам вскоре после начала беспорядков.
По случаю антиеврейских беспорядков министром внутренних дел графом Николаем Игнатьевым в октябре 1881 года был учрежден Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса. Это был уже шестой по счету Еврейский комитет для составления нового законодательства о евреях. Председателем комитета был назначен товарищ (заместитель) министра внутренних дел сенатор Дмитрий Готовцев, в его состав вошли чиновники и преподаватели высших учебных заведений. Центральный комитет должен был выработать новый закон о евреях на основе предложений комиссий, сформированных в губерниях Черты оседлости из представителей сословий и обществ под руководством губернаторов. Правительство исходило из того, что евреи сами виноваты в погромах, и задача губернских комиссий заключалась в том, чтобы представить предложения о мерах по предотвращению или по крайней мере ослаблению экономической деятельности евреев, которая имела «вредное влияние на быт коренного населения». Подразумевались ростовщичество и торговля.
Проект закона, подготовленный комитетом, стал основой утвержденного 3 мая 1882 года императором Александром III Положения Комитета министров «О приведении в действие Временных правил о евреях». Евреям запрещалось селиться, приобретать недвижимое имущество и арендовать землю за пределами городов и местечек, торговать по воскресеньям и в дни двунадесятых христианских праздников (в которые не работали принадлежавшие христианам торговые заведения).
Игнатьев предлагал гораздо более жесткие меры, но встретил сопротивление со стороны практически всех министров, в особенности министра финансов Николая Бунге. Он напомнил, что в связи с принятыми правительством в последнее время антиеврейскими мерами Ротшильды заявили, что больше не покупают русские государственные бумаги. Следствием этого стал, по словам Бунге, «необыкновенный упадок как бумаг наших, так и самого курса». Министр финансов предсказал, что
несравненно более грустных последствий следует ожидать от утверждения проектированных по отношению к многомиллионному еврейскому населению крайне стеснительных правил, при содействии которых евреям остается только одно – выселиться из России… Нельзя, однако, не предвидеть от выселения евреев чрезвычайных замешательств в экономическом нашем быту.
Председатель Комитета министров (и бывший министр финансов) Михаил Рейтерн предостерег:
Сегодня травят и грабят евреев. Завтра перейдут к так называемым кулакам, которые нравственно суть те же евреи, только христианского православного вероисповедания, – потом очередь дойдет до купцов и помещиков. Одним словом, при подобном бездействии властей можно ожидать в недалеком будущем развития самого ужасного социализма.
Несмотря на принятые «Временные правила», в первой половине 1880-х годов особых мер по отношению к евреям не применяли – прежде всего ввиду оппозиции министра финансов.
Власти в самом деле стремились к предотвращению беспорядков, опасаясь, что евреями дело не ограничится. Говоря о задачах, стоящих перед правительством, Игнатьев указывал, что первая заключается в «искоренении крамолы» при содействии «общественных сил» страны. Тут же говорилось и об антиеврейских беспорядках, которые приписывались влиянию революционеров. Позднее Игнатьев, убедившись, что революционеры были ни при чем, доложил императору: «Подробные исследования народной расправы (!), произведенные на местах, ясно доказали, что беспорядки эти не имели никакой связи с социалистическим движением».
Власти и в дальнейшем не оставляли евреев своими «заботами». Не прошло и двух лет после роспуска 6-го Еврейского комитета, как в феврале 1883 года министром внутренних дел графом Дмитрием Толстым была созвана Высшая комиссия для пересмотра законов о евреях, действовавших в империи. Комиссия (ее председателем был назначен бывший министр юстиции граф Константин Пален) заказала несколько записок о положении евреев в России, в том числе историку евреев Семену Дубнову и писателю Николаю Лескову. Записка Лескова, в целом вполне благоприятная для евреев, была составлена на условиях анонимности и напечатана для членов комиссии в количестве 50 экземпляров. Только в 1919 году она была издана под именем автора стараниями еврейского историка Юлия Гессена.
Большинство членов комиссии выступили против системы «репрессивных и исключительных мер» по отношению к евреям, меньшинство, напротив, предлагало усилить эти меры. В результате «гора родила мышь», и в итоговом докладе императору в мае 1888 года говорилось, что при проведении «освободительных и уравнительных» законов нужно соблюдать «величайшую осторожность и постепенность». Комиссия была распущена, а ее предложения и материалы переданы совещанию из сотрудников Министерства внутренних дел под председательством товарища министра внутренних дел Вячеслава фон Плеве. Совещание предложило сделать «Временные правила» постоянным законом, а вдобавок запретить еврейским ремесленникам селиться за пределами Черты оседлости. В 1890 году эти предложения были императором отклонены.
В 1887 году по инициативе министра народного просвещения Ивана Делянова была введена процентная норма для поступления евреев в средние, а затем в том же размере и в высшие учебные заведения – 10% в Черте оседлости, 5% вне Черты и 3% в столицах. Степень жесткости мер, принимаемых против евреев, в значительной степени зависела от личной инициативы губернаторов, министров и руководителей учебных заведений. Так, в начале 1891 года, вскоре после вступления в должность, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович принял законы о выселении из Москвы и Московской губернии евреев-ремесленников, а затем – отставных николаевских солдат. Всего в 1891–1892 годах были выселены около 20 тысяч евреев.