Работник и наниматель
Обязанности хозяина перед работниками
Не обижай наемника, бедного и нищего и из братьев твоих или из пришельцев твоих. В тот же день отдай плату его. Чтобы не зашло солнце прежде того, ибо он беден и ждет ее душа его, чтобы он не возопил на тебя Господу и не было на тебе греха.
«Ибо он беден и ждет ее душа его…» – Зачем работник взбирался по лестнице (строя дом), висел на дереве (собирая фрукты) и рисковал жизнью? Разве не из-за платы?
Этот закон касается поденных работников – домработниц, помощников и людей, делающих похожую работу. Так как предполагается, что этим людям их плата нужна немедленно, то любая задержка оплаты является грехом. (По поводу тех, кому платят еженедельно или ежемесячно, еврейское право обязывает платить им не позже исхода последнего дня недели или месяца, если наниматель не договорился иначе.)
К сожалению, многие нарушают этот закон. В своей автобиографии Лев Троцкий пишет, что единственным хорошим качеством его отца был атеизм, и он не считал себя связанным никакими библейскими законами. Троцкий вспоминает, как отец заставил бедную крестьянку дважды приходить к нему пешком за 10 километров (семь миль), чтобы забрать плату в один рубль, которую он был ей должен (см. Хаим Гринберг «Лев Троцкий», в кн. «Внутренний взгляд», т. 2).
Вообще такой грех совершается и более достойными людьми, чем отец Троцкого. Подруга моей матери рассказывала как-то о своем бедном детстве в Бруклине.
Мать подруги шила и чинила одежду на заказ, а сама девочка доставляла ее клиентам. Хотя многие из них были состоятельными и даже называли себя «религиозными», она вспоминала: «Вы не поверите, как часто они говорили мне, что у них нет денег, даже маленькой суммы, и просили прийти через день или два».
Заметьте, никто из них не предложил сам занести деньги в мастерскую. Они не только откладывали оплату, но и унижали девочку, заставляя ее возвращаться за деньгами, принадлежавшими ей по праву. «Не говори ближнему твоему: “Пойди и прийди опять, а завтра я дам”, – если имеешь при себе» (Мишлей 3:28).
Вот притча на ту же тему:
«Ибо он беден и душа его просит ее…» Это как случай человека, купившего связку овса. Он повесил ее через плечо и повел за собой своего осла, используя овес как постоянную приманку. Придя домой, он подвесил овес так высоко, что осел не мог его достать. Люди сказали: «Ты жестокий человек – животное работало весь день ради этого овса, а теперь ты отказываешься его накормить». Так же и нанятый рабочий. Он работал весь день в поте лица своего, мечтая о плате, а ты отправляешь его с пустыми руками.
Кроме финансовой порядочности Тора требует, чтобы хозяин вел себя честно, даже ценой ссоры с супругой.
Жена Рабби Исси ссорилась со своей служанкой, и Рабби Исси в присутствии служанки сказал, что последняя права. Тогда жена спросила: «Зачем ты говоришь, что я неправа в присутствии служанки?» Он ответил: «Разве Иов не сказал: “Если презрел я право слуги моего и служанки моей, когда были в тяжбе со мною, то, что я буду делать, когда Бог приступит к суду?”» (Иов 31:15–14).
Другими словами, тот, кто ведет себя надменно и несправедливо с подчиненными, пусть ожидает такого же отношения от Всевышнего, ибо Он – всеобщий начальник.
Подчиненные: обязанности перед нанимателями
Нельзя пахать на своем быке ночью и отдавать его в аренду днем или самому работать на себя ночью и наниматься к хозяину днем. И нельзя поститься или предаваться аскезе, так как из-за слабости ты сделаешь для своего хозяина меньше работы.
Рабби Иоханан пришел в одно место и обнаружил, что школьный учитель истощен. Он спросил о причине. Ему сказали: «Учитель постится». Рабби сказал учителю: «Тебе запрещено так себя вести».
Честность заставляет работника, получающего нормальную плату, выполнять нормальный объем работ. Поэтому, приходя на работу с похмелья или сонным после бурной ночи, вы крадете у своего начальника. Но если вы предупреждаете нанимателя о том, что работаете где-то еще, и наниматель согласен вас взять – это не считается нечестным.
Хотя в принципе еврейское законодательство признает право работника покинуть работу когда угодно, даже посреди дня, у этого правила на практике есть много ограничений:
Когда этот принцип (работник может уйти в любое время) применим? Только если убытки не будут непоправимыми. Но если убытки непоправимы, как, например, если нужно вытащить пряжу из пруда после пропитки или доставить что-то на свадьбу или похороны, тогда ни поденный, ни контрактный работник не может уйти, кроме несчастных случаев или смерти близких родственников.
Если работник уходит, а хозяин вынужден заплатить больше тем, кто его заменит, то он может вычесть дополнительную сумму из платы работника. Если же он может нанять нового работника за ту же сумму, тогда пеня не взимается.
7. Правда, ложь и допустимая ложь
Неудивительно, что Библия и Талмуд восхваляют правдивость:
Сторонись неправды.
Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга.
Научи свой язык говорить: «Я не знаю», – иначе он приведет тебя ко лжи.
Нельзя обещать ребенку что-нибудь, а потом не дать этого, так как в результате ребенок научится лгать.
Что такое «ложь во спасение?»
Как важен мир между людьми! Ведь ради него Господь готов поступиться правдой.
Талмуд основывает это высказывание на эпизоде из Книги Брейшит, где три ангела приходят к Абраhаму и Саре, которым, соответственно, 99 и 90 лет. Они говорят патриарху, что через год его жена родит ребенка. Сара, которая слушала неподалеку, усмехается: «После того, как я состарилась, будет у меня молодость? Да и господин мой стар». В следующем пассаже Господь спрашивает Абраhама: «Отчего это смеялась Сара, сказав: “Неужели я действительно рожу, ведь я состарилась?…”» Бог пропускает слова Сары о том, что Абраhам слишком стар, явно боясь, что Абраhам рассердится на жену.
Из этого случая Раввины заключают, что когда речь идет о человеческих чувствах, допустимо скрыть часть правды. Один из наиболее известных талмудических споров заходит еще на шаг дальше:
Наши Раввины учили: как следует танцевать (и что говорить) перед невестой?
Школа Шаммая считает: «Опишите невесту, как она есть».
Школа Гиллеля считает: «Говорите любой невесте, что она красива и стройна».
Школа Шаммая спрашивает: «Если она слепая или кривая, надо ли ей все равно говорить: “О прекрасная и стройная невеста?” Разве Тора не приказывает: “Сторонись неправды?”» (Шмот 23:7)
Но школа Гиллеля ответила школе Шаммая: «Как вы думаете, если человек купит что-нибудь на рынке, нужно ругать его покупку или хвалить ее? Конечно, нужно ее хвалить».
Поэтому Раввины учат: «Нужно всегда говорить людям приятное».
Что касается мнения о приобретении, здесь важно, сообщаете ли вы его до или после покупки. Если до, то Раввины советуют говорить правдиво, так как ваши слова могут быть полезны. Если после, то лучше поднять человеку настроение.
Точно так же, если кто-то неподобающе одет, собираясь на вечеринку, и спрашивает вашего мнения, скажите ему о своих ощущениях (и спасете его от смущения впоследствии). Но, встретив на вечеринке странно одетого человека, скажите ему, что он хорошо выглядит. Правда в данном случае лишь испортит ему вечер.
Иудаизм – учение, тонко учитывающее реалии жизни. Так, запрещено сообщать горькую правду, если исправить положение невозможно. Именно поэтому был принят взгляд школы Гиллеля.
Еще одна мысль о школе Шаммая. Вряд ли Шаммай мог посоветовать подробно рассказывать невесте о ее физических недостатках. Это бы нарушало талмудический закон, запрещающий оскорблять людей. Скорее, как написано в комментарии (Тосафот), Шаммай предлагал ограничиться восхвалением действительно привлекательных свойств невесты: «ее глаза или руки очень красивы».
Если этот комментарий правилен, тогда еще более понятно возражение Гиллеля. Ибо, если вместо похвал красоте невесты, человек будет говорить о привлекательности одной ее черты, это лишь привлечет внимание к недостаткам. Похвала по рецепту, предлагаемому Шаммаем, может перерасти в оскорбление.
Согласно Раввинам, самым уважаемым «лжецом во спасение» был Аhарон, брат Моисея. Хотя Тора скупо описывает его личную жизнь, Раввины утверждали, что он был одержим миротворчеством. Он был готов сказать все, чтобы примирить враждующие стороны:
Когда ссорились двое, Аhарон приходил к одному из них и говорил: «Сын мой, смотри, что делает твой друг! Он раздирает свою грудь и рвет свои одежды, стонет: “Горе мне! Как я могу поднять глаза и посмотреть своему другу в лицо? Я полон стыда за то, что плохо обошелся с ним!”»
Аhарон пребывал с ним, пока весь гнев (буквально, «ревность») не уходил из его сердца.
Затем Аhарон шел ко второму и также говорил: «Сын мой, посмотри, что делает друг твой! Он раздирает свою грудь и рвет свои одежды и стонет: “Горе мне. Как могу я поднять глаза и посмотреть в лицо другу своему? Стыдно мне, ибо это я оскорбил его”».
И Аhарон сидел также и с ним, пока тот не изгонит гнев из сердца своего.
Потом, когда друзья встречались, они обнимали и целовали друг друга.
Однажды коллега-раввин признался мне, что один раз пытался использовать этот рецепт для разрешения конфликта. К сожалению, в данном случае техника дала сбой. Когда две стороны встретились, каждый тут же сказал, как он рад, что второй раскаялся. Правда быстро раскрылась, и конфликт разгорелся с еще большей силой.
Правда и общение с Богом
Печать (буквально – подпись) Бога верна.
Один из грехов, который Господь, согласно Десяти Заповедям, считает непростительным, – это говорить неправду, клянясь именем Господа. Такой поступок, по словам рабби Абраhама Тверского, – это «подделка печати Господа».
Обычно во время молитвы принято восхвалять Бога. Но и здесь Раввины удивительно спокойно воспринимали чье-либо нежелание делать это, если он не чувствовал этого величия в собственной жизни.
Почему Великое Собрание (ведущий орган управления в еврейском обществе III в. до н. э.) называлось «Великим?»
Потому что там восхвалению Господа вернули его древнюю полноту. Моисей сказал: «Бог великий, сильный и страшный» (Дварим 10:17)
Но пришел Иеремия и сказал: «Пришельцы разоряют Его Храм. Где его “устрашающие деяния”»? С тех пор был пропущен эпитет «страшный». В стихе 32:18 Иеремия описывает Бога как «великого и сильного».
Пришел Даниил и сказал: «Враги порабощают его сыновей, где его сила?». Поэтому, говоря о Боге, Даниил пропускал слово «сильный» (в стихе 9:4 Даниил говорит о Боге как о «великом и страшном»).
Но в Великом Собрании сказали: «Наоборот… Здесь – его устрашающие силы, ибо если бы не страх Божий, как бы мог один (столь глубоко ненавидимый) народ выжить среди других народов?»
Но как могли пророки (Иеремия и Даниил) отменить выражение, установленное Моисеем? Рабби Элазар сказал: «Так как они знали, что Всемогущий ненавидит ложь, они не могли приписать ему ложные качества (и, так как во времена Иеремии Господь не проявлял свое “устрашающее” свойство, а во времена Даниила – свое “могущество”, они не могли фальшиво использовать эти выражения)».
Несколько людей, с которыми я изучал этот отрывок, решили, что Даниил и Иеремия пропустили эпитеты «устрашающий» и «сильный» не из чувства протеста, а по случайности. Возможно, но маловероятно! Описание Моисеем Бога было так широко известно, что изменявшие его, скорее всего, делали это намеренно. Представьте, что американский президент публично говорит о праве каждого на «жизнь и стремление к счастью». Разве мы не решим, что он специально пропустил «свободу»?
По поводу любви Бога к правде Франсина Клагсбурн рассказывает историю о раввине, жившем в XVIII веке:
Хасидский раввин Еймелех из Луганска (ум. в 1786) сказал:
Когда я умру и предстану перед Судом Справедливости, меня спросят: был ли я достаточно справедлив.
Я отвечу – нет.
Тогда они спросят: помогал ли я достаточно бедным.
Я отвечу – нет.
Учился ли я достаточно?
Снова я отвечу – нет.
Достаточно ли я молился?
И мне снова придется дать тот же ответ.
Тогда Верховный Судья улыбнется и скажет:
«Эймелех, ты сказал правду. Даже только поэтому для тебя есть место в Мире Грядущем».
Нужно ли говорить правду умирающему?
Согласно авторитетам Талмуда, серьезно больным нужно сообщать об их болезни, но ни в коем случае не говорить с уверенностью ничего, что могло бы лишить их надежды.
Когда человек умирает, мы говорим ему читать Видуй (признание своих грехов). Мы говорим ему: «Многие прочли Видуй и не умерли, а многие – не прочли его и умерли».
Хохомат-hе-Адам, еврейский законодательный кодекс, составленный рабби Абраhамом из Гданьска в начале XIX века, упоминает, что служители Хевра Кадиша (похоронного общества) в Берлине и нескольких других общин навещали всех больных общины на третий день болезни. Поэтому люди не воспринимали их приход как приговор и могли спокойно обсудить последние приготовления и похороны, воспринимая это как неизбежную формальность.
Рабби Давид Блейх, современный ученый-законодатель, видит в такой практике пример для современных врачей. «Если некто страдает опасной болезнью… врач, лечащий такого человека, должен дать ему понять, что дает подобного рода советы и рекомендации всем пациентам, что это – рутина, и что не надо опасаться худшего. Таким образом, пациент не будет усыплен чувством ложной безопасности, но и не будет иметь оснований для ложной тревоги» («Иудаизм и исцеление»).
Последняя мысль о правде и лжи
Хасидский ребе Нафтали из Ротшица (ум. в 1827) сказал как-то об одном известном лжеце: «Не только сами его слова – ложь, но и обратные им утверждения».
Наказание лжеца в том, что ему не верят, даже когда он говорит правду.
Полуправда – полная ложь.
Ложь не умирает, но живет тяжкую жизнь.