— Послушайте меня, друзья мои: с водой, которая осталась в уцелевших бурдюках, мы, быть может, благополучно дойдем до страны Африка, но только если никто не будет ни мыться, ни варить себе пищу. Для питья же каждый будет ежедневно получать малую меру воды.
Эти слова очень понравились остальным купцам, и они сказали:
— Ты прав, господин наш и старшина. Пусть вода будет в твоих руках, а тот, кто возьмет воду без твоего дозволения, пусть будет убит.
Как только Берл из Праги услышал эти слова, он подступил к старшине и сказал ему так:
— Помилосердствуй! Твое решение, конечно, умно и хорошо, но я — еврей, а еврею нельзя упоминать Имя Божье и нельзя вкушать пищу, не совершив омовения рук. Поэтому я прошу тебя, выдавай мне одной мерой воды больше, чтобы я мог омывать руки перед молитвой и перед едой. И сколько ты скажешь, столько я тебе за эту воду заплачу.
Купеческий старшина ответил Берлу на это так:
— Если ты отдашь мне все свое состояние, стану я выдавать тебе каждый день лишнюю меру воды, чтобы ты мог омыть руки перед едой и перед молитвой.
Подумал про себя Берл из Праги:
— Все мое состояние — миллион дукатов, это большие деньги, но это ничто по сравнению с заповедью омовения рук! Разве можно сравнить деньги с такой заповедью?
И Берл с легким сердцем сложил все свои деньги, отнес их старшине купцов и сказал ему с радостью:
— Вот тебе все мое состояние, миллион дукатов, я отдаю их тебе за лишнюю меру воды, ты обещал выдавать мне ее каждый день, чтобы я омывал руки.
Остальные купцы, понятно, немало этому подивились. Хоть и были они каждый своей веры, но сразу поняли: человек, который с радостью отдает все свое имущество, чтобы выполнить заповедь, это наверняка человек честный и богобоязненный. А все же стало им очень досадно и они возроптали:
— У нас же совсем мало воды!
Тогда старшина обратился к ним и сказал так:
— Поверьте мне, дети мои, мне и самому жаль воды. Я так сказал только для того, чтобы испытать того человека. Но теперь я уже не могу изменить своему слову, ведь мое слово — это слово вашего старшины. Его счастье, что каждый день он будет получать по лишней мере воды, чтобы омывать руки, как ему предписано его верой, а его состояние будет поделено между вами. Каждый из вас получит равную долю.
И старшина тут же разделил миллион дукатов между всеми купцами, чтобы утишить их гнев.
Берл, однако, о своих деньгах совсем не думал и все время, пока шли они по огромной пустыне, пребывал в веселии и радости. И всякий раз, когда он омывал руки мерой воды, лицо его так и светилось от радости.
А остальные купцы все поглядывали на его сияющее лицо и удивлялись.
И как-то раз купцы обратились к Берлу и сказали ему так:
— Мы видим, что ты человек, великий в своей богобоязненности. Будет нечестно, если мы отберем у тебя все твое состояние. Поэтому возьми обратно деньги, с которыми ты пустился в далекие страны за товаром. Торгуй на них, и да поможет тебе твой Бог. А воду для омовения рук по твоей заповеди мы будем тебе давать и так.
Отвечал им Берл:
— Нет, друзья мои, я еврей и купец, и товар, который я у вас купил за свои дукаты, — это такой товар, что я совсем не жалею о том, что купил его, а потому не возьму от вас денег обратно.
Говорят они ему:
— Что же ты будешь делать без денег в чужой и далекой стране?
Говорит им Берл из Праги так:
— Успокойтесь, друзья мои. Есть у нас в мире великий Бог. И если Он захочет, Берл из Праги снова разбогатеет. А может быть, Бог как раз хочет, чтобы Берл из Праги остался бедняком. Но и тут должен я быть доволен тем, что все произошло по Его воле. Он же мог сделать и так, чтобы я вообще вас не встретил, тогда разбойники напали бы на меня одного, и деньги бы забрали и жизни бы лишили, а Он, напротив, сделал так, что за свои деньги я выторговал себе такую чудесную заповедь.
Купцам понравились его слова, и они сказали ему:
— Берл из Праги, ты и вправду человек, великий в своей богобоязненности, и ты предназначен для великого!
И только они это сказали, как вдруг исчезли, будто их и вовсе не было…
Когда же Берл из Праги огляделся по сторонам, то увидел рядом с собой старца с сияющим лицом, и старец этот держал в одной руке полный кувшин, а в другой — полную бутылочку. Сперва старец протянул Берлу кувшин и сказал:
— Возьми, вот тебе твои деньги и кувшин сонного зелья. Если ты смешаешь это сонное зелье с вином или с водой, то те, кто его выпьют, будут держаться на ногах, пока не запоет петух, а потом заснут и проснутся только по твоему велению.
Потом старец подал Берлу бутылочку и сказал:
— В этой бутылочке черный сок, и если хотя бы капля этого сока упадет на спину злому зверю, то загорится в его костях пожар и не потухнет, пока не погубит его.
И только Берл из Праги взял кувшин из рук старца, как сияющий старец сверкнул еще раз и пропал.
После этого Берл из Праги остался один-одинешенек посреди большой пустыни. Он стал оглядываться, но во все стороны видел только ночь, песок и звезд немерено.
Стоит вот так Берл из Праги и думает:
— Что же теперь делать?
Тут вдруг видит он где-то вдалеке большой лес, как раз в той стороне, где в последний раз блеснул сияющий старец. Сказал тогда Берл из Праги в сердце своем:
— Что ж, то, что со мной произошло, верно, и должно было со мной произойти. А теперь, видно, мне суждено войти в этот лес, не идти же обратно в пустыню, пустую и пустынную. А лес — это все-таки лес, может статься, есть там источники и даже плодовые деревья, и тем поддержу я свою жизнь, покуда не дойду до человечьего жилья.
И Берл, укрепившись духом, направился в страшный лес. Целый день ходил он по большому густому лесу в добром расположении духа, хоть не нашел в нем ни еды, ни питья.
А когда свечерело, вдруг увидел перед собой чудесное дерево. Было оно семьдесят два локтя в обхвате, а ветви его — по двенадцати локтей, и такие же корни, выступавшие на много локтей из земли. Около одного из гигантских корней видит Берл большой камень — десять локтей в вышину, десять локтей в ширину. Подивился весьма Берл дереву и камню и решил, что неспроста это. Непростое это дерево, и камень непростой.
Подумал так Берл и забрался на ветку над камнем: сидит себе на ветке, глядит и ждет.
Как только наступила ночь и в лесу стемнело, услышал вдруг Берл приближение всадников на конях и бряцание мечей. И через несколько минут видит он, как из-за широких стволов деревьев появилась шайка разбойников, все в доспехах и с оружием, все большие и сильные как великаны. И вот один из них зажег большой фонарь, и фонарь этот так засиял, что все вокруг них осветилось, и при свете фонаря Берл из Праги с ужасом увидел, что все всадники серые как мыши!.. Тут вперед выехал один из всадников, одетый в золотые одежды, а на голове у него — золотая корона. Корона была отделана дорогими каменьями, и они блистали в ночи как звезды. Берл из Праги сразу же понял, что это король разбойников, спрятался, затаив дыхание, среди толстых ветвей огромного дерева и увидел, как этот король подъехал к большому камню, который лежал рядом с корнем, и назвал камень по имени и приказал ему: «Откройся!»
Камень тут же открылся как большие ворота, и серый король первым въехал на своем коне в большое отверстие, а за ним последовали остальные серые всадники, и так пока все не въехали внутрь.
А Берл из Праги расслышал имя камня настолько хорошо, что уже никогда не смог бы его забыть. Он поглядел всадникам вслед и пересчитал их, чтобы, если что случится, он, Берл из Праги, знал, кто и что и сколько. И увидел он, что их была тысяча сильных мужей, а лица у всех — серые. Только один среди них был бел лицом, молод и светел… И как только последний из разбойников оказался внутри, камень сразу же закрылся.
Подумал про себя Берл из Праги:
— Если Бог забросил человека в этот дикий лес, привел его к такому дереву и показал ему такое, то это наверняка неспроста.
И он решил переночевать на дереве и посмотреть, что будет утром, потому что кто же знает, ради какого служения был он сюда приведен.
А рано утром, едва заря начала будить деревья и первые отблески рассвета упали на древесные листы, Берл открыл глаза и увидел, что камень снова открылся и из-под камня выезжает король, а вслед за ним попарно все остальные. Берл снова их пересчитал и увидел, что одного не хватает и что не хватает как раз того, молодого, белолицего…
Камень снова закрылся, и всадники на своих быстрых конях умчались в дремучий лес. Остался на дереве Берл из Праги один-одинешенек.
Лежит он себе и думает:
— Вечносущий наверняка привел меня сюда не ради того, чтобы я лежал себе и лежал на дереве. И какой мне смысл так лежать? Разве я, не дай бог, камень или соляная глыба? Может быть, найду я под камнем немного воды и тогда смогу омыть руки, а потом помолиться, поесть и сказать благословение после еды.
И Берл слезает с дерева, направляется к камню, называет его по имени и приказывает:
— Откройся!
Камень тут же открывается, и Берл видит огромную и светлую пещеру.
Шагнул Берл в пещеру — остановился и озирается по сторонам. И видит он перед собой большую реку, а по берегам — прекрасные дворцы с садами, с цветами, с плодовыми деревьями и с всевозможными благовонными растениями, чей запах — великое наслаждение.
Тут Берл из Праги подошел к реке и умылся, потому что как же может еврей сказать хоть слово по-еврейски, не умывшись. И пока он так умывался, почуял запах свежей воды, которая прямо-таки звала его совершить омовение.
Думает Берл:
— Сейчас, может быть, именно в эту минуту пражский раввин совершает омовение в пражской реке, и воды ее сияют как сверкающие звезды.
И в тоске по городу Праге и по великому и светлому пражскому праведнику-чудотворцу подумал Берл так: разденусь, войду в реку и совершу омовение в ее водах; все реки впадают в море, и, быть может, воды этой реки встретятся где-нибудь с водами реки пражской.