И когда мерзкие иудеи увидели стойкость христиан и непоколебимую их веру, то они возбудились большим гневом, как злые звери, и потом задумали другую мысль. Как встарь они купили Бога за тридцать сребреников, так и сейчас они купили христиан из пруда… Сколько душ погубили они в пруду Мамиллы! Сколько погибло от голода и жажды! Сколько священников и монахов они предали мечу! Сколько дев, отказавших отвратительным насильникам, предано смерти врагом! Сколько родителей заколото на трупах своих детей! Сколько людей привели туда евреи и зарезали, как скот на бойне, сколько стало святыми мучениками! Кто мог бы сосчитать трупы замученных в Иерусалиме!»
Впрочем, Стратегий называет и цифры: в этой кровавой бойне в пруду Мамиллы, «который до краев наполнился кровью», погибло 66 тысяч палестинских христиан. А всего в Иерусалиме их убили до 90 тысяч.
Несколько дней спустя персидские военачальники осознали размах резни и остановили дорогих союзников.
После ухода персов христиане стали искать своих мертвецов. «Ибо некоторые лежали, рассеченные от головы до грудей; другие лежали с трещиною от плеча до живота; иные лежали, пораженные мечом и искрошенные, как зелень; иные лежали, разрубленные пополам; у иных живот был рассечен мечом, и кишки вывалились, а иные были мелко изрезаны по суставам, точно мясо у мясников.
Но более всего достойно соболезнования и душевного печалования то, что некоторые валялись на улицах, смешанные с землею, иные — в глине и грязи, запачканные нечистотами, а иные лежали в церквах и домах, обагренные кровью.
Некоторые бежали в святую святых, где и лежали искрошенные, как зелень. Среди убитых оказался и такой, в руках которого находилась славная, животворящая плоть Христа: до принятия он был зарезан, как овца. Иные обняли роги жертвенника или честной крест, и убитые лежали на них. Иные бежали к крещальне и лежали, израненные, на краю купели. Иные были перебиты, когда скрывались под святою трапезою, и принесены в жертву Христу».
Доверять этим описаниям можно уже после находок у пруда Мамиллы, да и сведения документированы хорошо, подсчеты точные.
Слушайте, и я сообщу вам число всех убитых, ибо блаженный Фома поведал нам следующее: «После ухода персов остался я в Иерусалиме и стал искать трупы убитых, павших от злых врагов.
Пошел я в церковь святого мученика Георгия, что за городом, начал в том месте искать мертвецов и хоронил в пещерах (углублениях): нашли мы на жертвеннике святой церкви лежащими семь душ; Господь и святой Георгий дали нам силу, и мы похоронили их.
Затем принялись мы искать всех мертвецов и хоронить их, одних собрали в пещерах, других погребли в могилах и усыпальницах. Ниже следует, как мы находили их.
Нашли мы на дворе правителя двадцать восемь душ. В цистернах нашли мы убитыми двести семьдесят пять душ, перед воротами святого Сиона нашли мы две тысячи двести семьдесят душ. На жертвеннике святой (церкви) Новой мы нашли шестьсот душ.
В церкви святой Софии мы нашли четыреста семьдесят семь душ. В церкви святых Козьмы и Дамиана мы нашли две тысячи двести двенадцать душ. В училище святой (церкви) Новой семьдесят душ. В монастыре святого Воскресенья мы нашли двести двенадцать душ. На рынке мы нашли тридцать восемь душ.
Перед капищем самаритян мы нашли девятьсот девятнадцать душ. В ущелье святого Кириака мы нашли тысячу четыреста сорок девять душ.
С западной стороны святого Сиона мы нашли сто девяносто шесть душ. У Овечьих (ворот) нашли мы две тысячи сто семь душ. В ущелье святого Иакова мы нашли триста восемь душ. В рядах мясников нашли мы девятьсот двадцать одну душу. У Силоамского источника мы нашли две тысячи восемьсот восемнадцать душ.
В цистерне Мамиллы мы нашли четыре тысячи пятьсот восемнадцать душ.
В герокомии патриарха нашли мы триста восемнадцать душ. В месте, называемом Золотым городом, — тысячу двести две души. В монастыре святого Иоанна мы нашли четыре тысячи двести девятнадцать душ. В царском герокомии — семьсот восемьдесят душ.
Нашли мы на Масличной горе тысячу двести семь душ. На ступенях Воскресенья мы нашли триста душ. На месте малых сборищ мы нашли двести две души. На месте больших сборищ мы нашли триста семнадцать душ. В церкви святого Серапиона мы нашли триста тридцать восемь душ.
Нашли мы перед святою Голгофою восемьдесят душ. Нашли мы в пещерах, ямах, цистернах и садах шесть тысяч девятьсот семнадцать душ. У башни Давида мы нашли две тысячи двести десять душ»{131}.
Неудивительно, что еврейские общины не раз открывали ворота осажденных христианских городов мусульманским армиям. На Западе это часто происходило в Испании: там вестготы принимали жесткие антисемитские законы.
Король Рекаред (568–601) велел изгнать евреев из Испании, а неушедших и некрестившихся объявил рабами.
При короле Хинтиле собор в Толедо в 638 году постановил, что лишь христиане могут жить в Испании. Одни евреи приняли христианство, другие вынуждены были покинуть страну. Евреев, не принявших ранее христианство, не обращали силой, но им было запрещено праздновать субботу, еврейские праздники и делать обрезание. До начала VIII века известно несколько попыток насильственно крестить евреев, а при короле Эгике (687–702) евреям было запрещено владеть землей, заниматься судоходством и внешней торговлей, а также и торговать с христианами.
Евреев, лишенных средств существования, тут же обвинили в подготовке восстания. Король объявил их рабами и распорядился отдать еврейских детей на воспитание христианам.
Стоит ли удивляться, что евреи старались объединиться с мусульманами?
Насколько иудейская традиция лояльна к языческой Греции, настолько она не любит христианскую Византию.
Захват турками Константинополя в 1453 году многие талмудисты приняли за знак Божьего гнева: расплаты за гонения на иудеев. На полях обнаруженной в феодосийской синагоге копии книги еврейского писателя Авраама Крымского ее владельцем была сделана запись: «Во вторник 21-го числа месяца Симвон 5213 г. завоевал могущественный властелин крупный город Константинополь, и тогда настал конец нечестивой и беззаконной Греции»{132}.
Турки вовсе не дали иудеям равных прав с мусульманами, но ни на веру, ни на имущество, тем более на жизнь евреев в Турции никто никогда не покушался. Когда в 1492 году католические повелители Испании Фердинанд и Изабелла велели евреям покинуть страну, многие из них смогли укрыться в турецких владениях.
Впрочем, долгое время укрываться следовало скорее на Западе.
Глава 5. Запад: погромы или сосуществование?
Поразительное дело, но и после падения Западной Римской империи сохранилось различие между греческим Востоком и латинским Западом: до XI–XII веков на Западе практически не было ни антисемитизма, ни погромов.
Характерная деталь: в Великую Пятницу Страстной недели, которая посвящена воспоминанию крестной смерти Иисуса Христа, снятию его с креста и погребению, принято было в каждой христианской церкви возносить молитвы за церковь, за папу, клир, императора, прихожан… вплоть до язычников. Среди этих молитв была и «за вероломных иудеев».
Так вот на Западе с IX века именно при этой молитве не полагалось преклонять колени. Потому что «в этом месте никто из нас не должен становиться на колени вследствие злобы и ярости народа»{133}. Любопытно, что молитва за язычников подобным замечанием не сопровождалась, — очевидно, в этом случае коленопреклонение считалось допустимым.
Это на Западе, где борьба с синагогой велась непоследовательно и до XI–XII веков, не было заметного антисемитизма. Первые погромы на Западе вспыхнули в эпоху Крестовых походов: на волне своего рода религиозного помешательства. Удивительное дело, но такой вариант непримиримости «авраамической религии» глубоко удручает иудеев. Хотя чем эта непримиримость христиан лучше или хуже иудейской? Той, которая вполне безумно бросила иудеев на Римскую империю?
Христианская непримиримость даже лучше, потому что никогда не отстаивала ничьего расового или национального преимущества.
Для периода со времени падения Западной Римской империи справедливо отмечается «…огромное значение евреев в международной торговле и материальной культуре Западной Европы периода Меровингов и Капетингов до середины XI века»{134}.
Причина проста — конкуренции иудеям не стало. На землях бывшей Западной Римской империи после завоевания варварами установилось воинственное, грубое общество, почти что не знающее денег. В разных местах все, конечно же, по-разному. Хуже всего с денежным обращением в племенах варваров, которые и не очень понимают, что такое вообще деньги. Почти так же плохо и на всех территориях, на которых поселились варвары. Чем дальше от побережья Средиземного моря — тем хуже.
Известен случай, когда Император Карл Великий (около 790 г.) захотел построить не деревянный, а каменный дом, причем такой, какой строят в Византии. И оказалось, что у императора нет денег на такой дом. Во всей его огромной империи нет необходимой суммы, а ведь в той же Византии каменные дома строились; они были доступны даже не особенно богатым людям, и заказчики расплачивались за работу, конечно же, деньгами.
Строились дома и в Италии, и в той части Галлии, которая называлась Нарбоннской — по имени своего главного города, Нарбонна. И в Испании, особенно на юге, вдоль побережья Средиземного моря. В этих краях деньги очень даже ходили, была торговля, купцы и передвижение потоков денег и товаров. В том числе между Испанией, Италией, Нарбоннской Галлией, то есть европейским, христианским миром, и мусульманским Востоком, Византией. Действительно, должен же кто-то организовывать эту самую международную торговлю и вообще считать деньги и вести финансовые документы?!