(ЛЕНИНГРАД – БАД КРОЦИНГЕН – ТЕЛЬ-АВИВ – ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ – БЕРЛИН)
Годовалый эмигрант
Филипп Пятов родился в Ленинграде в 1991 году. Он ровесник той эмиграции, которая занесла его, чуть ли не годовалого, в Германию, в курортный Бад Кроцинген, что под Фрайбургом. В 1992 году – на самом гребне постперестроечной еврейской волны! – сюда приехали его родители, а двумя неделями позже – и бабушка с дедушкой (о бабушке – Софье Моисеевне Пятовой – см. отдельный очерк в этой книге).
Родители – Михаил и Валерия – ленинградские инженер и учительница скрипки – за социал не цеплялись, брались за любую работу, имея в виду со временем найти себя и дело себе и на шварцвальдской чужбине. Очень им недоставало хорошего немецкого – не умея толком объясниться, они очень терялись, вели себя зажато и неловко, и частенько брать на себя роль если не посредника, то переводчика приходилось сыну. Отец со временем дорос до менеджера в крепкой немецкой кампании, а мама – осталась при прежней профессии.
Филипп рос и учился в курортно-провинциальной немецкой среде, ментально скорее даже сельской, чем городской (речь, разумеется, не идет о бабах с ведрами у колонок или об удобствах на улице). Был он, наверное, первым евреем-гимназистом в Бад Кроцингене: антисемитизмом там и не пахло. Одноклассники – дети врачей и медсестер – все рассказывали свои истории, и история Филиппа, – а он ее не скрывал, – резко выделялась.
Филип Пятов (сер. 1990-х) / Filip Piatov (Mitte 1990er)
И вот что интересно и скорее нетипично: Филипп не только не стыдился того, что он русский еврей (а встречались в этой иммиграции и такие девицы, что краснели, когда родители в присутствии однокашников обращались к ним по-русски, вынуждая бедных и отвечать на этом грубоватом речении). Он же, наоборот, этим нежданно-негаданно гордился!.. Хоть в синагоге во фрайбургской был всего несколько раз, а России, как ни крути, и вовсе не видел.
Что-то в нем самом (а не в телевизоре с тарелкой) было, видимо, такое, что заставляло его тянуться и в другие углы треугольника. После гимназии – волонтерский год в Тель-Авиве, работа с еврейскими стариками в доме престарелых, и море впечатлений и наблюдений над еврейской страной и над собой в ней.
От мира интернета к миру «Die Welt»
В Шварцвальд он уже не вернулся. Переехал во Франкфурт-на-Майне, поступил в университет, на экономический. Тут он уже столкнулся с антисемитизмом, – но не вживую, а в интернете – в блогах и на форумах. Поначалу бросался в словесные интернет-бои – он и умел, и любил спорить, но потом охладел к этому занятию. Споришь с кем-то одним и, как правило, с таким, кто знает и понимает гораздо меньше тебя, от чего спор перестает быть интересным.
И тогда Филип подумал: и зачем мне так спорить? Не лучше ли написать о предмете спора пост или статью, отвечая за смысл, а не стремиться положить виртуального оппонента на его виртуальные лопатки?
Произошло это еще в 12-м классе гимназии, когда Филиппу было 17 лет. Однажды его посты заметил Хенрик Бродер, и с 2011 года стал публиковать Филиппа на страницах своего портала «Achse des Guten».
В 2013 году, когда Путин освободил Ходорковского, и тот давал пресс-конференцию в Берлине, Пятов написал об этом статью и спонтанно послал в «Die Welt», где ее в тот же день и напечатали!
С тех пор Филипп сотрудничает именно с этой газетой, став ее заштатным сотрудником. Ему даже сделали лестное предложение перейти в штат, в редакторы, но он отказался. Отказался потому, что с 2014 года, перестав активно учиться, он уже и так работал – в молодой берлинской компании «Cookies», будучи одновременно ее акционером и сотрудником. Эта компания разрабатывает приложения для смартфонов, позволяющие владельцам безопасно и практически on-line переводить деньги. Интересен сам коллектив, в котором Филипп – один из 25 сотрудников. Основателей ее двое – еврей из России и араб из Алжира: ничего себе, правда? И уже не удивляешься тому, что спонсор этого start-up'а – перс!
Впрочем, задача самого Филиппа не IT-шная, а гуманитарная: маркетинг и пиар – создание образа компании и ведение ее летописи, как бы преобразование серых подчас программистских будней у монитора в некий яркий и концентрированный праздник, в некую «историю». Филипп спросил меня риторически: «Почему же не рассказать хорошую историю – разве это не самое интересное, что только может быть?» И ответ на вопрос для него очевиден – самое интересное, конечно же (я же услышал тут угрозу в слове «хорошая», поскольку «хорошая история» склонна деградировать в миф).
На юг, во Фрайбург с Бад Кроцингеном приезжать некогда. Весь дружеский круг Филиппа – в Берлине: это коллеги по работе и коллеги-журналисты. В журналистике его интересуют политика (не как профессия, а как объект размышлений) и психология людей.
В поисках идентичности
…Портал Бродера, одна из немногих немецких общефедеральных газет – вон сколько удач и, на первый взгляд, случайных везений сами находили Филиппа Пятова и толкали его вперед. Все так, только эти удачи – не везение: они взросли на взрыхленной почве. Не будь его тексты интересны и чем-то неожиданны и подкупающи, не было бы этих удач.
Это же относится и к еще одной якобы удаче Филиппа – выходу его книги. После того как Филипп опубликовал в своем «Die Welt» статью о войне в Израиле (операция «Литой свинец»), его в 2013 году нашел литературный агент и спросил, а не хотел бы он написать книжку.
Филипп согласился, и отправился в путешествие по всей России, растянувшейся по всей Евразии – от Балтики до Тихого океана – аж на 11 часовых поясов. Сам текст писался в Берлине – городе, который в 45-м освобождал его дед (да и бабушка была не промах – босоногая партизанка!), городе, ставшем для его внука родным и любимым. В берлинских кафешках, (например, в «Аните Вронской» в Штадт-Митте или в «Zazza» в Кройцберге), собственно, и писалась его книга.
И вот, в 2014 году в берлинском издательстве «dtv» 200-страничная книга вышла в свет – под весьма трудно переводимым названием: «Russland meschugge», что-то вроде «Чокнутая Россия». Русским патриотам можно не набычиваться: на Россию он смотрит заинтересованно – глазами и любящими, и плачущими одновременно.
Это книга о потерянной и обретенной Филиппом Пятовым множественной своей идентичности: немец, русский, еврей, или, суммарно, русский еврей в Германии. Интересно, как она вобрала в себя все три грани уже на обложке: немецкую – язык, русскую – предмет и еврейскую – идишное словечко в заглавии.
Но книга в целом еще и попытка прояснить для себя одну из граней своей идентичности, притом наименее себе знакомую и понятную, – русскую. Написана она легко, по-взрослому и, самое главное, внутренне самостоятельно. С интенцией попытаться понять состояние разных людей – будь то люди близкие (как родители или бабушка с дедушкой), далекие или ты сам, собственной – загадочной – персоной. Забавно, но в еврейской или в российской среде всегда вылезали немецкие черты, а в немецкой – русские или еврейские.
Возникает вопрос: быть всем – и тем, и другим, и третьим – не то же ли это самое, что и быть никем? Может ли стать немцем внук бабушки, которую предки этих самых немцы находили бы правильным убить и убили бы, если бы знали, что она еврейка? Может ли быть евреем человек, которому совсем не близок тот «хаос иудейский», в котором он прожил целый год в Израиле? И может ли стать русским тот, кто не в таком уж и восторге от господствующих в России – а не только в Кремле, – понятий и представлений, в том числе о свободе?..
Так что же: осознающий себя русским евреев в Германии словно бы заперт в равнобедренном треугольнике собственной идентичности? Тыркается в один из его углов, получает по носу и – тянется к двум другим? Но и там – подставляй, битте, нос!..
В отличие от других стран своей иммиграции – Израиля и США – русские евреи в Германии за 25 лет своего пребывания в стране не выдвинули никого из своих рядов в передние ряды немецкого общества! Наиболее известные фигуры – это, пожалуй, литератор Владимир Каминер, умно и тонко делающий капитал известности на эксплуатации шутовского русского акцента, и Марина Вайсбанд, «пиратка», показавшаяся на время восходящей звездой немецкой политики, но выскочившей из стремени своей эфемерной партии – уверенно улетучивающейся из немецкой политики. Где-то позади маячили фигуры Сергея Лагодинского, периодически меняющего политические лагеря, да еще нескольких издателей русскоязычной прессы.
Что ж, в этом нестройном хоре голос Филиппа Пятова, кажется, не затеряется.
FILIPP MIHAILOWITSCH PIATOV:EIN RUSSISCHER JUDE IN DEUTSCHLAND AUF DER SUCHE NACH SEINER IDENTITÄT(LENINGRAD – BAD KROZINGEN – TEL AVIV – FRANKFURT AM MAIN – BERLIN)
Einjähriger Einwanderer
Filipp Piatov wurde 1991 in Leningrad geboren. Er ist Altersgenosse jener Emigration, die ihn – kaum einjährig – nach Deutschland verschlagen hatte, und zwar in den Kurort Bad Krozingen, unweit von Freiburg. Im Jahre 1992, auf dem Gipfel der jüdischen Ausreisewelle der Post-Perestrojka-Zeit, kamen seine Eltern hierher, zwei Wochen später folgten ihnen auch die Großeltern (seiner Großmutter, Sofia Moisejewna Piatova, ist ein besonderer Aufsatz in diesem Buch gewidmet).
Seine Eltern, Michail und Walerija, Leningrader Ingenieur und Geigenlehrerin, klammerten sich nicht an die Sozialhilfe, nahmen jede Arbeit an, wobei sie vorhatten, im Laufe der Zeit ihre Berufung und ihre Identität auch in der Fremde des Schwarzwaldes zu finden. Gutes Deutsch fehlte ihnen sehr: Ohne sich geschickt verständigen zu können, fühlten sie sich verloren, benahmen sich gehemmt und unbeholfen, und es kam oft vor, dass der Sohn die Rolle des Dolmetschers, wenn nicht gar des Vermittlers, übernehmen musste. Vater schaffte es mit der Zeit bis zur Anstellung als Manager in einem soliden deutschen Unternehmen, Mama blieb jedoch bei ihrem alten Beruf.