служить материалом и образцом для конвенции против антисемитизма: конвенции для упразднения недозволенной торговли опиумом и другими опасными снадобьями; конвенции для упразднения торга женщинами и детьми; конвенция для упразднения фальшивых денежных знаков; конвенция для облегчения циркуляции фильмов воспитательного характера; конвенции для упразднения обращения и торговли порнографическими изданиями; и т. д. Когда обсуждался в Лиге Наций вопрос об ограничении вооружения, конвенция о международной организации борьбы с наркотиками приводилась не только в качестве иллюстрации, но и как юридическая аналогия в пользу того, что такого рода международное соглашение возможно и осуществимо5).
Известно выражение атеистов и противников клерикального воспитания масс: религия — опиум для народа. Однако, более соответствует природе и существу дела признание опиумом для народа антисемитизма, — который усыпляет совесть масс и возбуждает в них чувства ненависти, презрения, зависти и неуважения к согражданам. К этому наркотику массы приучаются не непременно в силу прямой заинтересованности антисемитов-конкурентов или завистников. Имеются и материально-бескорыстные приверженцы этого яда, — от чего вред, им причиняемый, отнюдь не умаляется. «Идейный» антисемитизм облагораживает антисемитизм не больше, чем неудержимая тяга к опиуму, кокаину или морфию подверженных болезни оправдывает, или облагораживает поставщиков наркотиков.
Можно провести еще более близкую аналогию между распространением антисемитизма и распространением порнографических изданий. И там, и здесь отравляется не плоть, а дух, — и дух по преимуществу тех слоев населения, которые по возрасту или по общим дефектам или недостаточности своего воспитания не в силах противостоять отраве и нуждаются в помощи со стороны. Им должен придти на помощь закон, который сам нуждается в содействии законов других стран, чтобы быть действенным. О сходстве между антисемитской пропагандой и распространением порнографии напомнил и исторический приговор апелляционной инстанции бернского кантона в Швейцарии по делу о так называемых «Сионских Протоколах». Суд признал Протоколы «грязной литературой», хотя и не в смысле «возбуждения похоти», как то предусмотрено бернским законодательством о «непристойной литературе».
И трудности, которые возникали при возбуждении преследования против порнографических изданий, совпадают с теми, которые возбуждает предложение о борьбе с диффамацией и антисемитизмом, как якобы нарушающее свободу слова и печати. Фанатики имеются во всех сферах жизни. Имеются и фанатики неограниченной свободы порнографического творчества. Передо мною опубликованная американским адвокатом защитительная записка в пользу порнографического издания, где аргументация ведется от Ветхого Завета (Бытие 1, ст. 3) и от Нового (от
Иоанна 8, ст. 32; посл. к Римл. 14, ст. 14), от Мильтона и Кромвеля, от «пера Джефферсона» и «меча Вашингтона» и т. д. В литературе встречается и более общий тезис: «все законы против порнографии — неконституционны»...
* * *
Международные конвенции возникали по инициативам различного рода. Иногда по личной и частной, — как железнодорожная конвенция, заключенная по предложению двух швейцарских юристов, де Сенье и Криста. Иногда по общественной инициативе, — как, например, конвенции по борьбе с порнографией. Чаще — по инициативе самих правительств, одного или нескольких. С образованием Лиги Наций — конвенции заключались по инициативе Лиги. Кому выпадет на долю инициатива по созданию Конвенции — хотя бы между некоторыми государствами — против диффамации меньшинственных групп и антисемитизма? Будущей Лиге Наций? Правительствам? Общественным организациям? Отдельным лицам?...
Борьбу с злоупотреблением опиумом поднял в 1906 году епископ Филипп Чарльз Бернт. Его воззвание встретило сочувствие государственного секретаря Соединенных Штатов Рута, и президент Теодор Рузвельт в 1907 году созвал международную конференцию для обследования все возрастающего злоупотребления торговлей опиумом и выработки соответствующих против этого мер. Почему бы нынешнему однофамильцу и преемнику на посту президента Соединенных Штатов не сделать аналогичных шагов в отношении к отравляющему людей расовому и религиозному предубеждению?!. Почему бы, после Комиссии по обследованию истоков возникновения и распространения диффамации групп по мотивам религии, расы, языка, цвета кожи, не созвать международной конференции, которая выработала бы и приняла соответствующие меры борьбы со злом?! Почему бы, по примеру уже существующих международных Совещательных и Контрольных Комитетов, независимых от отдельных правительств, с технически квалифицированными и заслуживающими доверия экспертами, — почему бы не создать аналогичного комитета для борьбы с бесчестием и опозорением человека, для борьбы за достоинство и доброе имя групп?!... На всех языках существует изречение: «Когда честь умирает, — умирает человек!» И’ не только индивид перестает жить, когда лишается чести, — умирает и коллектив: семья, школа, профессия, исповедание, раса, народность, если утрачивает свою групповую честь.
Для того, чтобы в более или менее близком будущем международная конференция для заключения конвенции против антисемитизма могла стать возможной, — необходимо, чтобы толчок к ней был дан уже сейчас индивидуальным или общественным почином со стороны лиц или групп, не наделенных официальным авторитетом, но ближе всего заинтересованных в исчезновении многовекового бича человеческой культуры.
А. Менес. КАТАСТРОФА И ВОЗРОЖДЕНИЕ
Мы все больше приближаемся к окончательной победе демократических стран. Сегодня не может быть уже сомнения в том, что попытка Гитлера господствовать над миром закончится величайшей катастрофой для нацизма и для всей Германии, но евреям, по-видимому, не суждено будет воспользоваться благами победы демократических стран. Мы, евреи, войну уже потеряли. Со дня на день приходят известия о массовых истреблениях европейского еврейства. Еврейские общины в Центральной и Восточной Европе почти всецело уничтожены. Старые знаменитые еврейские общины стерты с лица земли, и невольно возникает вопрос: сколько еще евреев будут иметь счастье дожить и видеть собственными глазами поражение самого жестокого Гамана, которого когда либо видела история?
В эти дни траура и горя часто хочется прийти к еврейскому народу со словами надежды и утешения. В течение нашей более чем трехтысячелетней истории мы пережили много тяжких периодов, мы видели много преследований и катастроф. В эти горестные времена вожди еврейского народа считали своим первым долгом поддерживать дух еврея и не давать ему впасть в уныние и безнадежность. В такие годы вожди всегда призывали верить и надеяться. Даже наши суровые пророки, обычно считавшие своею обязанностью осуждать и карать еврейский народ, в периоды катастроф немедленно превращались в носителей утешения и надежд, в прорицателей еврейского освобождения.
Тем не менее я должен признаться, что огромное беспокойство овладевает мною, когда я сегодня слышу, как еврейские ораторы и писатели занимаются повторением стереотипных фраз утешения и надежды. Трудно избавиться от удручающего впечатления, что нередко эти слова утешения имеют целью успокоить собственную совесть и подавить наши чувства виновности по отношению к нашим братьям и сестрам по ту сторону океана, о которых мы почти забыли, когда решалась их трагическая судьба.
Нас одинаково удручает как сама катастрофа в Европе, так и почти полное равнодушие всего мира и даже внеевропейского еврейства к судьбе евреев в фашистских странах. Мы еще и до сих пор не отдаем себе отчета, какая великая вина лежит на демократиях мира вообще и на евреях демократических стран в частности, как глубоко они пали морально, когда почти целиком замолчали гибель миллионов евреев. Погром в Кишиневе — ничтожное преступление по сравнению с немецкими зверствами, с научно разработанным и систематически проведенным планом истребления миллионов еврейских жизней; и тем не менее Кишинев вызвал больший протест, чем теперешняя страшная резня. Даже процесс Бейлиса в Киеве вызвал на всем свете больше внимания, чем немецкие зверства. Куда делась мировая совесть и, что еще удивительнее, — куда делось естественное братское чувство солидарности между евреями? Мы слышим различные объяснения. Говорят, что, начиная с первой великой войны, человечество привыкло к запаху крови, что человеческая жизнь подешевела и исчезло гуманитарное уважение к человеческой личности. В то же время в результате войны повсюду вырос культ грубой силы и преклонение перед ее героями. Поэтому не удивительно, что престиж еврейского народа низко пал. На весах международной политики мы находим только еврейские жертвы; у нас нет ни танковых дивизий, ни военных крейсеров, ни бомбовозов, и потому с нами так мало считаются в совете народов. Тем не менее, было бы большой ошибкой сваливать всю вину на чужих. И мы сами и, в первую очередь, пятимиллионное еврейство Соединенных Штатов несет значительную часть вины за то, что крики наших братьев из Европы не дошли до остального мира, что их кровь бесшумно была покрыта землей. Даже в наше жестокое время у людей остались еще искры совести, и мы должны были бы сделать самые отчаянные усилия, чтобы раздуть эти искры человечности и Превратить их в пламя протеста против зверского обращения с беззащитными евреями и в горячий укор против преступного равнодушия демократических стран к неописуемым ужасам.
Может быть, что и самые горячие протесты Англии и Америки не произвели бы впечатления на Гитлера, и что все наши старания и усилия оказались бы бесплодными. Тем не менее мы обязаны были выполнить наш долг и тогда; а теперь, пока живы остатки европейского еврейства, мы не должны покладать рук и спасать кого можно. Нет сомнения, что при надлежащей активности мы могли бы за эти четыре года избавить изрядное число наших братьев от мученической гибели.