Мне пришлось не раз в характеристике работы Л. М. входить в подробности истории ОРТ’а. Мы все, активные «ортисты», в такой мере срослись с делом ОРТ’а, — и особенно это надо сказать о Л. М., — что было бы просто искусственно и неубедительно отрывать деятельность Л. М. от истории ОРТ’а, — настолько они взаимно связаны и переплетены. Мировой кризис октября 1929 г. чрезвычайно затруднил финансовое положение ОРТ’а. Для того, чтобы хоть несколько ослабить давление финансового краха, Л. М. вынужден был вновь двинуться в Америку. Это было в январе 1930 года. Эта задача осложнялась тем, что, по соглашению с Джойнтом от 1929 года, ОРТ не мог вести самостоятельной кампании в Америке; поэтому целью поездки Л. М. явилось получение средств от Джойнта и из других источников. Эта задача была сопряжена с преодолением трудностей, продиктованных тем, что в эти годы ОРТ в Америке переживал период организационной перестройки, сопровождавшийся всякими осложнениями, кризисом председательствования и проч.
Поездка Л. М. в Америку продолжалась с января по июнь
1930 года. Это была его последняя американская поездка. В виду того, что кризис давал себя еще довольно остро чувствовать, и Америка уменьшала размеры своих ассигнований, решено было организовать финансовую кампанию в новых странах, в странах Ближнего Востока. Эту миссию взял на себя Л. М. в
1932 году, посетив вместе с дочерью Саррой, которая заменяла ему секретаря, Египет, Сирию и Палестину от имени ОРТ-ОЗЕ. Поездка была недолгая, и уже в августе Л. М. вернулся в Берлин. Как мы и предполагали, больших средств эта кампания не дала, но Л. М. значительно укрепил наши связи на Ближнем Востоке. Интересно тут отметить, что в Палестине ряд местных деятелей и организаций предложили Л. М., чтобы ОРТ развил и там свою деятельность. Этот вопрос неоднократно обсуждался в ОРТ’е, но проект этот не встречал поддержки в сионистской организации. А так как средств в то время у ОРТ’а было мало, то Центральное Правление к этому вопросу больше не возвращалось. В это время поступления из Америки до крайности сократились, денег вообще в распоряжении Правления было все меньше, и — для ОРТ’а наступил финансовый кризис. Срочно нужно было отыскать источник доходов для покрытия самых неотложных нужд. Тогда Л. М. выдвинул мысль о новой кампании в Южной Африке, и со свойственным ему самоотвержением взял эту миссию на себя. Почти 17 месяцев продолжалась вторая поездка Л. М. в Южной Африке. Он выехал в мае
1933 года и вернулся в сентябре 1934 года. Кампания дала хорошие результаты и была тем более важна в финансовом отношении, что явилась почти единственным крупным источником средств для ОРТ’а и ОЗЕ в течение этих двух лет. Эта акция потребовала от Л. М. громаднейшей работы, — тем более трудной, что мировой кризис не миновал и Южную Африку. Но неиссякаемая энергия Л. М. и его глубокое влияние на южноафриканское еврейство обеспечили успех и этой его акции.
К моменту возвращения Л. М. из этой кампании Бюро Центрального Правления Союза уже находилось в Париже.
Гитлеровскую Германию пришлось оставить. Нечего и говорит о том, что деятели и сотрудники ОРТ’а встретили самый живой прием не только со стороны французской организации ОРТ’а, но и со стороны широких кругов парижского еврейства. ОРТ в Париже был хорошо известен. Там ОРТ возник еще в 1920 году, когда Л. М. и я начали свою деятельность в качестве членов Заграничной Делегации русского ОРТ’а и закладывали основы будущего Союза ОРТ. Образовавшийся впоследствии французский ОРС развил большую пропаганду в пользу деятельности ОРТ’а в России, Польше, Бессарабии и пр. Виднейшие представители еврейства Франции (председатель Alliance Israelite Сильвен Леви и председатель консистории барон Робер Ротшильд, проф. Уалид, барон Пьер Гинзбург, д-р Цадок Кан и многие другие) выражали свои симпатии ОРТ’у и часто оказывали содействие.
Само собой разумеется, что русско-еврейская колония Парижа, значительно возросшая за счет беженцев из гитлеровской Германии, расширила круг друзей Орта. К нашим старым ортовским деятелям в Париже, из которых я назову здесь А. С. Альперина, И. А. Блюма, И. А. Мееровича, С. А. Полякова-Литовцева, Л. М. Розенталя — прибавились новые друзья, новые активные работники. Уже в 1933 году, переехав во Францию, мы вместе с И. А. Мееровичем и А. П. Литтоном, который был вице-председателем французского ОРТ’а, открыли профессиональные курсы при французском ОРТ’е, для которых Л. М. Розенталь предоставил нам бесплатно помещение в своем доме на бульваре Осман. С возвращением Л. М. из Южной Африки в 1934 году эти курсы стали стремительно расширяться, охватывая уже сотни людей, большей частью, беженцев, старающихся приспособиться к новым условиям и изучить какую-нибудь профессию. К началу войны число курсантов ОРТ’а исчислялось уже тысячами людей. Общество Asile предоставило ОРТ’у свой старый дом. ОРТ устроил в этом доме 22 разных курса и тем самым превратил его в настоящий Дом Труда. Л. М. отдавал много сил этому, одному из последних профессионально-технических начинаний ОРТ’а в довоенной Европе. Он тщательно заботился об его процветании и вкладывал в него то трогательно-душевное отношение, которое он принес еще из старой России, когда сам строил ремесленное отделение при школе О-ва просвещения в Петербурге в начале 90-х годов прошлого века. С этим временем для Л. М. были связаны отрадные личные и семейные воспоминания, ибо именно с Верой Владимировной Брамсон, своей женой и другом, он встретился и работал тогда в упомянутой школе ОПЕ на Офицерской... Конечно, у Л. М. в это время были ценные сотрудники, из которых я не могу не назвать инженера Л. В. Френкеля с его 40-летним стажем в области профессионального образования. Этим же курсам беззаветно отдавался сменивший, в качестве председателя экзекутивы французского ОРТ’а, И. А. Мееровича, К. С. Лейтес, которого Л. М. еще в берлинский период привлек к активной работе.
Я уже упоминал, что переезд Центрального Правления в Париж произошел в 1933 году; сначала оно осело на rue Roussel, а затем переселилось на avenue Victor Hugo. Л. М. по-прежнему, по возвращении из Южной Африки, руководил работой центра, постановкой финансовых кампаний, проявляя свой исключительный организационный талант и свою изумительную работоспособность, входя во все мелочи и заботы ортовского дела. В январе 1931 года в Париже был созван расширенный пленум Центрального Правления (само расширение состава Центрального правления было осуществлено еще в феврале 1932 года путем включения в него видных представителей из Восточной и Западной Европы). На этом парижском пленуме председателем Ц. П. был избран Анри Боденгеймер, а Л. М. переизбран председателем Экзекутивы. И почти тотчас после пленума Л. М. вновь взял на себя бремя постоянных разъездов. Так, в 1934 году Л. М. совершил поездку в родную Литву, где в значительной степени благодаря его содействию была доведена успешно до конца акция сборов на устройство «Дома еврейского труда», открытого затем в 1936 году. В 1935 году Л. М. провел кампанию в Польше, объехав целый ряд городов: Варшаву, Лодзь, Белосток, Вильно, Калиш, Бендин и др. За время этой польской поездки Л. М., помимо укрепления организации ОРТ’а, уделял особое внимание новым формам производительного труда, насаждаемым ОРТ’ом, — в частности проблемам индустриализации. Спустя год, в конце 1936 — в начале 1937 года Л. М. вновь приезжал в Варшаву для содействия проводимой там Центр. Комитетом ОРТ’а в Польше финансовой а пропагандистской кампании. Вместе с тем Л. М. принимал живейшее участие в делах французского ОРТ’а.
24—26 августа 1937 года в Париже была созвана 4-я конференция Союза ОРТ Л. М. читал на ней отчет Ц. П. о деятельности Союза, как и вообще принимал руководящее участие в работах конференции. 4-я конференция избрала Ц. П. в составе 52 лиц и экзекутиву — в составе 14 лиц. Конференция совпала по времени с Международной Выставкой в Париже. Л. М. потратил много сил и энергии на устройство на этой выставке особого Ортовского павильона, в котором демонстрировались изделия школ Орт’а и мастерских, различные карты и диаграммы, — в том числе превосходная карта, фиксировавшая организацию и работу Союза. Павильон ОРТ’а вызвал всеобщее признание и получил на выставке медаль. Многие видные французы, в том числе и президент республики А. Лебрен, посетили павильон. Конференция 1937 года была последней довоенной конференцией. Работа Ц. П., учитывая тревожную и меняющуюся обстановку, неизбежно все более концентрировалась на проблеме конструктивной помощи многочисленным беженцам. В области беженской проблемы к этому времени, как известно, в центре внимания была Эвианская конференция, состоявшаяся летом 1938 года. Делегация ОРТ’а во главе с Л. М. выезжала на эту конференцию, подала свой меморандум, имела свидание с председателем конференции М. Тайлором, Дж. Макдональдом и др. видными ее участниками. Кроме Л. М. в состав делегации ОРТ’а входил лорд Морлей и Я. М. Шефтель. Я примкнул к ней через несколько дней, вернувшись из Америки. Надо сказать, что когда руководители и многие участники Эвианской конференции узнали о большой работе, проводимой ОРТ’ОМ в интересах беженцев, — для них это явилось подлинным откровением. — К этому времени уже обнаружились признаки тяжкой болезни Л. М. В 1938 году в Париже ему была сделана операция, которая дала благоприятные результаты...
Когда была объявлена война, возник вопрос о том, что для обеспечения непрерывности работы Центр. Правления, необходимо оставить Париж. Некоторые из еврейских организаций, в частности «Джойнт», уже переехали в интересах дела во французскую провинцию. Л. М. дольше других сопротивлялся: ему претила мысль о «бегстве». Все же в конце концов решение о переезде было принято, остановились на Виши, где был снят специальный отель и куда ОРТ переехал в начале сентября 1939 года. Дом на rue Carnot скоро превратился в центр еврейской жизни в тогда уже переполненном Виши. По рассказам наших друзей, переживших это время, Л. М. в противоположность почти всем ок