— Послушай, Диоталлеви, невозможно по желанию стать евреем, как становятся филателистами или свидетелями Иеговы. Евреем надо родиться. Смирись с этим, ты ведь не глупее других.
— Я прошел обрезание.
— Да ладно! Кто угодно может это сделать из соображений гигиены. Достаточно найти доктора с необходимым инструментом. В каком возрасте ты прошел обрезание?
— К чему такие подробности?
— Очень даже к чему. Евреи любят докапываться до мелочей.
— Никто не сможет доказать, что мой дед не был евреем.
— Конечно, потому что он был подкидышем. Но с таким же успехом он мог бы оказаться наследником Византийского трона или незаконнорожденным отпрыском династии Габсбургов.
— Никто не сможет доказать, что мой дед не был евреем, — упрямо повторил Диоталлеви, — и, кроме того, он был найден у Оттавских Ворот.
— Но ведь твоя бабушка не была еврейкой, а родословная у них определяется по материнской линии…
— …но кроме записи в свидетельстве о рождении — даже в актах гражданского состояния мэрии можно читать сквозь строк — существуют еще кровные узы, а моя кровь вопит о талмудистском мировоззрении, и ты рискуешь оказаться расистом, если станешь утверждать, что любой язычник может быть таким же правоверным талмудистом, как и я.
Он вышел. Бельбо пожал плечами:
— Прошу нас извинить. Такая дискуссия происходит у нас каждый день, с той лишь разницей, что каждый раз я пытаюсь прибегнуть к новым аргументам. На самом деле Диоталлеви — верный приверженец Каббалы. Однако и среди христиан есть ее приверженцы. И потом, знаете, Казобон, не стану же я противиться желанию Диоталлеви быть евреем.
— Думаю, не стоит. Мы же демократы.
— Да, мы демократы.
Венский адвокат Коган задумал креститься и, чтобы проникнуться новой верой, совершает путешествие в Рим. Вернувшись из поездки, он весьма пренебрежительно отзывается об образе жизни католических священнослужителей. И все же несколько недель спустя он переходит в католичество.
— И это после всего, что вы наговорили про кардиналов…
— Я решил так, религия, которая допускает такое, наверняка лучше всех остальных.
* * *
Сын набожного еврейского адвоката крестился. Коллеги адвоката насмехаются над ним по этому поводу.
— Я ничего не имею против, — говорит им адвокат. — Видите ли, к сожалению, мой сын слишком глуп, чтобы оставаться евреем.
* * *
Адвокаты собираются в венской кофейне:
— Вы слышали, молодой Розенталь крестился! А вы, Блау, не подумываете о том, чтобы принять христианство?
— Нет, это для меня слишком по-еврейски!
* * *
Молодой астроном Фрид собирается креститься. Накануне он идет в кошерный ресторан и заказывает себе в последний раз все свои любимые блюда: фаршированную рыбу, гуся с кашей, кугл и три вида цимеса.
Хозяин ресторана подходит к нему и спрашивает:
— Ну как, нравится?
— Отлично! — бормочет Фрид с набитым ртом.
— И от такой религии вы хотите отступиться?!
* * *
Преуспевшие выкресты рассуждают о причинах, побудивших их отказаться от веры отцов. Ну, у кого карьера буксовала, кто не мог жениться на девушке из общества, и только один заявляет:
— А я, господа, крестился по убеждению.
Все остальные возмущенно орут:
— Расскажи это гоям!
— И все-таки дело обстоит именно так, — настаивает выкрест. — Я убедился, что лучше преподавать в университете, чем быть меламедом в Решетиловке.
* * *
Молодой адвокат Розенблюм решил креститься. Он спрашивает коллегу- христианина:
— Что полагается надевать для этой церемонии?
Коллега чешет в затылке:
— Да откуда мне знать? На мне тогда были только пеленки…
* * *
Один журналист, не сумевший сделать карьеру из-за своего еврейского происхождения, решил наконец креститься.
— Скажи, зачем ты это сделал? — неодобрительно интересуется сосед.
— У меня было на это шесть серьезных причин, — вздыхает журналист, — мама, теща, жена и трое детей.
* * *
Двое студентов-евреев приняли решение креститься и пошли к священнику. Им приходится очень долго ждать в приемной. Наконец один не выдерживает:
— Кто знает, когда он нас примет. Пойдем покуда в синагогу, успеем к минхе.
* * *
Два свежих выкреста.
— Изя, таки ты уже говел?
— Еще нет.
— Пойдем тогда вместе говнем!
* * *
В суде свидетельствуют два еврея. Судья вызывает их по очереди и делает отметки в своих бумагах.
— Ваше имя?
— Хаим Фридман.
— Религия?
— Такая же.
Вызывает второго:
— Ваше имя?
— Ицхак Леви.
— Вероисповедание?
— Вы не поверите, господин судья: евангелическое!
* * *
Красная Шапочка:
— Бабушка, бабушка, а почему у тебя такой большой нос?
— Еврей потому что, — сказал волк и заплакал.
* * *
Не секрет, что юноше с фамилией на «ман» или «фельд» в глазах которого была печаль избранного народа по Земле обетованной, не стоило подавать документы в лучшие вузы Страны Советов, но каким-то образом он там оказывался.
Путем многочисленных ухищрений Рабинович сменил фамилию и поступает в МГУ. Он блестяще сдает экзамен, и профессор благожелательно спрашивает:
— Как ваша фамилия?
Рабинович ни жив ни мертв: он забыл свою новую фамилию.
— В чем я точно уверен, — торжественно говорит он, — так это в том, что я не Рабинович!
* * *
Коммуналка. Звонит телефон.
— Позовите Мойшу к телефону!
— Здесь таких нет!
Снова звонок.
— Позовите Мишу к телефону!
— Мойша, тебя к телефону.
* * *
В советское время выбирают в синагоге раввина. Кандидатур три: один прекрасно знает Талмуд, но не член КПСС; второй член КПСС, но плохо знает Талмуд; третий и Талмуд знает, и член КПСС, но еврей.
* * *
Проект новых автодорожных правил: нарушил раз — прокол в паспорте, нарушил два — второй прокол, нарушил три — в графу национальность записывается «еврей».
* * *
В отделе кадров:
— Скажите, вы принимаете на работу людей с фамилией на «штейн»?
— Нет!
— А на «ман»?
— Нет!
— А на «ко»?
— Да, принимаем.
— Коган, заходи!
* * *
Приходит человек в магазин канцтоваров:
— У вас ватман есть?
— Нет, уже уволился.
— Да нет, вы не поняли, мне для кульмана!
— А Кульмана еще при прошлом товароведе ОБХСС забрало!
— Да нет, вы не поняли, я — дизайнер!
— Вижу, что не Иванов!
* * *
Вступительные экзамены в консерваторию. Выходит худенький очкастый паренек и с блеском исполняет импровизацию на тему Вивальди. Восторженный экзаменатор спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Иванов.
— А зовут вас как?
— Иван.
— А отчество какое?
— Соломонович.
— Да, глубоко талант закопан!
* * *
К директору цирка приходит человек, ставит на стол дипломат, оттуда выбегают мыши во фраках, достают крохотные инструменты и играют Вторую симфонию Чайковского.
Директор:
— Не может быть! Какой невероятный номер!
— Так что — берете?
— Боюсь, ничего не выйдет. Ведь первая скрипка у вас — еврей!
* * *
Анкета:
Имеете ли вы судимость?
Национальность?
— Да…
* * *
В отделе кадров:
— Вы — еврей?
— Нет, я не еврей.
— Хорошо, значит, вы не еврей?
— Я же сказал, что я не еврей.
— Отлично. Последний раз спрашиваю. Вы еврей?
— Да не еврей я, не еврей!
— Что вы горячитесь? Я же так и пишу, что вы — еврей.
— Щас как дам в морду!
— Вот теперь я вижу, что вы не еврей. Тогда переходим ко второму вопросу анкеты. Ваши родители — евреи?
* * *
В СССР изобрели машину для приема на военный завод на работу. Поставили в отделе кадров. Заходит первый соискатель. Машина:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Судимости есть?
— Да в молодости…
— До свидания!
— Ну, что вы…
— До свидания!
Заходит второй соискатель. Машина:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Судимости есть?
— Нет.
— Родственники за границей есть?
— Седьмая вода на киселе.
— До свидания!
— Да и не родственники вообще!
— До свидания!
Заходит третий соискатель. Машина:
— Здравствуйте.
— Здгавствуйте.
— До свидания!
* * *
В отделе кадров Рабинович заполняет анкету.
Фамилия — Рабинович.
Имя — Абрам.
Отчество — Моисеевич.
Национальность — русский.
Начальник отдела кадров возмущенно:
— Да с такой фамилией мы лучше еврея возьмем!
* * *
Приходит еврей устраиваться на работу.
— Ваша фамилия?
— Рабинович.
— Как же мы вас можем взять — ведь вы все равно уедете.
— Да я никуда и не думаю уезжать.
— Тогда тем более мы вас не возьмем — нам дураки не нужны.
* * *
Мария Исааковна Петрова заполняет анкету, у нее интересуются
— А почему вы Исааковна? Еврейка, что ли?
— А по-вашему, Исаакиевский собор — синагога?
* * *
В первые годы после революции Рабинович заполняет в анкете графу о социальном происхождении. Правду сразу решил не писать. Подумал- подумал и написал: «Сын крестьянки и трех рабочих».
Идет прием в партию. Рабинович тоже подает заявление. Председатель шутки ради спрашивает его:
— Могут ли клопы совершить революцию?
— Могут. Ведь в них течет рабоче-крестьянская кровь.
* * *
Идет прием в партию. Спрашивают первого:
— Скажите, чем ваши родители занимались до революции?
— Мои родители имели завод. Но не такой большой, как сейчас, например, завод Лихачева, а маленький такой заводик…