Евреи русские и нерусские
Оратор кончил. И грохнул зал,
Как гром, при последней фразе,
И каждый осел копытом стучал
В национальном экстазе.
В 1970-е годы некоторые советские евреи ностальгически вздыхали о временах, когда в Уголовном кодексе были статьи, карающие антисемитизм. Самое забавное: таких статей не было ни в УК РСФСР 1922 и 1926 годов, ни в УК СССР 1926 года, ни в УК сталинского времени.
Первый УК РСФСР увидел свет в 1922 г. Ст. 73 гласила: «Измышление и распространение в контрреволюционных целях ложных слухов с целью возбуждения расовой или национальной вражды или розни, а равно прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой или национальной принадлежности — наказывается лишением…»
Понятно… «Измышлять» про невиданное засилье евреев запрещено, оно может делаться строго в контрреволюционных целях.
В УК РСФСР редакции 1926 г. была статья 597: «Пропаганда или агитация, направленные к возбуждению национальной или религиозной вражды или розни, а равно распространение или изготовление и хранение литературы того же характера, влекут за собою лишение свободы на срок до двух лет. Те же действия в военной обстановке или при массовых волнениях влекут за собой лишение свободы на срок не ниже двух лет, с конфискацией всего или части имущества, с повышением при особо отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты — расстрела с конфискацией имущества».
Как видите, вполне строго, но все же особой статьи про антисемитизм все же нет. Интересно, что ностальгирующим по этой эпохе евреям прошлое бережение государства увиделось именно в виде статей Уголовного кодекса. Но большевики охраняли евреев иначе.
Не успев прийти к власти, они тут же издали «Закон о борьбе с антисемитизмом». Постановление было принято на заседании СНК 25 июля 1918 года по предложению Ленина, опубликовано в газете Известия № 158 от 27 июля и в газете Правда № 156 от 27 июля.
Привожу его в таком виде, в каком нашел в сборнике документов:
«По поступающим в Совет Народных Комиссаров сведениям контрреволюционеры во многих городах, особенно в прифронтовой полосе, ведут погромную агитацию, последствием которой были местами эксцессы против трудового еврейского населения. Буржуазная контрреволюция берет в свои руки то оружие, которое выпало из рук царя.
Самодержавное правительство каждый раз, когда ему нужно было отвести от себя гнев народный, направляло его на евреев, указывая темным массам, будто все их беды от евреев. При этом еврейские богачи всегда находили себе защиту, а страдала и гибла от травли и насилий еврейская беднота.
Теперь контрреволюционеры возобновили травлю против евреев, пользуясь голодом, усталостью, а также неразвитостью наиболее отсталых масс и остатками вражды к евреям, которая была привита народу самодержавием.
В Российской Советской Федеративной Республике, где провозглашен принцип самоопределения трудовых масс всех народов, нет места национальному угнетению. Еврейский буржуа нам враг не как еврей, а как буржуа. Еврейский рабочий нам брат.
Всякая травля какой бы то ни было нации недопустима, преступна и позорна.
Совет Народных Комиссаров объявляет антисемитское движение и погромы евреев гибелью для дела рабочей и крестьянской революции и призывает трудовой народ Социалистической России всеми средствами бороться с этим злом.
Национальная вражда ослабляет наши революционные ряды, разъединяет единый, без различия национальностей, трудовой фронт и на руку лишь нашим врагам.
Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона.
Председатель Совета Народных Комиссаров Вл. Ульянов (Ленин).
Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Вл. Бонч-Бруевич.
Секретарь Н. Горбунов».{116}
20 января 1918 года был образован Центральный комиссариат по еврейским национальным делам («Еврейский комиссариат»). В дальнейшем была развернута система Еврейских секций внутри ВКП (б). Влияние этих секций было значительно больше, чем любой другой национальной секции. Фактически евреи оказались в привилегированном положении уже по закону.
О том, сколько именно евреев оказалось в составе правительства и верхушки администрации СССР в 1920-е, спорят до сих пор. Конкретные цифры в слишком большой степени зависят от позиции авторов, чтобы их можно было принимать всерьез. Я однажды использовал списки из книга Андрея Дикого, и потом меня (вернее, нас с Диким, двух Андреев) уличали в невежестве… И что обидно — уличали не «обиженные» политические евреи (эти на любую мою книгу реагируют истериками), а эдакие… сочувственные антисемиты… В духе: «Ты их здорово, конечно, того… Андрюха… но вот, понимаешь, именно этот — точно говорю, молдаванин…»…
Так что приведу цифры из разных источников и как будто самых надежных (к тому же еврейских).
По данным на 1 января 1927 года, доля евреев в аппарате Советов равнялась 10,3 %, в органах юстиции — 7,8 %, государственной торговле — 13,2 %, в общественных организациях — 19,3 %. В Московском комитете партии в начале 1926 года работало 11 % евреев, а в составе Политбюро ЦК ВКП(б) (члены и кандидаты в члены) — 20 %.{117}
Только с 1926 по 1934 год в СССР было издано 64 книги и брошюры против антисемитизма.{118}
Постепенно процент евреев уменьшался, но и с 1 января 1935 года по 1 января 1938 года евреи возглавляли более 50 % основных структурных подразделений НКВД, а в областных УНКВД на 1 марта 1937 года служило 1776 евреев, или 7,6 % всех работавших там сотрудников.{119}
В 1937–1939 годах закрываются национальные школы, в том числе и те, где языком обучения был идиш. К 1938 году в РСФСР (за исключением Еврейской АО) не осталось ни одной еврейской школы. То же самое происходило в Украине и в Белоруссии. Например, были закрыты еврейские школы в Гусятине, Чемировцах и Лянцкоруне — местечках Каменец-Подольской области в Украине{120}. Правда, несколько еврейских школ в Белоруссии и в Украине работали до начала Великой Отечественной войны.
Были ликвидированы многие национальные издательства, газеты, ограничен выпуск литературы на национальных языках.
Вместе с тем, несмотря на всеусиливающиеся великодержавные шовинистические тенденции, ощутимой замены евреев в высшем партийном аппарате не происходило. В марте 1939 года число евреев в ЦК ВКП(б), состоявшем из 71 человека, даже возросло по сравнению с февралем 1934 года — с 10 до 11. Правда, в высших органах государственной власти число евреев заметно уменьшилось. Так, если в 1935 году в составе ЦИК СССР из 608 избранных членов было 98 евреев (16 %), то уже в декабре 1937 года из 1143 депутатов Верховного Совета СССР евреев было лишь 47 (4 %).{121}
Произошли изменения и в различных наркоматах. Так, в центральном аппарате НКВД к 1 января 1939 г. осталось только 6 % евреев, а к началу 1940 года их число сократилось до 189 человек (5 %).{122}
Большевики прекрасно понимали, какое впечатление производит состав слоя, правящего Россией.
В ноябре 1926 года М. И. Калинин, выступая на встрече с участниками съезда ОЗЕТ (Общество по земельному устройству трудящихся евреев), говорил весьма откровенно: «Почему сейчас русская интеллигенция более антисемитская, чем при царизме? В первые дни революции, когда значительная часть русской интеллигенции отхлынула, испугалась революции, как раз в тот момент еврейская интеллигенция хлынула в канал революции, заполнила его большим процентом по сравнению со своей численностью и начала работать в революционных органах управления».{123}
Еще более четко рассказал о причинах волны… Ну не смею сказать, антисемитизма, а скажем так — напряженности в национальных отношениях, еврейский публицист-эмигрант И. М. Бикерман: «Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым служащим. Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии… Он видит, что проспект Св. Владимира носит славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк.
Русский человек видит теперь еврея и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев не коммунистов, а таких же обездоленных, как он сам, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду, от нее уйти некуда. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что потому именно она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что делает еврейское дело, в этом укрепляет его сама власть…».{124}
А поведение евреев? Не всех, разумеется, но той части народа, которая чувствовала себя призванной варить жуткое варево «построения нового мира». О них пишет плоть от плоти, кровь от крови, еврейский писатель.
«В российской еврейской среде крепко бытует… миф о том, что якобы перед Второй мировой войной хотя национальное существование евреев было притушено, но с антисемитизмом советская власть покончила, антисемитов преследовали, евреи занимали выдающееся, завидное положение в обществе и государстве и пользовались не только равными со всеми гражданскими правами, но даже привилегиями. Только после переворота 1937–1938 годов, а особенно после приказа начглавПУРа А. Щербакова в 1942 году об удалении евреев с политических, юридических и т. д. постов, в армии началось якобы попятное движение, возвращение в Россию былого антисемитизма с ограничениями, травлей и прочим. Высшей точкой этой антисемитской волны, инспирированной сверху, было, мол, «дело врачей» 1953 года, потом наступил некоторый спад в 1950-е — в первой половине 60-х годов, и наконец, новая волна антисемитизма надвинулась на нас после 1967 года…».
Таковы основные исторические контуры этого мифа, почти что общепризнанные… Но мой личный опыт, опыт одного из советских евреев, лично пережившего все эти «эпохи» и «волны», шепчет мне на ухо, что эта версия неверна в своей основе.
Возможно, взрослым людям, защищенным полицейским законом сталинского государства, действительно до войны казалось, что они — свои в этой огромной стране, что антисемитизм гнездится только в душах нескольких пьяных хулиганов, что власть их любит, а они служат первой опорой своей власти. Нагловатые, самоуверенно-довольные, распевали взрослые евреи на «красных праздниках» и на свадьбах: «Там, где сидели цари и генералы, теперь сидим там мы, они сидят под нами…». Не мешало бы им вовремя вспомнить конец царей и генералов и потом не жаловаться на злую еврейскую судьбу. Пока они самозабвенно токовали, в толщах униженной, измученной, репрессированной, оскверненной массы накапливался великий гнев, который в первую очередь готов был плеснуться на них, на чужаков, говоривших с неприятным тягучим акцентом, тормозивших спокойную крестьянскую жизнь с раздражавших аборигенов торопливым темпераментом «делашей», не понимавших ни чуждых им национальных ценностей, ни чуждых устоев. Накопленный этот гнев использовал Сталин, чтобы сокрушать сторонников троцких-бронштейнов и каменевых-розенфельдов, использовал его и Гитлер, чтобы сокрушать сталинских «жидов-политруков», и снова использовал Сталин, который отмежевался от этих политруков, чтобы гнать своих солдат тенями Суворова и Кутузова».{125}
Так пишет М. Хейфец и рассказывает, что его, ребенка 4–5 лет, постоянно избивали «как жида», а в эвакуации на Урале, в городе Ирбите, поймала компания мальчишек, скрутила руки, нацепила веревку на шею и водила с криками: «Жида ведем вешать!».{126}
«Антисемитизм был неодолим, когда капланы{127} стояли у власти и трубили на весь мир, что «Антисемитизм в СССР искоренен навсегда». Антисемитизм стал исчезать как раз тогда, когда евреев стали дискриминировать и вопли о советском антисемитизме разнеслись по всеми миру».{128}
«Еврейская «семья», бессменно господствовавшая 20 лет в важнейших узлах партгосаппарата, потерпела в борьбе за власть поражение в схватке с иными «семьями», давно ненавидевшими наглых чужаков. Но мы, дети, чувствовали еще до войны на своих детских душах и детских кожах удары этого спрятавшегося от правительственного террора, но тем не менее крепнущего год от года народного антисемитизма «прекрасных» довоенных лет»{129} — так пишет этот умный, очень этичный человек и описывает свою встречу в тюрьме со стариком Калининым, осужденным за создание братства «истинно православной церкви» последователей патриарха Тихона. Калинин хорошо отнесся к Хейфецу, но, узнав, что тот еврей, отказался иметь с ним дело.
«— Вы меня простите… Я к вам как к человеку хорошо отношусь и знаю, что даже в самой дурной семье родятся хорошие дети… Но вашего народа я простить не могу. Вы мой приговор читали, знаете, что с нами, с нашей верой сделали. И сами знаете — делали это евреи. Так что лучше нам с вами больше не говорить».{130}
«Ты прав, — однажды заметил мне мой друг Дмитро Квецко, националист из Украинского Национального фронта, — но ты прав от ума, а у нас душа окровавлена…
Я ведь помнил, как мои дяди и старшие братья распевали: «Там, где сидели цари и генералы, теперь сидим там мы…» А Калинин сидел под ними».{131}
«Конечно, в Советском Союзе за последние тридцать лет антисемитизм ослаб с тех пор, как евреев удалили с партийных, высших советских постов, из карательных органов. Спасибо, большое спасибо коммунистам за это — они сняли с нашего народа не только тяжкое моральное бремя, но и способствовали его национальному самосознанию, значительно облегчили реальное взаимопонимание с народами этой диаспоры».{132}
Кстати, вот цитата, в очередной раз показывающая, какой разный народ евреи. Нет ничего проще, чем ненавидеть френкелей и губельманов, свердловых и урицких. Их всякий психически вменяемый человек ненавидит, независимо от национальности и от веры. Легко презирать самовлюбленно токующих омерзительную песню дядей и старших братьев Хейфица.
Но попробуйте возненавидеть, запрезирать… ну того же Михаила Хейфица. Калинин вызывает сочувствие… но разве не вызывает сочувствие пятилетний малыш, которого избивают за то, что он «жид»?
Тут как раз хорошо видно, как одни евреи оказываются заложниками политики других. Евреи по происхождению стали заложниками политики сионистов в годы Второй мировой войны. Точно так же еврей по факту рождения, маленький Миша Хейфиц, — заложник подлостей, творимых его же собственными старшими родственниками.
Переворот Сталина был не антисемитским по смыслу. Скорее — великодержавным. Но получилось так, что пламенных революционеров, строивших утопию, ему просто пришлось отстранить от власти, разогнать, уничтожить, принудить к эмиграции. А среди них евреев было немерено. Антисемитизм? Нет ничего глупее такого вывода.
Другой вопрос, что уменьшение числа евреев в советском руководстве порождало весьма различную реакцию в мире. Скажем, виднейший нацист Альфред Розенберг 5 октября 1939 года записывает в своем дневнике, что Гесс передал фюреру сообщение одного немецкого капитана, посетившего Одессу. В противоположность прошлым посещениям, капитан не увидел в органах власти евреев. Розенберг далее отмечает: «Это дало повод к оживленной дискуссии насчет того, действительно ли в данном отношении в России готовится поворот. Я высказал мнение, что если эта тенденция начнется, то закончится она ужасными еврейскими погромами».{133}
Рейхсминистр пропаганды Германии Йозеф Геббельс в 1940 году обратил внимание на особенность советского террора 1937–1938 годов и новую тенденцию в советской внешней политике 1939–1940 гг. С учетом этого он пытается сделать вывод и 15 марта 1940 года пишет в своем дневнике: «Не ликвидирует ли Сталин постепенно и евреев? Вероятно, он только для того, чтобы ввести в заблуждение весь мир, называет их троцкистами. Кто знает? Во всяком случае, мы с Россией — союзники».{134}
Сталин евреев не уничтожил. Но насколько эта политика играла роль в подготовке Второй мировой, как она воздействовала на верхушку нацистов — это интересный и практически не изученный вопрос.
А спустя двадцать-тридцать лет после сталинского переворота уже и речи не могло идти о событиях типа описанных Хейфицем.
В 1930-х, не будь беспощадного давления власти на народ, и правда могло бы дойти до погромов. В 1970-е доходило отнюдь не до погромов, а до публичных излияний в любви к евреям, причем непосредственно на улицах. Вообще рубеж 1970-х и 1980-х — это очень большой, значительнейший перелом в народном сознании. В числе прочего, отношение к евреям изменилось окончательно.
В 1981 году арестовали крупного ленинградского ученого, известнейшего археолога Л. С. Клейна. Официально обвинили его в педерастии — это ведь считалось в СССР преступлением, как и в Третьем рейхе, и в Южной Африке. Реально Лев Самойлович мешал генералам советской науки, и в результате «компетентные органы» включили его в «ленинградскую волну арестов» 1981–1982 годов — последнюю волну повальных арестов в СССР.
Лев Самойлович так хорошо защищался, что лишь с большим усилием «удалось» припаять ему «всего» полтора года тюрьмы. Год и четыре месяца провел он в тюрьме, и получалось — на лагерь приходится не так уж много времени. Вроде бы должен выдержать… Но страх за него мы все испытывали, загибая на пальцах: что будет работать против Льва Самойловича? Первое — это возраст. Второе — статья (педерасты — это же у «них» низшая каста). Третье, конечно же, национальность.
Трудно сказать, в какой степени сами палачи так же загибали пальцы, прикидывая, много ли шансов выйти из лагеря у Клейна. Но и наши опасения, и надежды гэбульников оказались далеки от реальности: отношение к евреям совершенно изменилось, в том числе и в уголовном мире. В представлении уголовников еврей перестал быть физически хилым, одновременно подловатым и наглым типом, который «вызывал у уголовников инстинкт преследования»{135}. Еврей теперь был в их представлении энергичный, богатый человек, образованный, владеющий языками, «потенциальный иностранец». Такой еврей вызывал уже не стремление самоутвердиться на чужой счет, а уважение и зависть.
В лагере Лев Самойлович занимал почетное положение «углового», а вернувшись, мгновенно восстановил положение в жизни и в науке и с упоением свел счеты с некорректными людьми (например, с сукиным сыном, который спер у Льва Самойловича кусок его книги и выдал за собственное сочинение).
Но главное для этой книги — уже на рубеже 1980-х годов антисемитизма в России не было. По крайней мере, массового антисемитизма. То есть где-то бесновались «памятники», где-то перепечатывались на машинке и ходили по рукам, а позже и выпускались творения из «библиотечки русского антисемита». Но все это было и осталось глубоко на периферии русской жизни. В семье не без урода, и не более.
Просто палачи?
Самое простое — это сделать вывод, что евреи осознанно «завалили» Российскую империю, создали на ее руинах свое государство и жировали за чужой счет, пока гениальный Сталин своими великими решениями не пресек их подленького жирования. Были и жирующие. Те, кто открыл для себя источник спокойной сытой жизни и карьеры в стране, захваченной «своими». Но глупо приписывать такое поведение и такую психологию ВСЕМ евреям.
Применительно к огромному и разному народу это, мягко говоря, упрощенчество. Было и жирование. Была и месть. Было и самозабвенное токование, была русофобия, было отношение к России как к захваченной стране, кипели самые низкие страсти.
Но невозможно объяснить всем этим пафос построения «светлого будущего»: как бы ни относиться к самому пафосу. Автор этих строк — убежденный враг всякой вообще революционности, полный и окончательный антикоммунист. Любые попытки оправдать преступления, совершенные во имя любых отвлеченных идей, мне отвратительны. Люди, жующие тупую жвачку про «великих реформаторов» в лице Троцкого или Бухарина, Луи Бланка или Гарибальди, представляются мне в лучшем случае не очень умными людьми. Что бы они сами об этом ни думали, их позиция — позиция сообщников страшных и отвратительных преступников.
Но и не замечать этого пафоса переустройства, этой судорожной жажды переделать и усовершенствовать мир — никак невозможно.
Во-первых, эта жажда изменять и переустраивать мир — важная часть психологии всей иудаистической цивилизации. Часть психотипа, как сказал бы еврей на четверть, Лев Гумилев, «стереотипа поведения» всех иудаистических народов. И ашкенази, и сефардов. Возможно, я глубоко не прав, но вроде бы корни лежат в самой основе иудаистской цивилизации. Партии, в главном очень похожие на сионистскую или коммунистическую, легко найти даже у древних иудеев.
Иудаизм и прыжок в утопию
У греков тоже были партии и были философские споры. Но партии — политические объединения — возникали у них на базе общих интересов, по отношению к чему-то очень простому, приземленному. Скажем, была в Афинах «морская» партия — в нее объединялись все, кормившиеся от моря, — моряки, рыбаки, владельцы кораблей, торговцы заморскими товарами и рыбой. Эта партия считала, что накопленные в войнах средства Афин надо потратить на строительство новых кораблей.
Но философию и политику греки не путали. Никому в голову не приходило заявить, что если прав Фалес Милетский и все произошло из воды, то надо укреплять военный флот и мореплавание. Если бы морская партия в Афинах и выдвинула такой аргумент, его бы встретили громовым хохотом.
Была другая партия эвпатридов-землевладельцев, и ее представители считали, что деньги государства надо тратить не на морские суда, а на поддержку тех, кто производит оливковое масло и вино. Но и партии землевладельцев-эвпатридов не приходило в голову опираться на философские учения, согласно которым земля — главный первоэлемент.
Никому из греков не приходило в голову написать трактат и доказать: раз мир порожден водой — значит, должна победить морская партия! Или — если мир состоит из земли, то и деньги надо потратить в интересах партии эвпатридов. Их партии были очень прагматичными и существовали независимо от споров про то, как и из чего возникла Вселенная. Греки отделяли материальное от идеального.
А вот иудеи создали политические партии, которые основывались на трактовках вероучения. Такие партии были своего рода версиями еврейской культуры. Евреи постоянно разбивались на эти партии и спорили до хрипоты.
Начиная с Вавилонского плена, у иудеев все время появляются какие-то новые партии и течения, спорят между собой… и хорошо, если спорят чисто словесно.
Уже в I веке до Р.Х. общество распалось, по крайней мере, на три партии — садуккеев, фарисеев и ессеев. В таких случаях полагается говорить: «все образованное общество распалось». Но в том-то и дело, что образованный слой у евреев того времени громаден, не меньше трети, а то и половины всего мужского населения. Партии не были чисто верхушечным, столичным или придворным изобретением, «распадалась на партии» очень значительная часть всего народа.
Название партии садуккеев происходило от имени первосвященника Садика, или Цадика. Потомки этого первосвященника стояли во главе этой партии. Садуккеи отстаивали ту версию иудаизма, которая бытовала до Вавилонского плена, — с Храмом, первосвященниками, обязательными жертвоприношениями. Они не отрицали синагоги, но считали ее чем-то глубоко второстепенным. Для них не было важно толкование священных текстов и споры о том, как понимать то или иное место в Библии.
Само воскресение из мертвых, суд по делам человека, существование рая и ада оставалось для них очень сомнительным делом. «В тот день приступили к нему садуккеи, которые говорят, что нет воскресения…» — свидетельствует Апостол Матфей (Мф. Глава 22, стих 23).{136}
Фарисеи, то есть «обособленные», «отделившиеся», и впрямь последовательнее других стояли за обособление евреев. Для них был не столь важен Храм, сколько синагога и устные народные предания и запреты. Фарисеи считали необходимым строжайшим образом соблюдать традицию — и записанные в Библии, и устные предания, до самых мельчайших деталей. Фарисеи охотно помогали больным и бедным, но притом не просто так, а для сплочения общества.
Из рядов лично скромных, ученых, социально активных фарисеев выходили ученые, толкователи Библии, учителя, предприниматели. Глубокая религиозность и нравственные добродетели фарисеев несомненны. Но они — что поделать? В полном соответствии с положениями иудаизма и впрямь считали самих себя людьми, достигшими пределов совершенства. Раз выполняют закон — что еще надо? Они уже угодны Богу, они уже с ним.
Фарисеи отстаивали ту версию иудаизма, которая сложилась в диаспоре… Но не как мировую религию.
А была еще партия ессеев, то есть «совершающие омовение» или «врачующие». Это была очень странная партия, которую правильнее всего назвать «партией углубления иудаизма».
Ессеи стояли в стороне от любых общественных или государственных дел, посвящая себя исключительно делу личного спасения. На самих себя они смотрели, как на сословие «святых», очень беспокоились о своей телесной «чистоте», каждый день купались в реке или озере. Жили небольшими общинами, куда принимались только мужчины. Собственность обобществлялась. Ессеи занимались земледелием, пили только воду, ели только хлеб и овощи, вели тихую, углубленную в самое себя жизнь.
Ессеи считали, что близится конец света, когда Бог будет судить людей, и что нужно быть как можно более безгрешными, чтобы попасть в хорошее место после смерти. Для этого ессеи старались как можно меньше грешить, а согрешив — ибо как прожить на земле без греха? — старались исповедоваться друг другу, рассказать о грехе и тем изжить его, сделать как бы не бывшим.
В простонародье эссеи считались чудотворцами или святыми — откуда и название. К ним обращались за прорицанием судьбы, за излечением от болезней. За пределами же Иудеи об ессеях слышали не многие — очень уж тихий и незаметный образ жизни они вели.
Иудейские же партии были идейными. Если Бог сказал так и мы правильно поняли слова Бога, переданные через пророка — ничего не поделаешь, надо переделывать и весь материальный мир. Вот в чем были новаторами иудеи времен Вавилонского плена — они изобрели феномен идеологии. А где идеология — там и раскол, вплоть до гражданской войны — потому что ведь заведомо, люди всегда принимают разные идеологии.
Партии садуккеев и фарисеев старались оттеснить друг друга от управления страной и от должностей первосвященников, их сторонники устраивали порой ожесточенные уличные стычки с мордобоем и поножовщиной. Естественно, расколотость еврейского народа на партии очень мешала ему и при нашествиях иноземных завоевателей, и для организации нормальной жизни в стране в мирное время.
Характерно сказанное Веспасианом уже при осаде Иерусалима. Когда его упрекнули в нежелании идти на штурм, тот высказался вполне определенно. Мол, зачем рисковать своими воинами, если можно просто подождать, когда евреи перебьют друг друга (это опять про солидарность). И расчеты Веспасиана, кстати, оправдались целиком и полностью.
Число погибших иудеев оценивалось примерно в миллион — в треть населения страны. Из этого миллиона только около ста тысяч погибли на поле боя — остальные умерли от голода или были истреблены по большей части другими евреями.
Единственные, кто спасся при штурме Иерусалима, — это христиане. Было ведь сказано Христом: «Скоро разрушится сей город, и не останется камня на камне». Христиане поверили и ушли из Иерусалима заранее. А кого Й’ахве решил погубить, тем не дал пойти за Христом.
После того как Веспасиан стал императором, в 69 году во главе армии стал его сын, Тит Флавий. Тит впервые в истории применил то, что можно назвать «тактикой выжженной земли» — в мятежных областях он сжигал посевы, вырубал оливковые рощи и фруктовые сады. Ни Й’ахве, ни пророки почему-то не явились, чтобы кормить свой народ (наверное, чем-то были очень заняты, а может, хотели в очередной раз «испытать» иудеев). Тит Флавий осадил Иерусалим и здесь тоже вырубил все леса вокруг города. «Земля обнажилась, как целина», — красиво сказал Иосиф Флавий{137}. Впрочем, уникальные бальзамовые деревья вырвали с корнем сами иудеи: после пяти месяцев осады, в августе 70 года, Тит Флавий взял мятежный город штурмом, разрушил его и сжег Иерусалимский храм. Иудеи не хотели, чтобы деревья достались врагу.
Во время Иудейской войны огромное число людей покончили с собой, не желая сдаваться; многие из них убивали сначала жен и детей, потом сами следовали за ними. Число этих самоубийц, к сожалению, крайне трудно установить сколько-нибудь достоверно.
Многие поступки иудеев вообще трудно объяснить с точки зрения психически вменяемого человека. Когда Иерусалимский храм уже пылал, около шести тысяч человек — женщин, многие с совсем маленькими детьми, стариков и подростков — пытались выйти из опасной зоны. Но пропагандисты убедили их: надо остаться! Й’ахве сейчас явится в громе и молниях, уничтожит врагов и спасет свой народ. Под рухнувшей горящей кровлей все эти люди погибли.{138}
Во время войн и нашествий на Руси (и во всей Европе) мирное население пряталось в храмах… Но нет ни одного случая, когда бы религиозные ораторы требовали от людей остаться в пылающем храме.
Этот неправдоподобно высокий уровень идеологизированности характерен для всех народов иудаистской цивилизации. Он и порождал странный гибрид между сектой и политической партией, который требовал привести реальную жизнь в соответствие со своей утопией.
Ленин назвал такую партию «партией нового типа»… но, в сущности, РСДРП (б) была партией очень старого типа — по образцу зелотов и сикариев.
При этом пророки Древней Иудеи, а потом очень многие раввины, плохо знавшие историю, последовательно считали племенную жизнь, когда «все были равны», неким утраченным идеалом. Классовое же общество полагали своего рода «повреждением нравов», возникшим из-за того, что иудеи слишком уж контактировали с иноплеменниками и что-то от них перенимали.
В результате отступиться от того, что несут другие народы, и восстановить первоначальную чистоту иудаизма часто казалось иудеям способом вернуться в племенной рай, где никто не будет мешать им быть равными, никто никого не будет эксплуатировать, никто не будет плохо себя вести. В XX веке почти так же думали немецкие национал-социалисты, стремившиеся вернуться к простоте нравов древних германцев, неукоснительно помогавших друг другу и не стремившихся к личному успеху.
Эти «изобретения»: идеологизация общества и «партии нового типа», постоянные попытки вернуться и вернуть всех вокруг в некий потерянный рай — красной нитью проходят через всю историю народов иудаистской цивилизации.
В XX веке множество евреев, психически нормальных во всех остальных отношениях, жаждали «создания нового мира». Они готовы были и лично участвовать в его создании, и давать на него деньги, и принимать решения для помощи в его построении.
Уже в 1950-е годы супруги Этель и Джулиус Розенберги украли атомные секреты в США, где жили вполне счастливо и уж по крайней мере сыто. Украли, в конечном счете расплатившись собственными жизнями, ценой позора и преступления. Предав государство, которое их приняло и обеспечило им безбедную жизнь и социально-политическое равенство. Украли для того, чтобы вооружить атомной бомбой коммунистов во главе с «еврейским гонителем» Иосифом Сталиным.
Еврейская идеологичность — это только во-первых…
А было и во-вторых: желание получить все права. За то стоило бороться, и за это боролись буквально миллионы евреев в самой России и в других странах Восточной Европы.
В-третьих, шла борьба за возможность ассимиляции в России. Честной и на нормальных человеческих условиях.
До сих пор неизвестно число евреев, которые возвращались в охваченную смутой Россию в 1917–1918 годах. Называют цифры и в 100, и в 200 тысяч человек. Ехали и намного позже, охваченные всеми тремя видами стремлений:
1) стремлением построить «прекрасный новый мир»;
2) стремлением жить, обладая всей полнотой человеческих прав;
3) стремлением жить на исторической Родине, в России, и беспрепятственно смешиваться с ее народом.
Если еврейская семья выехала из России в самом начале XX века, она могла всего через 15–20, даже через 10 лет эмиграции вернуться в Россию, на родину. Почему нет? Что скверного в этом желании?
Родители Айзека Азимова ехали из России, бежали от ужасов коммунальных квартир и хлеба по карточкам. А почти одновременно, навстречу им, в 1926 году перебрался из Литвы в нашу многострадальную страну отец шумного публициста Померанца — пылкого ленинца в 1960-е годы, патологического ненавистника русского крестьянства до сих пор — Соломон Померанц. Ехал со всей семьей, настроенной пылко революционно. Григорий Соломонович подробно писал об этом, даже приводил свою фотографию — маленького мальчика, наряженного в форму «юнгштурмовца»: немецкого революционера{139}. Уж, наверное, такая семья была далеко не одна.
С точки зрения Большой Политики
Да не буду я понят, как отрицатель очевидного факта: в сокрушении Российской империи были заинтересованы весьма многие и многие политические силы мира того. И Германская империя стремилась вывести Российскую империю из войны. А Британия хотела искоренить, расчленить и уничтожить своего давнего и злейшего конкурента. Все это было, было, было…
Несомненно, были и евреи, которые сочувствовали этим намерениям: хотя бы евреи — агенты и офицеры германской или британской разведки. Но был и другой пафос: не геополитический, а цивилизационный, пафос Прогресса и Просвещения. Свергнуть «плохое» и «отсталое» правительство, установить правила жизни, которые помогут самому же русскому народу жить счастливо и свободно. Колонизатор не сомневается в своем превосходстве и в своем праве вторгаться в жизнь колонизуемых. Но он уверен, что действует в их же собственных интересах.
Во всей громадной поддержке большевистской революции с Уолл-стрита и других финансовых центров четко прослеживается та же схема, которая выработалась в эпоху первых еврейских заступников: западные евреи помогают восточным единоверцам с полного согласия других народов Запада и при поддержке своих правительств.
Они действуют вместе: правительства Запада, народы Запада, евреи Запада, евреи Востока, изрядная часть русской интеллигенции. Все против косного, отсталого правительства. Против тех, кто его поддерживает по своей тупости и серости.
И тут четко видно еще одно. Западные евреи вовсе не хотят сами строить утопию. Западные банкиры и миллиардеры еврейского происхождения были вовсе не врагами и коммунизма, и сионизма. Они считали, что эти явления имеют право на существование, и готовы были им помогать. Этим людям очень практического склада хотелось строить утопию… но чужими руками. Сами они в этих экспериментах участвовать не собирались.
Есть смешная формула, ходящая в еврейской среде: «Сионизм — это когда один еврей на деньги другого еврея посылает в Палестину третьего еврея». Но точно так же и с построением социализма в любой другой стране. Например, «когда один еврей на деньги другого еврея организует революционную пропаганду в России (Польше, Венгрии, Германии, Чехии… нужное вставить)».
Владыки мира, как и было сказано
В России до сих пор великой тайной окружен своего рода «пломбированный пароход», на котором Лев Троцкий с компанией ехал в Россию в 1917 году. Про «пломбированный вагон» уже и ленивый не написал, а вот как насчет парохода?
Этот же «пломбированный пароход» вез Троцкого и его окружение, до 200 человек, из США. Этот пароход англичане остановили в канадском Галифаксе: было очевидно, что революционеры еврейского происхождения плывут в Россию, чтобы вывести ее из мировой войны. Но вмешались могучие силы в самой Британии, и пароход продолжил свой путь, увозя в Петроград более 200 революционеров. Фантастика — но величайшая империя в мировой истории… империя, над которой никогда не заходило солнце, оступилась перед этими силами… силами международных еврейских организаций.
Пафос переустройства мира… Да, и еще реальная возможность переустраивать мир. Еврей в XV веке, может быть, и не меньше ХОТЕЛ переустраивать. А реальность была такова, что он или бежал, умирая от голода в пути, спотыкаясь, брел прочь от родной Испании. Или, с ножом погромщика у горла, сглатывая ком, надевал крест на шею.
Теперь же он МОГ переустраивать мир, как хотел. В XX веке евреи имели возможность переделывать мир в той же степени, в какой это в XVI–XVII веках делали европейские колонизаторы. Не все евреи принимали в этом участие? Несомненно. Но и 99 % испанцев в XVI веке сидели дома. Однако кучка закованных в латы испанских завоевателей, буквально несколько тысяч человек, завоевали обе Америки, истребили одни народы, покорили и заставили работать на себя другие. А потом кучка работорговцев, несколько десятков тысяч европейцев, обезлюдила Африку, чтобы заселить неграми Америку.
Точно так же несколько тысяч очень богатых евреев могли организовать колоссальную помощь и лично Троцкому, и всем вообще революционным силам в Российской империи.
Как и колонизаторы, эти евреи вовсе не были едины. Они постоянно ссорились между собой, все время преследовали свои групповые или частные цели.
Американские банкиры давали Троцкому совершенно фантастические деньги… Вопрос — на что? Так вот Яков Шифф (тот самый, что таки немножечко профинансировал русскую революцию) давал порядка 200 млн долларов: больше, чем германская разведка. Вот только была у Шиффа вполне конкретная просьба: друг и соратник «железнодорожного короля» Гарримана хотел взять под контроль Транссиб. Монополия на железнодорожную связь Дальнего Востока и Китая с Россией и Европой сулила неправдоподобные прибыли… Лев Давидович охотно обещал «решить вопрос»… но, как и следовало ожидать, ничего Яков Шифф не получил. Вообще.{140}
Гарриман хотел получить в России концессии. Не получил.
Суть не в том, что каждый живший в те времена еврей лично в чем-то участвовал, а если участвовал, то на стороне большевиков. Я этого не говорил и, что характерно, даже не думал. Суть дела в том, что евреи в начале — середине XX века стали так же неимоверно могущественны, как европейские народы в XVI–XVII веках.
Лион Фейхтвангер никогда не был ни коммунистом, ни даже «сочувствующим». От силы так, легкая теоретическая «розоватость». И тем не менее послушайте: «До сих пор белым (обратите внимание на термин — им пользовались и Киплинг, и Джек Лондон, и Геббельс. — А.Б.) лишь однажды удалось без применения силы создать духовный национализм. Это удалось грекам. Политически побежденные, они завоевали мир своей культурой и на протяжении 5000 лет были господами мира. Задача Третьего Израиля мне представляется такой же. И решить ее можно без применения силы. В этом особенность истинного еврейского национализма: его смысл заключается в преодолении себя. В противоположность любому другому национализму, он стремится не утвердить себя, а раствориться в едином мире. Раствориться, словно соль в воде, которая, растворившись, становится невидимой и в то же время вездесущей и вечно существующей.
Усовершенствованный таким образом сионизм соответствует основной идее еврейства, мессианству… Целью истинного еврейского национализма является насыщение материи духом. Он космополитичен, этот истинно еврейский национализм, он мессианский».{141}
Сам автор этих слов никогда не проводил карательных операций, не сортировал крестьян на преступных «кулаков» и добродетельных безлошадников и бесштанников. Он не загонял крестьянскую молодежь на разного рода стройки века для перевоспитания их индустриальным трудом. Он не обманывал евреев, отправляя их в «рай земной» Палестины, и не сметал с лица земли арабские поселения, рассказывая, что их тут никогда и не было. Но вся необходимая идеология для совершения всех этих преступлений тут уже содержится, причем полностью.
И дух речей Лиона Фейхтвангера — колонизаторский. Испанец XVI века крестил индейцев, истребляя нерадивых и несогласных. Англичанин XVIII века вовлекал негров и индусов в систему мирового хозяйства, обрекая на голодную смерть тех, кто этому сопротивлялся.
Разве европейские колонизаторы не «посолили собой» весь остальной подлунный мир? Оставаясь при этом элитой этого переустроенного под них мира?
Западное еврейство само не «солило» собой мир. Оно продолжало вполне комфортно жить в культурных, богатых и сытых государствах, где полиция эффективна, жизнь безопасна, а революции мало вероятны. Но они охотно подбивали ашкеназских евреев на революции в Польше и в России и на «возрождение» «истинно социалистического» Израиля. Даже приятно думать, что как Ленин и компания обманули германский Генеральный штаб, так же Троцкий и его окружение обманули еврейских воротил Уолл-стрита. Так им и надо.