Девушка присела на скамейку, достала портфолио, который всегда таскала с собой. Портфолио представлял собой громадных размеров альбом с двумя переплетенными свадебными кольцами на обложке и с россыпью гламурных розочек на страницах внутри. Ничего более пристойного в кувандыкском магазине не нашлось, да и по размеру этот фолиант был вполне подходящим, чтобы отразить все богатство и разнообразие Никиной коллекции.
Конечно, кувандыкская аристократия, демонстрировавшая на фотографиях ее модели, выглядела не очень по причине избыточного веса и особенностей фигур, к подиуму таких бы и близко не попустили. Но уж что есть, то есть. Зато целый раздел – пляжных и вечерних туалетов – представляла на фото сама автор, и вот этот раздел был, по мнению Ники, хоть куда! Хоть в «Космополитен», хоть в «Базар», хоть прямо на телеэкран. Девушка на фотографиях выглядела загадочной, утонченной и очень сексуальной. По крайней мере, именно так говорили все, кто эти фото видел. Ника была с этим согласна.
Толпу красавиц загнали в какой-то зал, и Вероника сразу же занялась обследованием входов-выходов, в надежде найти прямой путь к Балдашкину. Увы! Двери, все до одной, оказались, во-первых, без ручек, а во-вторых, тривиально закрытыми.
Ладно, не сдавалась девушка, ведь когда-нибудь кто-нибудь в какую-нибудь из этих дверей выйдет или войдет?
И вдруг – неожиданность – претенденток стали выпускать пятерками сразу на просмотр.
Когда подошла ее очередь, выяснилось, что претенденток отправляют вовсе не к мэтру, а к визажисту, чего Нике совсем не требовалось.
Манерный общипанный парень, окруженный баночками, коробочками, кисточками, едва взглянул на Нику и, растягивая гласные, будто ему лень было говорить, произнес:
– Гла-а-за смо-о-й.
– В смысле? – не поняла девушка, на всякий случай демонстративно похлопав пушистыми белыми ресницами.
– Чем ресни-ицы нама-азала? – лениво ткнул ей кисточкой в лицо визажист. – Масляной кра-аской?
Вероника презрительно посмотрела на этого маляра-штукатура и в тон ему протянула:
– Не-ет, это-о нитроэма-аль!
Визажист не глядя мазнул по ее щекам припудренной кисточкой.
– Убери свой секонд-хенд! – Оттолкнула его руку будущая слава мировой моды.
– Слушай ты-ы, снежи-инка деревенская, – скривился штукатур, – ты щас довыпе-ендриваешься. Охрану позову-у, выкинут как кошку блоха-астую…
Выкидывание в данный момент в Никины планы не входило, поэтому она смирила собственную гордость и дала себя изуродовать: напудрить, накрасить ресницы, наложить румяна и помаду. Правда, в зеркало после этого смотреться не стала, поберегла и так измотанную нервную систему.
Лицо немилосердно чесалось, глаза, щедро испачканные тушью, все время норовили закрыться, к тому же в своей пятерке Вероника оказалась самой мелкой. Любой из четырех своих коллег она спокойно могла спрятаться под мышку. Даже на каблуках. Вдобавок она так и не удосужилась выяснить, куда же все-таки они номинируются. Но и это ее не смущало. Каждому, как говорится, свое. Поэтому в зал, где претенденток ожидала высокая комиссия, девушка вошла, гордо прижимая к груди заветный портфолио с розочками.
– А эту коротышку кто пустил? – брезгливо поморщился Балдашкин, сидевший за столом в окружении величественных теток.
На сами его слова Ника внимания не обратила, в голове билось одно, восторженное: он ее заметил! Выделил! Поэтому, не теряя времени на чепуху, она бодро шагнула вперед, бухнула на стол перед мэтром заветный альбомище.
– Что это? – взвизгнул Балдашкин и вместе со стулом отскочил от стола. Будто перед ним бросили бомбу, которая немедленно взорвется.
– Да не бойтесь! – успокоила всех Вероника. – Я не шахидка, я – модельер, а это – мои работы. – И скромно потупилась, ожидая восторженной реакции собравшихся.
Тетка, сидевшая от Балдашкина слева, пошла красными пятнами, невнятно залепетав:
– Простите… Я… Она… шестьсот человек… пропустила…
– И вы не переживайте! – улыбнулась ей девушка. – Мне ваш кастинг даром не нужен!
– А что же вам нужно? – сварливо поинтересовался Балдашкин. И куда-то в сторону крикнул: – Охрана!
– Ой, да ладно вам! – прощающе махнула рукой Ника. – Я сама сейчас уйду. Только дайте мне слово, что посмотрите мой портфолио.
Балдашкин потер рукой лоб:
– Вы где-то учились?
– Конечно! – гордо кивнула Вероника. – Я закончила ОГПУ.
– Что? – Балдашкин напряженно замер. А вместе с ним и вся комиссия.
– О – Г – П – У! – раздельно и четко повторила девушка. – Неужели не слышали? Такой вуз известный! С тридцать седьмого года существует.
– Хорошо, я посмотрю ваши работы, – внезапно побледнев, согласился Балдашкин. – А сейчас, – он повелительно махнул рукой, – освободите помещение.
Ника ему это простила. Чего обижаться? Все равно вместе работать, а тут столько народу каждый день, и всякий норовит проникнуть в мир моды с черного хода, по блату. Не все ведь могут, как она: раз! – и портфолио на стол. Товар лицом! Смотрите, наслаждайтесь!
На следующий день ровно в девять утра Ника стояла на пороге Дома моды.
– Мне Балдашкин назначил, – важно сообщила она охраннику.
Тот пристально оглядел девушку:
– Во-первых, он раньше двух не появляется, а во-вторых, он сегодня утром улетел в Париж.
– Как? – не поверила Ника. – А я? Я… я портфолио ему оставляла…
– Альбом, что ли?
– Ну да…
– Чудной такой, с розочками и колечками?
– Ну! – Вероника обрадовалась. Раз даже охрана знает про ее портфолио, значит… Когда же они успели всем про нее рассказать? Девушка польщенно улыбнулась. – Вам понравилось?
– Я этим баловством не интересуюсь, – отрезал секьюрити. – А розочки твои только что видал, уборщица ругалась, что здоровенный альбом в мусорку запихали – не достать.
– Как в мусорку? – Свет вокруг стремительно померк, уступая место вечным холодным сумеркам, и ноги отчего-то перестали чувствовать опору.
Когда в глазах снова забрезжил свет, Вероника обнаружила себя прислоненной к шершавой стене на ступеньках Дома моды. Рядом с ней лежал портфолио. Немножко помятый, но вполне целый. При более пристальном осмотре оказалось, что там не хватает нескольких страниц.
Этот удар судьбы девушка перенесла стойко. Добрая тетя Валя убедила, что всякие неудачи непременно сменяются большим успехом, надо только надеяться и ждать.
Ждать Ника умела, только вот деньги, скопленные на пошиве эксклюзивных нарядов для кувандыкских модниц, растаяли, как первый снежок под осенним солнышком, поэтому пассивное ожидание триумфа пришлось отложить до лучших времен и выдвинуться на поиски работы, чтобы не висеть обузой на шее доброй, но не очень состоятельной тети Вали.
Как-то она покупала в киоске у дома китайскую лапшу быстрого приготовления – дешевле ничего не нашлось, – и черноусая низколобая личность, высунувшаяся в широкую форточку, вдруг спросила:
– Эй, снегурочка, работа не нужна?
– Нужна! Нужна! – радостно закивала Ника.
– Давай ко мне в ночную смену. Полторы тыщи платить буду!
Ника быстренько прикинула, сколько трехрублевой лапши можно купить на эти деньжищи, и не думая согласилась. Так и пошло. Днем она по-прежнему искала пути в заманчивый и таинственный мир моды, а по ночам торговала в кособоком ларьке.
В одном из модельных агентств славный паренек, безуспешно пробивающийся в модели, открыл ей страшную тайну:
– Без денег не пробьешься. У тебя одна дорога – удачно выйти замуж. Например, за олигарха. Тогда от твоих коллекций все будут просто пищать!
«Что ж, пожалуй, этот добрый человек прав, – поразмыслив, решила Ника. – Другого пути нет. Замуж так замуж и – на подиумы!»
Но как? Где найти этого олигарха?
Следующие несколько дней Вероника посвятила поискам, теоретическим изысканиям и тщательному научному изучению мира настоящих олигархов, неизведанного и космически далекого от ее нынешних реалий. Вместо китайской лапши она покупала тягучие нудные журналы про финансы, политику, нефть, металл. Вглядывалась в цветные портреты на обложках и черно-белые снимки внутри, искала тщательно замаскированные сведения о личной жизни.
Когда курс теоретической подготовки был окончен, наступило время практических действий.
Основную часть дня Ника проводила в якобы легкомысленных прогулках возле фешенебельных офисов, расточая ослепительные улыбки всем мужчинам, входящим и выходящим из солидных дверей. Увы, хозяева жизни вечно спешили, их сопровождали целые толпы равнодушных бритоголовых головорезов, именуемых охраной, бесцеремонно оттеснявших девушку с олигархического пути. Поэтому олигархи своего счастья просто не замечали.
Через неделю, прошедшую откровенно впустую, Ника сообразила, что пора менять тактику. В каком-то кино она видела, как простая сельская девушка с американского ранчо случайно попала под колеса дорогой машины, хозяин которой сначала испугался, а потом влюбился и женился. Ника все тщательно взвесила, обдумала и решила поступить точно так же.
В один из последних ноябрьских дней, когда девушка быстрыми перебежками, чтобы не замерзнуть, двигалась в сторону примеченного офиса, вывеска которого показалась ей вполне подходящей – «Газпром», она действительно угодила под машину. Глупо, бездарно, метрах в трехстах от намеченной к замужеству площадки.
Машина, серебристая, ладная, блестящая, как раковина, начищенная содой, двигалась очень странно: какими-то рваными зигзагами, выписывая на дороге странную синусоиду.
Вероника остановилась прямо посередине яркой зебры, прикидывая, куда серебристое ландо вильнет в следующую секунду. Решила, что влево, а машина вдруг поехала совершенно прямо. Ника закричала, замахала руками, приковывая внимание странного водилы, и очнулась уже на бордюре. Короткая светлая, искусственной кожи юбка, треснув по шву, задралась на живот, на колене – огромная дырища (колготки, между прочим, были последними), а тонкий длинный каблук от одного из белых испанских сапожек купленных за бешеные деньги на распродаже в универмаге «Московский», почему-то оказался зажат в руке…