Продолговатая прозрачная столешница благоухала уже запекшимся, вперемешку с сигаретными окурками, коньяком и напоминала популярный столик в дешевой забегаловке. Между Геной и диванным поручнем, намертво зажатая крутым Гениным бедром, виднелась открытая бутылка шампанского. Видно, запивала коньяк.
– Да… – вымолвила Ника. – Похоже, поминки по нашим усопшим душам прошли на высоком идейно-политическом уровне…
– Вер, – Вован не сводил удивленных глаз с Генриетты, – это и есть та самая грымза?
Ника кивнула.
– А это что за божий одуванчик? – показал Головастик на тетю Валю.
– Тетка моя, я тебе рассказывала…
– Что ж она себя так не бережет? – стал сокрушаться Вовчик о тете Вале, как о близкой родственнице. – Не молоденькая ведь уже, а так коньяка нахлебалась… Или с горя, как думаешь?
– Да нет, она вообще не пьет, – отмахнулась Ника. – Она от капли спиртного засыпает мертвецким сном, потом ничего не помнит, причем на три дня «до» и на три дня «после». Главное, ее теперь до завтрашнего вечера не разбудить! Утром ЕВР вернется – что скажу?
– Значит, синекудрая Жазель одна все употребила? – задумался гость. – Сильна баба, ничего не скажешь. Не иначе праздновала свою скорую счастливую свадьбу. Слушай, Вер, – глаза Головастика вдруг хитро и многозначительно заблестели, – а давай я старушку домой отвезу! Она ж не тяжелей Марфушки! Доставлю, уложу, мы ж почти родственники теперь. – Он посмотрел на тетю Валю с неприкрытой нежностью. – А эта кляча проснется: бабульки нет, вы на месте. У нее же крышак точно слетит!
Нике план Вовчика очень понравился! Во-первых, снималась проблема неминуемого объяснения с ЕВРом по поводу неожиданного алкоголизма Никиной ближайшей родственницы, а во-вторых… Ника представила себе картину пробуждения Гены: заходит в гостиную строгий ЕВР, а там…
– Давай! – весело подмигнула она брату. Недвижную, как египетская мумия, тетю Валю обмотали тем же покрывалом, в котором доставили Марфу. Уже на пороге лифта Вован обернулся к Нике:
– Пока, сестренка! – Отчего-то опустил глаза, замешкался. – А это… ну… сошьешь когда?
– Ну, не сейчас же! – укоризненно глянула Ника. – Днем, когда дома никого не будет. И сразу позвоню. Только ты про аксессуары не забудь!
Она еще раз проверила спящих детей и наконец пошла к себе. Ноги уже не держали совершенно, даже в душ заглянуть не осталось абсолютно никаких сил! Включила свет, и глаза, как обычно, сразу уперлись в кроваво-черное безобразие, огромным квадратом затенявшее стену.
Плохо соображая, что делает, повинуясь лишь какому-то мощному непобедимому инстинкту, девушка решительно спустилась в просторную темную мастерскую, где банкир создавал свои шедевры. В неясном квадрате предутреннего света, наплывающего из окна, ухватила ближнюю кисть, даванула на нее из первого подвернувшегося под руку тюбика. Вернулась к себе и яростно, не глядя, мазнула по распростершемуся на стене кошмару. Раз! Еще! Еще! Вот!
Через секунду мстительница спала. Во сне она мнилась себе великой Марфой Посадницей, ее любимый муж, которого она защищала от подлых московских происков, был конечно же ЕВРом, а у злобного старикашки Ивана III с лицом Гены из-под тяжелой золоченой короны глумливо торчали во все стороны сине-оранжевые лохмы…
Ника с удовольствием дострачивала трусы-протез и обдумывала, как она будет объясняться с детьми, – утром на разговоры времени не было. ЕВР, прилетев, не заезжая домой поехал в банк, и пробуждение Гены, которое так хотелось увидеть, она тоже пропустила. Собаки, проснувшись первыми, налетели на спящую, чем и разбудили. Дарик попутно умудрился слизать со стола все ночное безобразие – мужик, хоть и кобель, что с него взять? Сбросил на ковер недопитый коньяк и тут же прямо из мохнатого ворса его высосал.
Гена, очнувшись, поспешила улизнуть, сообщив недоумевающему Жану, что осталась заночевать, потому что задержалась. Причем, видимо, так спешила, что свалила бутыль с шампанским! Шампанское пролилось на пол, к лужице тут же подскочила Анжи и стремительно ее уничтожила.
Рядом с Никиным рабочим местом аккуратно высились спасенные книжки. Венчала стопку все та же загадочная Марфа. К Марфиному имени после ночной увлекательной лекции Вовчика Ника теперь тоже относилась по-другому, с уважением. Наконец-то она полностью осознала величие замысла ЕВРа, давшего двойняшкам такие звучные исторические имена. Их соседство, несомненно, символизировало нерушимое единство свободолюбивого русского народа с мудрой и правильной русской же властью, ориентированной на Запад. Которое вкупе просто обязано было завершиться наступлением вселенской гармонии.
Ника сделала последнюю красивую строчку, отложила трусы и открыла книжку про Марфу. Что? Речка? На Кольском полуострове? Вот это она влипла… С одной стороны, без книжки ЕВРу на глаза не покажешься, а с другой… Ника представила недоуменное лицо хозяина и затосковала.
– Вовчик, придумай что-нибудь, книжка-то «Марфа» оказалась про речку… – попросила она брата, для начала обрадовав его готовностью первого опытного экземпляра трусов-протеза.
– Не парься! – утешил ее счастливый Вован. – Скажи банкиру, что речку эту в честь Марфы Посадницы назвали новгородские ушкуйники, которые сбежали от Ивана III на Мурман.
– А на самом деле как было? – насторожилась Ника.
– Никто точно не знает, отвечаю! – уверил братан. – Жди, скоро буду.
Примерка Никиного шедевра состоялась в шикарном лимузине цвета слоновой кости, на котором Вован подрулил к дому ЕВРа. Ника при самом действе не присутствовала, ожидая вердикта в кабине рядом с Гориллой. Вовчик возился довольно долго, потом опустил стеклоперегородку.
– Сестренка! – В его голосе звенели слезы счастья. – Работает идеально. Я – твой вечный должник!
– Да ладно! – зарделась от заслуженной похвалы кутюрье. – Скажи лучше, откуда у тебя столько машин? Кабриолет, джип, теперь лимузин?
– Веруня, золотце, это же все шелуха, пыль. Ты что, забыла, кто у тебя братан? Хочешь, бери любую!
– Зачем? – удивилась Ника. – У меня и прав-то нет!
– Подарим!
– Не надо! – испугалась девушка, мгновенно вспомнив историю с Гениными правами. – Лучше на курсы пойду!
– Правильно, сестренка. А пока не выучишься, я тебе водилу к машине подарю. В придачу. Надоест – вернешь. Хочешь кабриолет?
Вероника вспомнила слова Гены о дороговизне автомобиля и решила, что уж если что-то и брать, на время, разумеется, то именно кабриолет, машиненку маленькую, незаметную, неказистую.
– Самому что, не надо? – из вежливости спросила она. – Зачем тогда покупал?
– Я и не покупал, – пожал плечами Вовчик. – Я ее у Мишки Трипроцента в чехарду выиграл. – Он весело прижмурился, видно, вспоминая увлекательное состязание. – Мишка-то на должности пузо наел, скакал тяжело, а я еще одному из быков, через которых прыгали, стольничек сунул, ну, чтоб задницу приподнял, когда Мишка пойдет… – Вован весело расхохотался. – На четвертом человеке Мишка и сверзился. Я-то тренированный, семерых перепрыгнул!
Ника совершенно не представляла, кто такой Мишка Трипроцента, но и уточнять не стала – зачем? И так понятно – мафиози. А об этом страшном мире она ничего не хотела знать! Головастик, истолковавший ее молчание как согласие, коротко бросил кому-то в мобильник: «Кабриолет ко мне, мигом!»
Они не успели перекинуться еще и парой-тройкой фраз, как рядом с лимузином припарковался тот самый кабриолет, вчерашний. При дневном свете он выглядел куда лучше: и цвет такой мерцающий, зелено-голубой, словно хамелеон, и фары лупастенькие, и корпус ладненький, как облизанный. Вот если б еще крышу настоящую, а не эту черную брезентуху. На чистеньком задке кто-то, видимо, для понту пришпандорил эмблему от «Мерседеса». Зачем? «Мерседесы», они вон какие…
– Документы оформлю сегодня же, – пообещал Вовчик, усаживая сестру на водительское сиденье, и долго любовался, как Вероника, словно маленькая девочка, крутила руль, нажимала на педали, играла с рычагом автоматической коробки передач и подпевала мелодично пиликающему клаксону.
Увлеченная освоением очередной опции – открыванием и закрыванием черной мягкой крыши, – девушка совершенно не смотрела по сторонам. А потому и не заметила, как рядом со светлым лимузином Головастика солидно пристроился темный лимузин ЕВРа, как из него выскочили Петя с Марфой и следом вышел сам банкир.
– Ника! – уже заглядывала в кабриолет любопытная Марфа. – Чья это машинка? Можно, я тоже крышу пооткрываю?
– Ух ты, клё-ёвая тачка! – одобрил Петр.
– Здравствуйте, Вероника Владиславовна, – поприветствовал ее удивленный ЕВР.
Ника боком, неловко, вылезла из низкого салона, за ней вышел Вовчик.
– Знакомьтесь, – пролепетала Ника. – Это Евгений Викторович, мой работодатель, а это – Владимир… – она на секундочку запнулась, – мой брат.
– Вован! – энергично тряхнул Вовчик тонкую и сухую руку ЕВРа.
– Ропшин, – ответил ЕВР, глядя на незнакомца как-то очень странно. – А я и не знал, что у вас есть брат.
– Троюродный, – заторопилась в объяснениях Ника, – только что из Орска приехал!
– Из Орска? – ЕВР пристально смотрел на Вов чика. – Орский, значит?
– Он самый, – подтвердил Вован, тоже глядя на ЕВРа как-то странно. Вроде и снизу, поскольку был значительно меньше ростом, но в то же время явно свысока.
– Приятно было познакомиться, – вежливо прервал перестрелку глазами ЕВР. – Дети, пошли.
– Да-да, – поддержала Ника, – обедать пора! Ладно, Вовчик, пока, увидимся!
– Верунь, – властно остановил ее брат, – погоди! Ключи забери! – Нажал кнопку, дождался, пока крыша, поехав, запечатала кабриолет. – Держи! Документы завезу, как обещал.
Отобедав и лично усадив детей за уроки, ЕВР спустился к Нике в гостиную.
– Вероника Владиславовна, это вправду ваш брат?
– А что, у меня троюродных братьев быть не может? – Оскорбленная недоверием, задрала подбородок девушка.