монархии. Борьба Габсбургов за реализацию имперских амбиций и твердая решимость их противников не допустить этого определяли европейскую геополитику следующие двести лет.
Падение Константинополя и поражение англичан во Франции привели к существенным внутренним преобразованиям в европейских странах. В два последующих столетия в Европе начали формироваться два принципиально разных типа правительств в качестве ответа на международные вызовы. С одной стороны, имелись совещательные системы в Англии и Голландской республике, чья замечательная гибкость дала возможность обеим странам не только преодолеть возникшие трудности, но и сохранить европейское равновесие сил. С другой стороны, в Европе существовали монархические системы – от откровенно деспотических, наподобие Османской империи и Московии, до более «смешанных» форм правления во Франции и Испании, где представительные собрания продолжали играть важную роль, но королевская власть стремилась к абсолютизму. Между тем империя, игравшая первостепенную роль в Европе геополитически и с точки зрения правительства, пыталась найти для себя конституционную структуру, способную снизить накал внутренних противоречий и одновременно удержавшую от агрессии внешних врагов.
Первыми вызов бросили османы. Летом 1453 года после долгой осады турки взяли Константинополь, столицу остатков православной Византийской империи.[21] За этим последовало жестокое разграбление, отмеченное резней, насилием и осквернением древних церквей. Хуже того, с точки зрения христианского мира, султан Мехмед II принял титул Римского султана, то есть правителя Рима. Мехмед не только перенес свою столицу в Константинополь (который пророк Мухаммед полагал центром мира), но и сохранил название города со всеми его европейскими «смыслами».[22] Оставалось лишь вопросом времени, как скоро турки двинутся через Средиземное море или вторгнутся на Балканы, в направлении Центральной Европы, чтобы предъявить претензии на Римскую империю и тем самым установить свое господство в Европе и выполнить главную миссию – всемерное распространение ислама. По этой причине падение Константинополя породило страх в христианском мире.[23] Даже Кристиан I, король далеких Дании и Норвегии, заявил, что «великий турок есть зверь, выходящий из моря, коий описан в Апокалипсисе».[24]
В начале шестнадцатого столетия турки возобновили наступление под предводительством султана Сулеймана Великолепного, грезившего о всемирной монархии. Позже в Константинополе над входом в Большую мечеть появилась надпись, восхвалявшая Сулеймана: «С помощью Всемогущего Бога и своей доблестной армии завоеватель Востока и Запада, властелин мира».[25] В союзе с испанскими маврами и теми, кто бежал от христиан в Северную Африку, Сулейман нанес удар по Средиземноморью. Он превратил Алжир в вассала Османской империи, разгромил рыцарей-госпитальеров на Родосе и захватил большую часть побережья Черного моря, а затем вторгся в Центральную Европу. В 1521 году он взял мощную крепость Белград, а пятью годами позже разбил венгерскую армию в битве при Мохаче. Под властью Османской империи оказалась значительная часть Юго-Восточной Европы, включая почти весь плодородный бассейн Дуная. Венгрия, которую местная знать именовала «щитом и оплотом христианства», перестала существовать. Провозгласив себя «жалователем корон», Сулейман назначил ставленника Яноша Запольяи «правителем» Венгрии. По словам греческого историка Теодора Спандуниса, «турецкий султан со своей многочисленной армией готовился к войне с христианским миром как на суше, так и на море», и собирался, «подобно дракону с разинутой пастью, сожрать всех на своем пути».[26] Лишь огромными усилиями Габсбурги в 1529 году отразили нападение турок на Вену.
В конце пятидесятых годов шестнадцатого столетия наследники Сулеймана возобновили агрессивные действия. К 1565 году турки активно осаждали стратегически важный остров Мальта, который едва не захватили, а летом 1570 года они высадились на Кипре и подчинили себе остров в следующем году. По мере наступления турок в пятидесятые и шестидесятые годы шестнадцатого столетия мориски и средиземноморские пираты стали все чаще устраивать набеги на восточное побережье Испании и даже углублялись внутрь страны. Одновременно турки продолжали покорение Венгрии, угрожая Священной Римской империи. В 1550-х и 1560-х годах велись ожесточенные бои, которые возобновились в 1590-х годах после длительного перемирия. Лишь в 1606 году был заключен Ситваторокский мир,[27] и османская угроза Центральной Европе ослабела, хотя бы на время.
Габсбурги виделись главным препятствием на пути к созданию «всеобщей» османской монархии, но и сами они вскоре начали вынашивать собственные амбиции; они обосновывали свои стремления возглавить весь христианский мир отчасти именно потребностью обеспечить западное единство для борьбы с турками. Избрание в 1519 году Карла V императором Священной Римской империи определило содержание европейской геополитики трех последующих десятилетий.[28] Карл правил не только Испанией, Неаполитанским королевством, Нидерландами, Австрией и Богемией, но и территориально «прираставшей» империей в Новом Свете. Испанский епископ нарек Карла V «милостью Божьей… королем римлян и императором всего мира». Возможность создания всеобщей монархии под властью Карла V, при которой Габсбурги правили бы объединенным и восстановившим свое единство католическим миром, виделась вполне реальной.[29] Лишь спустя тридцать лет сражений с турками, Францией, германскими князьями и англичанами Карл был вынужден отказаться от стремления доминировать в Европе.
Спустя несколько десятилетий настало время сына Карла, Филиппа II Испанского. Он разбил турок в морском сражении при Лепанто (в 1571 году), присоединил Португалию и ее заморские владения, колонизировал Филиппины, значительно увеличил поставки золота из Нового Света и даже стал на короткое время королем-консортом Англии.[30] Опьяненный успехами, Филипп все чаще открыто заговаривал о европейском и мировом господстве. На реверсе медали, отчеканенной в честь присоединения Португалии, начертан девиз Non suffcit orbis – «Целого мира мало». Испанская триумфальная арка тоже свидетельствовала о победах Филиппа, «властелина мира» и «повелителя всего Востока и Запада».[31] Однако в дальнейшем Филипп, как и его отец Карл V, потерпел неудачу, утомленный долгой схваткой с голландскими повстанцами и понесший катастрофический урон из-за гибели Непобедимой армады, отправленной против Англии. Тем не менее притязания Габсбургов на господство в Европе на этом не закончились. В ходе Тридцатилетней войны, имевшей место в первой половине семнадцатого столетия, понадобились объединенные усилия Франции, Швеции и германских князей и вмешательство Британии, чтобы помешать австро-испанской попытке подчинить себе Европу.
В основе этой борьбы за господство в Европе лежала Священная Римская империя. Германия была относительно слабой и ничего не могла противопоставить, если ее пытались разграбить в ходе очередного крупного европейского конфликта. Серьезные разногласия между «винтиками» империи – императором, князьями, городами и духовенством – означали: немцы не в состоянии остановить иноземцев, марширующих по их территории. Это было важно, поскольку область, примерно соответствующая нынешним Германии, Нидерландам и Северной Италии, являлась стратегическим центром Европы, где так или иначе пересекались интересы основных претендентов на власть в регионе.
Для османов Священная Римская империя была главной целью их наступления на Центральную Европу. Это были владения их заклятых врагов Габсбургов и князей, которые тех поддерживали, и там по ним можно было нанести решающий удар. Кроме того, лишь оккупация Германии позволяла Сулейману предъявить «законные» права на преемственность в отношении Римской империи.[32] Империя также была средоточием хитрой дипломатии», к которой Сулейман прибегнул, рассчитывая привлечь на свою сторону германских князей, враждовавших с Карлом V.[33] Он даже направил своего посланника к голландским повстанцам во Фландрии. В послании Сулеймана говорилось: «Вы поднялись на борьбу с папистами и регулярно их истребляете, потому мы заверяем вас в нашем благоволении и благосклонном внимании, каковое уделяем вам неустанно».[34]
Империя при этом составляла и суть большой стратегии Габсбургов. Карл V воспользовался своим положением императора, чтобы отразить атаки французских конкурентов и приготовить плацдарм для возвращения Бургундии.[35] Авторитарное правление Карла, впрочем, обернулось враждебностью германских князей, которые ужаснулись, услышав от императора в апреле 1521 года: «В Священной Римской империи должен быть всего один правитель, а не великое множество. Это не мое желание и не моя воля, это – традиция».[36] Когда Карл добился от курфюрстов признания наследником своего брата Фердинанда, противники императора в 1531 году образовали так называемый Шмалькальденский союз (по названию города Шмалькальден в Гессене), где тон задавали Гессен с Саксонией. Император затем начал уделять больше внимания ситуации в Германии, повернувшись спиной к Средиземноморью.