Певчие воробьиные – самая большая и успешная группа птиц. Пять тысяч их видов, разделенных на сотню семейств, представляют около половины всех видов птиц. Восемнадцать самых распространенных видов птиц в Великобритании – это певчие воробьиные. К этой же группе принадлежит и самый многочисленный вид диких птиц – красноклювый ткач, живущий в Африке. Считается, что численность этого вида – 1,5 миллиарда особей. Певчие воробьиные относятся к отряду воробьинообразных (Passeriformes), латинское название которого происходит от слова passer – «воробей». Все те маленькие птички, которые кормятся в листьях, а также вороны и сороки – это воробьинообразные. Их отличает наличие направленного назад пальца, которым управляет собственный комплекс сухожилий.
Первые догадки о происхождении певчих птиц появились в начале 1970-х. Чарлз Сибли, орнитолог из Калифорнийского университета, открыл гибридизацию птичьей ДНК: при разогревании двухцепочечной ДНК ее цепочки расходятся, а после остывания при смешивании с другой такой же денатурированной ДНК цепочки могут рекомбинировать, создавая новые «гибридные» ДНК. Если он смешивал ДНК близкородственных видов, связи между цепочками были прочнее, чем у более дальних родственников 91. Со времен Сибли генетические исследования стали куда более изощренными. В 2002 году было продемонстрировано, что у основания родословного древа воробьинообразных находятся новозеландские крапивники. Другие работы показали, что древнейшие певчие воробьиные – это австралийские лирохвосты и кустарниковые птицы (атрихии), а вторая по старшинству ветвь включает ложнопищух и шалашников. Все эти эволюционные ветви содержат не так уж много видов, обитающих исключительно в Австралазии. Такое обилие ранних вариантов вкупе с находками самых старых на планете окаменелостей певчих птиц убедительно свидетельствует, что местом происхождения певчих воробьиных была Австралия.
Австралия неоднократно становилась источником певчих птиц, колонизировавших Европу. Одна из последних групп иммигрантов – это иволги, прилетевшие в Евразию из Австралии и Новой Гвинеи[109] примерно 7 миллионов лет назад. Австралийский эколог Тим Лоу полагает, что певчие воробьиные стали настолько успешными потому, что заняли новую экологическую нишу, которая появилась благодаря неплодородным почвам Австралии, побудившим австралийские растения накапливать все питательные вещества, какие только возможно заполучить 92. Для производства нектара требуется мало питательных веществ, и эвкалипты Австралии создают массу нектара в простых цветках. Приезжающие в Австралию легко могут увидеть результаты: эвкалиптовые рощи изобилуют попугаями-лорикетами и наполнены хриплыми криками разных медососов. Относительно небольшие певчие воробьиные одержали победу в этой схватке, став социальными, энергичными и умными. Если это так, то певчие птицы не столько опровергают мысли Дарвина о миграции – в конце концов, они основаны на идее, что обострение конкуренции ускоряет эволюцию, – сколько показывают их в неожиданном ракурсе.
В истории Европы за последние 60 миллионов лет остается множество загадок, но ни одна не будоражит так, как происхождение одного из самых необычных сохранившихся видов, который словенцы называют «человеческой рыбой» (človeška ribica), а остальной мир – протеем. Это слепое розовое земноводное из рода Proteus вырастает до 30 сантиметров в длину и является единственным европейским позвоночным, которое всю жизнь проводит в пещерах. В 1689 году Янез Вайкард Вальвазор написал о его существовании в своей книге «Слава герцогства Крайна». Герцогство, долгие годы входившее в состав Словении, было невеликим, но Вальвазор чувствовал, что мир знает о нем недостаточно. Труд «Слава герцогства Крайна» состоял из 15 томов, содержавших 3532 широкоформатные страницы, 528 гравюр на медных пластинах и 24 приложения. Работа была проведена весьма тщательно и отвечала научной точности по стандартам того времени. Чтобы напечатать свой труд, Вальвазор построил типографию с мастерской по изготовлению медных гравюр в замке Богеншперк, где жил. «Слава» обанкротила автора, и он был вынужден продать замок, типографию и поместье. Загребский епископ сжалился над патриотом и за солидную сумму купил его библиотеку и коллекцию графики. Однако и этих денег было недостаточно, и в 1693 году Вальвазор скончался в бедности, пережив публикацию своего труда всего на четыре года.
Было что-то поистине европейское в одержимости Вальвазора. После окончания иезуитской школы в Любляне он 14 лет путешествовал по Европе и Северной Африке в поисках общения с учеными людьми. В 1687 году по предложению Эдмунда Галлея он был избран членом Лондонского королевского общества. В его масштабном исследовании очевидна amor patriae[110]: такая энциклопедия должна была занять место среди работ, которые со времен Геродота пытались объяснить природу Европы или какой-нибудь ее части. Благодаря таким людям, как Вальвазор, Европа – единственный из континентов, у которого есть глубокие и богатые письменные сведения о его естественной истории. Но слишком часто эти труды оплачивались жизнями и состояниями[111].
В рассказе Вальвазора о протеях утверждалось, что после сильных дождей бурные потоки вымывали этих существ из пещер на поверхность. Он писал, что местные жители считали их потомками пещерного дракона. Однако сам Вальвазор характеризовал протея как «червя, коих вокруг много». В своем «Происхождении видов» Дарвин упомянул протея и восторженно написал: «Я лишь тому изумлен, что не уцелело еще больше останков древней жизни». К XIX веку в Европе возникла своего рода мания по сохранению протея. Тысячи этих существ были вывезены, а некоторые выпущены в пещеры Франции, Бельгии, Венгрии, Германии, Италии и, возможно, Англии.
В природе это животное встречается в некоторых пещерах и подземных водах Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины. Все популяции слегка различаются, и никто не может договориться, сколько всего видов существует. В 1994 году ученые объявили, что обнаружили темного протея с глазами, который обитает в карстовых водах на небольшом участке возле источника Добличица в словенской области Белая Крайна[112]. До сих пор непонятно, как протей попал в Европу. В семействе протеев всего шесть видов, и пять из них живут в Северной Америке[113]. Окаменелости встречаются редко, самые древние – североамериканские – датируются концом эры динозавров. Древнейшим европейским находкам примерно 23 миллиона лет93.
С чем согласны все, так это с тем, что протеи – существа странные. Для начала замечу, что вся их жизнь проходит в медленном темпе. Чтобы вылупиться из одной кладки из 64 яиц в пещере Постойнска-Яма в Словении, протеям потребовалось четыре месяца, а для достижения половой зрелости молодым особям нужно столько же, сколько и человеку – примерно четырнадцать лет. Никто не знает, сколько живут протеи, но как минимум за 100 лет можно поручиться. И они могут быть очень выносливыми: один протей прожил в неволе 12 лет без еды[114].
Мы плохо обращались с протеями. Более сотни лет их собирали в ужасающе огромных количествах и даже использовали на фермах в качестве корма для свиней. Сегодня этим существам угрожает отравление металлами из промышленных отходов 94. Что за отношение к национальному достоянию!
Глава 15. Изумительный миоцен
Миоцен начался 23 миллиона лет назад и закончился примерно 5,3 миллиона лет назад[115]. Это название, означающее по-гречески «менее новый»[116], предложил Чарлз Лайель. Причина была довольно прозаической: он считал, что до современной эпохи дожило меньше миоценовых видов, чем характерных для более поздних эпох. Благодаря благоприятному климату и разнообразной флоре и фауне миоцен, возможно, является самой очаровательной эпохой в истории Европы. Растущая площадь суши, расширенные коридоры миграции и благоприятный климат способствовали возникновению беспрецедентного разнообразия млекопитающих, некоторые из которых стали впоследствии успешными колонизаторами Азии и Африки. Европа перестала быть лишь местом устремления мигрантов, ее фауна начала влиять на другие континенты.
Свидетельства о жизни в миоцене распределены по Европе неравномерно. Греция богата впечатляющими окаменелыми рептилиями, а Испания, Франция, Швейцария и Италия обладают исключительно хорошими ископаемыми материалами как из морских, так и из наземных местообитаний. В Швейцарии обнаружены прекрасно сохранившиеся останки насекомых, а в Германии – одни из самых информативных растительных окаменелостей. Напротив, на Британских островах, которые служили нам опорой при изучении эоцена и олигоцена, практически нет никаких ископаемых наземных животных и растений эпохи миоцена.
Тенденция к глобальному похолоданию, начавшаяся примерно 54 миллиона лет назад, продолжилась и в миоцене, однако порой происходили и поразительные обратные изменения. Например, в промежутке от 21 до 14 миллионов лет назад условия стали такими же теплыми, какими были в олигоцене. Когда я думаю о Европе на этой теплой стадии, я воображаю своеобразный Лазурный Берег на Сене. В условиях потепления уровень моря поднялся, так что область, где сейчас располагается Париж, была намного ближе к побережью, чем сейчас. Когда потепление достигло своего пика, большая часть низменных земель оказалась затопленной, что привело к воссозданию архипелага, напоминавшего тот, что существовал в конце мелового периода (хотя и с куда большим числом сухопутных связей)95