Жорж Кювье старательно проигнорировал это замечательное открытие. Одно из его изречений, не прошедшее проверки временем: l’homme fossile n’existe pas («ископаемого человека не существует»)122. Фанатичный лютеранин, он отвергал любое упоминание эволюции, предложив взамен теорию катастроф и повторных актов творения, что больше соответствовало Библии. Кювье утверждал, что люди возникли только в последнем цикле творения – отсюда и отсутствие человеческих остатков в древних породах. Хотя Кювье и удалось не заметить неудобную бедренную кость, ближе к концу XIX века ее изучили и назвали Paidopithex rhenanus. Сегодня считается, что она принадлежала позднему плиопитекоиду, жившему примерно 10 миллионов лет назад 123.
Генетические исследования показывают, что последний общий предок человекообразных и мартышкообразных жил примерно 30 миллионов лет назад. Однако самым старым окаменелостям из Танзании всего 25,2 миллиона лет124. Древнейшая из человекообразных обезьян, руквапитек (Rukwapithecus), описана по частично сохранившейся нижней челюсти, а самый древний представитель мартышкообразных, нсунгвепитек (Nsungwepithecus), известен по фрагменту челюсти с одним коренным зубом. По оценкам ученых, руквапитек весил примерно 12 килограммов, а нсунгвепитек был немного легче. Помимо указанного, об этих важных предках практически ничего неизвестно. Произошедшие от руквапитека человекообразные обезьяны, или гоминоиды (в это надсемейство входят гиббоны, орангутаны, гориллы, шимпанзе и люди), отличаются от мартышковых[134] несколькими признаками, наиболее явным из которых является отсутствие наружного хвоста. Однако у них сохранились хвостовые кости, которые превратились во внутреннюю структуру, известную как копчик. Поскольку у гоминоидов и мартышковых есть ряд сходных черт, любое утверждение, что окаменелый зуб или кость принадлежат человекообразной обезьяне, является дискуссионным. А вот окаменевший копчик – это надежное свидетельство.
Миллионы лет Африка прокладывала себе путь на север. Мы часто говорим о дрейфе материков, но этот термин слишком пассивен: материки прогибаются и выгибаются, поднимаются или ломают то, что встречается у них на пути. Около 19 миллионов лет назад Африка стала поворачиваться против часовой стрелки и зажала море Тетис в районе нынешнего Аравийского полуострова. Потом настал день, когда песок соприкоснулся с песком. Великое море было разорвано, и появился сухопутный мост, связавший Африку с турецкой частью Европы. Возможно, слоны переплыли сужающееся водное пространство еще до соединения, однако обезьяны ненавидят царство Нептуна: они подождут, пока лапа не сможет ступить на сухой песок, а возможно даже, пока не появится возможность пройти под пологом леса.
Ископаемая человекообразная обезьяна экембо (Ekembo) из Кении (ранее причисляемая к роду Proconsul) жила 19,5–17 миллионов лет назад. В целом она была похожа на мартышку, но хвоста у нее, вероятно, не было[135]. Примерно 17 миллионов лет назад гоминоиды, похожие на экембо, колонизировали Европу и довольно быстро эволюционировали в грифопитеков. Грифопитеки (Griphopithecus) – самые ранние гоминиды, и их появление в Европе как минимум на миллион лет раньше, чем в Африке, предполагает, что наше семейство, вероятнее всего, возникло в Европе, а не в Африке, как обычно считается. Около 16,5 миллиона лет назад море Тетис снова раскрылось, изолировав грифопитеков Европы. Они продолжили развиваться в изоляции, пока 15 миллионов лет назад дорога в Африку не открылась вновь, позволив им попасть туда и там обосноваться 125.
Африканский экваториус (Equatorius) возрастом 15 миллионов лет – один из таких переселенцев: он был весьма похож на европейских грифопитеков, но больше времени проводил на земле. Его родственник и современник нахолапитек (Nacholapithecus), также из Африки, демонстрирует самое ранее недвусмысленное присутствие ключевого признака человекообразных обезьян – копчик 126. Начиная с момента примерно 13 миллионов лет назад палеонтологических находок в Африке становится меньше, а 11 миллионов лет назад они исчезают. При этом имеется множество разнообразных окаменелостей других существ. Похоже на то, что африканские гоминоиды вымерли – возможно, из-за конкуренции с мартышковыми.
Может показаться парадоксальным, что мартышкообразные обезьяны сумели превзойти человекообразных. Но если мы выведем за скобки человечество и зададимся вопросом, кто из них добился большего успеха с точки зрения эволюции, то ответ очевиден. В мире насчитывается более 140 видов мартышковых, распространенных от ледяных гор Японии до Бали и от мыса Доброй Надежды до Гибралтара. Напротив, человекообразные обезьяны включают всего 25 видов, которые (если не считать человека) в основном являются редкими обитателями африканских и азиатских тропических лесов. Действительно, мартышковые многие миллионы лет вытесняли гоминоидов из различных мест обитания, так что дожившие до сегодняшнего дня человекообразные обезьяны – это в основном крупные виды, которые избежали конкуренции с мартышковыми за счет увеличения массы тела.
Кажется весьма вероятным, что примерно 13 миллионов лет назад, незадолго до великого вымирания африканских гоминоидов, нахолапитек или очень похожая на него обезьяна использовала другой кратковременно возникший перешеек, чтобы переместиться из Африки в Европу. Однако некоторые из этих мигрантов не остались в Европе, а перебрались в Азию, где между 13 и 10 миллионами лет назад дали начало эволюционной линии орангутанов. Оставшиеся в Европе человекообразные обезьяны процветали, поскольку их главные конкуренты, мартышковые, попали в Европу только 11 миллионов лет назад, а широко распространились всего 7 миллионов лет назад. Возможно, в невыгодное положение их поставила более резкая выраженность времен года в Европе.
Глава 18. Первые прямоходящие обезьяны
Осталось мало свидетельств миграций млекопитающих между Европой и Азией, а тем более между Европой и Африкой, происходивших 13–10 миллионов лет назад. В этот период у европейских человекообразных обезьян начали возникать существенные изменения 127. Историю той трансформации лучше всего расскажут кости древних обитателей Каталонии, Венгрии и Греции. Примерно 10 миллионов лет назад в водоеме, который сейчас является мусорной свалкой близ города Сабадель в Каталонии, стали накапливаться кости животных, включая древних носорогов, белок-летяг, лошадей и антилоп. Летом 1991 года палеоантропологи Дэвид Биган и Сальвадор Мойя-Сола начали искать тут окаменелости 128. Не обращая внимания на зловоние, они почти одновременно вонзили свои инструменты в отложения и, к своему удивлению, наткнулись на череп древней обезьяны.
Через несколько лет из глины был извлечен частичный скелет необычного гоминида, названного Hispanopithecus crusafonti[136]. Кости конечностей указывают на то, что это существо двигалось подобно шимпанзе и гориллам. Настоящим сюрпризом стали носовые пазухи – большого размера и специфической формы, наблюдаемой только у горилл, шимпанзе и людей. Если судить по этим пазухам, то испанопитек – самый ранний известный представитель гоминин (Homininae – подсемейство гоминид, которое включает всех больших человекообразных обезьян, кроме орангутанов)[137].
Кости второй важной особи были раскопаны в железном руднике рядом с городом Рудабанья в Венгрии, в отложениях ныне исчезнувшего Паннонского моря – водоема размером с Великие озера Северной Америки, который располагался здесь около 10 миллионов лет назад. Причудливые условия Рудабаньи позволили изучить «мгновенный снимок» всей экосистемы.
Давайте снова войдем в машину времени и посетим то чудесное место, каким была тогда Венгрия. Мы появляемся в сумерках во влажном и зеленом мире. Первое, что мы ощущаем, – вечерний гвалт. Воздух наполнен криками уток, фазанов, ворон, лягушек и насекомых, вокруг порхают ранние летучие мыши. Местность больше похожа на современную Луизиану, чем на Центральную Европу.
Земля заболочена после одного из многочисленных ливней – в этом месте выпадает минимум 1,2 метра осадков в год. Отойдя от машины времени, мы потревожили крупного зверя. Это тапир. Он выходит из воды и идет по тропе, оставленной дейнотерием, который нижними бивнями содрал кору с деревьев рядом с тропой. В глубине леса кормится смешанное стадо из халикотериев, носорогов и лошадей. К ним подкрадываются саблезубая нимравида и гиена. Разнообразие млекопитающих поражает: их более 70, включая землероек, кротов, летучих мышей, плиопитекоидов, зайцев, многих грызунов, в том числе шипохвостов (странных зверьков, напоминающих белок, но с чешуйками на хвостах; их до сих пор можно увидеть в Центральной Африке), бобров и множество хищников129.
Привлеченные кваканьем, мы наклоняемся и в тростнике, растущем у небольшого пруда, обнаруживаем двух лягушек. Подняв ту, что поменьше, мы переворачиваем ее и видим желто-черное брюшко жерлянки. Как только мы это делаем, земноводное принимает характерную защитную позу, раскидывая ноги над мордой и создавая забавное впечатление, что зад лягушки на самом деле ее голова.
Лягушка побольше размером – просто гигант. Она мало похожа на своего единственного существующего сейчас родственника – израильскую украшенную лягушку. Тростник выглядит безопасным местом для этой громко кричащей амфибии, но изменения климата однажды изгонят весь ее род из Европы. Жерлянки и украшенные лягушки входят в семейство круглоязычных, куда включаются и жабы-повитухи[138]. Миоцен был дружелюбен к этим почтенным созданиям.
Кто-то выскакивает из травы у наших ног и хватает жерлянку. Это кобра. Завидев нас, она поднимается и раздувает свой капюшон. Скоро кобры в Европе вымрут, но в таких субтропических условиях они пока чувствуют себя вполне комфортно. А вот еще один сюрприз: наше внимание привлекает крик, похожий на зов шимпанзе, и под пологом леса мы замечаем необычную обезьяну. Это рудапитек (