135.
В Европе обитают примерно 600 видов пресноводных рыб, и половина из них относится к семейству карповых, куда, помимо прочих, входят карп, линь и гольян. Большинство древних эндемичных видов европейских пресноводных рыб обитают на юге Европы, северная же ихтиофауна уничтожалась наступающими льдами, а после каждой ледниковой эпохи происходила повторная колонизация с юга.
В румынских Южных Карпатах можно найти одно примечательное создание. Окунь-подкаменщик (Romanichthys valsanicola) – это очень примитивная рыба семейства карповых с двумя спинными плавниками и жесткой чешуей. Ее обнаружение в верховьях реки Арджеш в 1957 году вызвало волну удивления в мире ихтиологии. С тех пор серьезное влияние на подкаменщика оказало строительство плотин для гидроэлектростанций. Сейчас он сохранился только в одном из притоков Арджеша – реке Вылсан, но без помощи людей время, отведенное этому древнему жителю Румынии, истекает.
Сегодня в европейских реках живут восемь из 27 имеющихся в мире видов осетровых. Это древнее семейство рыб, история которого насчитывает 200 миллионов лет. Однако их палеонтологическая летопись настолько скудна, что непонятно, когда они появились в европейских водоемах. Но они приспособлены к жизни в озерах, и сегодня наибольшее разнообразие видов осетровых наблюдается в Каспийском море на восточной окраине Европы, где сосуществуют шесть их видов. Справедливо предположить, что предки европейских видов плавали еще в Паннонском море.
Крупнейшим из осетровых является белуга (не путайте с китом белухой): в прошлом экземпляры из Каспийского моря, как сообщалось, достигали длины 5,5 метра и массы 2000 килограммов, что делает ее одной из крупнейших рыб на Земле136. Все виды осетровых – долгожители, некоторые живут больше века, а для достижения половой зрелости им требуется более 20 лет. По сути, они являются мегафауной и, как и вся европейская мегафауна, плохо чувствуют себя на все более густонаселенном континенте. Незаконный промысел продолжает уничтожать единственную жизнеспособную популяцию осетровых, оставшуюся в ЕС – в нижнем течении Дуная (в Сербии и Румынии).
А теперь настало время перейти к островам Европы и к одной из ее последних и, возможно, самых необычных обезьян. Давайте снова заберемся в нашу машину времени и настроим шкалы на Средиземное море около 9 миллионов лет назад. Под нами широкие винноцветные воды, однако нет никаких признаков Апеннинского полуострова. Вместо него два крупных острова, части которых со временем войдут в материковую Италию. На обоих осталась богатая летопись окаменелостей.
Мы приземляемся на затерянном острове Гаргано, существовавшем между 12 и 4 миллионами лет назад, и выходим на свежий воздух. Перед нами изрезанное известняковое плато; на нем растут смешанные леса, но есть и более открытые местообитания. Вверху мелькает тень: подняв глаза, мы видим сокола размером с орла, ищущего добычу. Это беспокоит группу гоплитомериксов (Hoplitomeryx). По размеру и форме тела они похожи на козлов, но на голове у них пять рогов. Один из них торчит между глаз, что придает зверям свирепый вид, подчеркнутый длинными саблевидными верхними клыками. Несмотря на внешность, это травоядные животные, разновидность оленей, и они – самые крупные обитатели Гаргано. Обнаружены останки нескольких их видов (возможно, они существовали в разное время), крупнейший был размером с благородного оленя.
Испуганный молодой гоплитомерикс бросается к зарослям, но оттуда выскакивает уродливое существо с маленькими глазками: кажется, что оно целиком состоит из головы. Чудище хватает детеныша и пытается справиться с добычей. Это дейногалерикс (Deinogaleryx) – крупнейший из когда-либо существовавших ежей. Голова составляет треть от его 60-сантиметрового тела, а оставшаяся часть – волосатый корпус с короткими ногами. Его резцы почти горизонтально торчат из свирепой пасти, а крошечные глаза придают ему особенно злобный вид. В отсутствие кошек и других плотоядных эволюция завербовала это неправдоподобное животное в главные хищники среди млекопитающих Гаргано. Однако исполинский еж не был единственным хищным животным на древнем Гаргано. Если бы у нас было время для исследований, мы могли бы увидеть гигантскую сипуху, которая со своим метровым ростом была вдвое больше самой крупной современной совы[144]. Добавьте к этому гигантского нелетающего гуся, эндемичную выдру, огромную пищуху (зверя, похожего на кролика), пять видов сонь, некоторые из которых были весьма крупными, и трех гигантских хомяков – и вы получите воистину странную фауну.
Кости древних обитателей Гаргано сохранились, после того как известняковое плато острова постепенно эродировало до пещеристых слоев, захвативших и законсервировавших их. Затем большая часть острова (если не весь остров целиком) погрузилась в воду и оказалась перекрыта морскими отложениями. Когда формировался полуостров в форме сапога, он, так сказать, пнул назад, переместившись из положения рядом с Сардинией ближе к восточному побережью Адриатического моря, столкнувшись с затопленным тогда островом Гаргано и подняв его на километровую высоту. Затем остров слился с полуостровом, став «шпорой» на сапоге.
Возвращаемся к нашей машине времени и отправляемся на запад, на Тосканию, крупнейший остров миоценовой Европы. Тоскания была больше любого современного средиземноморского острова – она объединяла то, что сегодня является Сардинией и Корсикой, а также части Тосканы. За последние 50 миллионов лет остров время от времени соединялся с материком, обеспечивая возможность прихода новых видов. Однако примерно 9 миллионов лет назад он уже довольно продолжительное время находился в изоляции, что привело к формированию весьма необычной островной фауны. Машина времени приземляется в устье тропической реки, на высокой дюне, отделяющей широкую полосу болотистого леса от моря.
Мы выходим из машины и видим, как среди редкой растительности дюны бродят стада крохотных антилоп, которые явно принадлежат к двум разным видам, а рядом с ними пасутся гораздо более крупные примитивные жирафы[145]. Антилопа побольше отличается характерными спиральными рогами, это самое распространенное травоядное на острове. Антилопа поменьше едва достигает размеров зайца, у нее более простые, изогнутые рожки. Жираф (его окаменелости малочисленны) мог походить на мелкого окапи. На мелководье охлаждается зверь, напоминающий карликового буйвола, а рядом этрусская свинья[146] – небольшое животное с коротким рылом.
По дюне двигается необычная обезьяна. Это существо размером с гиббона идет неуклюжей походкой на двух ногах, держа в правой руке широкий лист, защищающий голову от солнца. Обезьяна подходит к мангровым зарослям и забирается в крону деревьев, где питается солеными листьями. Это ореопитек (Oreopithecus bambolii) – наиболее изученная из всех европейских обезьян, поскольку в одной угольной шахте Тосканы были найдены целые скелеты. Кости подсказывают, что это было существо массой 30–35 килограммов, с длинными руками, маленьким круглым черепом и зубами, приспособленными к поеданию листьев. Ореопитек не был умен: его мозг был вдвое меньше мозга других ранних человекообразных обезьян.
Длинные руки и рацион из листьев указывают на то, что ореопитек был приспособлен в первую очередь к жизни на деревьях: он перемещался по кронам, подобно гиббону – перехватываясь руками[147]. Однако это еще не все. Его позвоночник характерно изогнут, а таз удивительно похож на человеческий – это заставляет предположить, что обычно ореопитек стоял прямо. Более того, большой палец на каждой ступне выдается под углом 90 градусов, что обеспечивает устойчивую опору на три точки. Ореопитек – ходячая загадка: есть множество скелетов, и вряд ли можно желать еще, но при этом ученые не могут договориться о его положении на нашем семейном древе. Относился ли он к прямоходящим гомининам (и тогда он наш близкий родственник) или это была более примитивная разновидность обезьян, которая независимо развила способность ходить на двух ногах?
Ореопитек был одной из последних европейских обезьян. Если бы мы прибыли на Тосканию около 6 миллионов лет назад и посмотрели бы на север, то увидели бы далекий берег. Постепенно – поколение за поколением – этот берег незаметно приближался бы, неся с собой гиен, саблезубых кошек и примитивных псовых, которые шныряли по лесам материковой Европы. Когда берега в итоге соприкоснулись, у маленькой обезьяны против таких хищников не было ни единого шанса.
Если вы когда-нибудь были в Монако, чтобы сыграть в Монте-Карло или посмотреть Гран-при «Формулы-1», то вы, возможно, сталкивались с загадочной американкой. Не с принцессой Грейс[148], а с пещерной саламандрой Стринати (Speleomantes strinatii), которая заслуживает того, чтобы ее во всех отношениях ценили так же, как актеров или глав государств. Она всего 10 сантиметров в длину, склонна к уединению и – что весьма странно для сухопутного организма – не имеет легких, а дышит через кожу. Кожа при этом должна быть влажной, поэтому большую часть жизни саламандра проводит в пещерах, расщелинах, других влажных местах и вылезает только по ночам, чтобы найти еду: выбрасывая свой длинный язык, подобно жабе, она ловит насекомых и других мелких животных.
Над происхождением этого создания ученые ломают голову уже больше века. Когда его предки попали в известняковую крепость Монако и как они сумели это сделать? Саламандра Стринати – одна из восьми европейских пещерных саламандр, пять из которых водятся только на Сардинии, а остальные встречаются во Франции, Италии, Сан-Марино и Монако. Можно сказать, что их любовь к крохотным государствам – такая же загадка, как и их происхождение.