невый слон пропал примерно 50 000 лет назад, но какие-то островные популяции исчезли только 10 000 лет назад. Хотя вымирание на материке, похоже, предшествовало появлению людей, Синьор – Липпс призывает к осторожности[233]. Два европейских лесных носорога – носорог Мерка и узконосый носорог – также, по-видимому, вымерли рано. Здесь у нас снова крайне мало окаменелостей с надежными датировками, но если рисунки в пещере Шове изображают лесного носорога, то он еще существовал как минимум 37 000 лет назад.
Неандертальцы исчезли около 39 000 лет назад, ненадолго перед этим пересекшись с гибридами человека и неандертальца. Шерстистый носорог пропал примерно 34 000 лет назад. Следующим был пещерный медведь, хорошо документированное вымирание которого (по крайней мере, в европейских Альпах) произошло около 28 000 лет назад. Те немногие факты, что у нас есть, говорят, что следующей оказалась пещерная гиена, исчезнувшая 20 000 лет назад, а 14 000 лет назад в Европе вымер пещерный лев. Примерно 10 000 лет назад пропали последние европейские шерстистые мамонты и гигантские олени, а овцебык исчез (в Швеции) 9000 лет назад.
Некоторые из этих дат могут быть скорректированы по мере проведения последующих исследований. Однако общая картина вымирания вовсе не такая, какую следовало бы ожидать, если бы ответственность за нее несли изменения климата. Самые сильные холода за весь ледниковый период стояли 30 000–20 000 лет назад, а исчезать лед начал 16 000 лет назад. Крупные теплолюбивые виды, в том числе прямобивневый слон и лесные носороги, должны бы исчезнуть при максимальных холодах, но они вымерли раньше. Холодолюбивые виды должны бы вымереть при наступлении тепла, но шерстистый носорог исчез раньше, а овцебык – позже. Еще одна любопытная деталь: вымерли только самые крупные млекопитающие[235]. При современном быстром потеплении климата уменьшается не только количество крупных зверей, но и мелких – например, пищух и сайгаков.
С исчезновением мамонтов около 10 000 лет назад материковая Европа потеряла всех травоядных, весивших более полутора тонн, и всех безусловных хищников, весивших больше 50 килограммов. Мегафауну составляют так называемые ключевые виды, поскольку с их исчезновением может рухнуть вся экосистема. В случае с шерстистым мамонтом и тундростепью это обрушение соответствует ожиданиям и задокументировано. Однако нет никаких свидетельств такого масштабного коллапса экосистем в других областях Европы. Некоторое представление о том, что должно было происходить, дает Африка: там, где охотники уничтожили слонов, саванна трансформируется в редколесье или даже густые леса, вынуждая мелких саванных животных искать себе другое место проживания. В Европе густые леса на короткое время восстановились после окончательного отступления льдов, но в течение нескольких тысяч лет основными уничтожителями растительности вместо слонов стали люди, активно использовавшие огонь и топоры.
Не менее важными «краеугольными камнями»[236] являются и крупные хищные виды: их исчезновение приведет к размножению хищников меньшего размера. Это явление, называемое освобождением мезохищников[237], может оказать колоссальное влияние на экосистему. При прокладке Панамского канала на рукотворном озере Гатун образовался остров Барро-Колорадо. Он оказался слишком маленьким, чтобы поддерживать главных хищников этого региона – ягуаров, и эти крупные кошки вымерли. После этого там расплодились более мелкие хищники, которые уничтожили несколько видов птиц и млекопитающих, игравших главную роль в опылении растений и распространении семян. Это, в свою очередь, изменило состав деревьев в лесах. Однако в Европе даже после исчезновения крупных плотоядных животных хищники среднего размера оставались относительно редкими. И тут снова замешаны люди. По археологическим находкам мы видим, что люди приобретали опыт в охоте на хищников и фактически заменили львов и гиен в качестве «подавителей» для хищников среднего размера.
Можно ожидать еще одно последствие этих вымираний: как и в прошлом, для замены исчезнувших видов в Европу должны прийти новые виды слонов и носорогов. В конце концов, когда началось потепление, площадь пригодных для проживания земель значительно увеличилась, а биологическая продуктивность повысилась из-за увеличения количества осадков и обновления почв вследствие ледниковой активности. В предыдущие ледниковые эпохи эти факторы приводили к массовым миграциям мегамлекопитающих. Однако в конце последней ледниковой эпохи мегатравоядные не вернулись. Единственное очевидное объяснение состоит в том, что повторному заселению Европы мегафауной мешала повышенная плотность квалифицированных охотников-людей.
Похоже, что задолго до появления сельского хозяйства человек взял на себя функции всех крупных зверей ледникового периода по поддержанию экосистемы. Примерно 14 000 лет назад Европа уже была системой, которую поддерживали люди. Действительно, их число в Европе значительно увеличилось. По оценкам одного исследования, 23 000 лет назад в Европе жило примерно 130 000 человек, а к моменту 13 000 лет назад это число более чем утроилось – до 410 000252.
Несмотря на воздействие человека, примерно 10 000 лет назад в Европе появилось несколько неожиданных оккупантов. После исчезновения пещерного льва в Западной Европе в течение 5000 лет не было львов, и вот из Африки или Передней Азии прибыли прайды нового вида – Panthera leo, единственного вида этих зверей, существующего в наши дни[238]. К моменту 10 000 лет назад они добрались до Португалии, по пути заселив Францию и Италию, и затем жили на Пиренейском полуострове минимум 5000 лет253. Однако по мере роста численности человечества львы постепенно оттеснялись к востоку. Ко времени Геродота к западу от Босфора большое количество этих зверей жило только на равнинах Македонии, а к последнему веку до нашей эры они исчезли и там. В Грузии львы сохранились примерно до 1000 года нашей эры, а на востоке Турции – до XVIII века. Кстати, последний факт соответствует современным стандартам МСОП для кандидатов на реинтродукцию в Европу!254
Еще одним неожиданным захватчиком стала полосатая гиена. Как лев в какой-то степени узурпировал нишу пещерного льва, так и полосатая гиена частично взяла на себя роль своего более крупного родственника – пятнистой гиены. В плейстоценовых отложениях останки этого вида неизвестны: возможно, он мигрировал из Африки совсем недавно, в неолите (10 200–4000 лет назад). Ненадолго полосатая гиена стала распространенным обитателем Западной Европы, особенно на территории Франции и Германии, а затем исчезла повсюду, кроме Кавказа, где сохраняет шаткие позиции 255.
В то время как миграции животных были немногочисленны, миграции людей ускорились. Генетические исследования, включая изучение ДНК из окаменелостей, показывают, что около 14 000 лет назад некая группа людей начала двигаться на запад из района нынешних Греции и Турции (хотя, возможно, они происходили из еще более восточной области). Они смешались с европейским генофондом и, вероятно, вытеснили часть первоначальных поселенцев. Как следствие, средняя доля неандертальской ДНК у европейского населения упала примерно до 2 %256.
Имеются свидетельства, что эти новые люди во многом отличались от первоначальных обитателей, и некоторые важные сведения об их культуре обнаружены в Гёбекли-Тепе в Турции, где найден самый старый «храм» в мире. Храм в Гёбекли-Тепе был построен примерно 11 500 лет назад, через несколько тысяч лет после того, как первая волна новых мигрантов ринулась на запад в Европу, но до появления сельского хозяйства. Вполне вероятно, что предки строителей Гёбекли-Тепе имели общую культуру с мигрантами, попавшими в Европу минимум 14 000 лет назад.
Похоже, храм в Гёбекли-Тепе значительно отличается от всего, что ему предшествовало, но это может быть связано с проблемами сохранности. Археологи называют форму классического греческого храма «окаменевшей работой плотника», поскольку каменные храмы произошли от более древних деревянных типов, а элементы плотницких методов сохранились в каменных формах. Несомненно, во многих культурах существовала традиция строительства из дерева, предшествовавшая использованию камня, и можно ожидать, что строители Гёбекли-Тепе не были исключением. Таким образом, мы можем предполагать, что некоторые адаптации, замеченные в их культуре, присутствовали и у их предков, проникших в Западную Европу.
Храм в Гёбекли-Тепе представляет собой каменные блоки высотой до 6 метров и массой до 20 тонн, расположенные по огромным окружностям и украшенные рельефными изображениями животных и стилизованных людей. Способ резьбы, при котором изображение выступает на плоском фоне, значительно труднее, чем простое вырезание рисунка на камне. Однако он часто применяется при работе с древесиной, поскольку в этом случае легок в использовании, и кажется вероятным, что его применение в Гёбекли-Тепе – как раз пример «окаменевшей работы плотника». О функциях комплекса в Гёбекли-Тепе спорят до сих пор, но обнаружение фрагментов человеческого черепа с порезами, а также костей хищных птиц, заставляет предположить, что здесь могло быть место, где оставляли тела умерших на съедение стервятникам. На удивление сходная практика сохранилась до сих пор у индийских парсов, которые оставляют своих мертвых в «башнях молчания»[239].
Для строительства Гёбекли-Тепе требовалась значительная рабочая сила. Среди главных задач – подготовка почвы, разработка карьеров, транспортировка блоков на расстояние примерно 800 метров, вырезание на них изображений и установка