Прекрасным примером полноразмерного европейского динозавра является двуногий травоядный Iguanodon bernissartensis. В 1878 году в Бельгии, в угольной шахте около Берниссара на глубине 322 метра было найдено 38 скелетов этих массивных созданий до 10 метров длиной. Кости, соединенные палеонтологом Луи Долло (тем самым, перед кем Нопча хвалился своей первой публикацией), первоначально были выставлены в построенной в XV веке капелле Святого Георгия в Брюсселе – богато украшенной церкви, некогда принадлежавшей королевской династии. Экспозиция была настолько впечатляющей, что после оккупации Бельгии во время Первой мировой войны немцы возобновили раскопки в угольной шахте и уже почти достигли костеносного слоя, когда союзники вернули себе Берниссар. Работы прекратились, и, хотя были предприняты и другие попытки добраться до окаменелостей, в 1921 году шахту затопило и все надежды были потеряны.
С развитием новых методов палеонтологи смогли выяснить намного больше о жизни на Хацеге, чем мог узнать Нопча. Одна из самых важных разработок – использование мелких сит для извлечения костей маленьких животных, включая примитивных млекопитающих. Некоторые из них, такие как когайониды, вероятно, прыгали подобно лягушкам. Были обнаружены кости странных амфибий, известных как альбанерпетонтиды, и предков жаб-повитух, которые являются одними из самых древних европейских существ. Также были найдены кости похожих на питонов змей, именуемых мадтсоидами, сухопутных крокодилов с пильчатыми зубами, веретеницеобразных ящериц, сцинкоподобных и хлыстохвостых рептилий[31]. И мадтсоиды, и крокодилы с пильчатыми зубами дожили в Австралии до появления там первых людей. Знакомая ситуация – старая Европа, до последнего времени выживавшая в Австралазии.
В 2002 году исследователи объявили об открытии главного хищника на Хацеге – хацегоптерикса. Мы встречались с ним, когда выходили из нашей машины времени 23. В отличие от динозавров, хацегоптерикс в островных условиях превратился в гиганта, что сделало его, возможно, крупнейшим из живших на Земле птерозавров. Это существо известно только по части черепа, плечевой кости крыла и шейному позвонку, но палеонтологам этого было достаточно, чтобы оценить размах крыльев в 10 метров, а длину черепа – в три метра. Хацегоптерикс был достаточно велик, чтобы убивать динозавров Хацега, а его массивный кинжалоподобный клюв позволяет предположить, что он ловил свою добычу во многом подобно аисту 24. Хотя, возможно, этот птерозавр и умел летать, на Хацеге он почти наверняка ползал на запястьях, а его огромные кожаные крылья при этом были сложены вокруг тела, как саван. На ум приходит своего рода гигантский Носферату. Нопче – да и Брэму Стокеру – наверняка понравилось бы такое причудливое создание!
Глава 4. Острова на перекрестке мира
Фауна острова Хацег эпохи ящеров – наиболее самобытная из известных. Однако Хацег – это только часть истории Европы мелового периода. Чтобы увидеть всю картину, нужно смотреть шире. Направляясь на юг от Хацега, мы пересекаем огромное пространство тропического моря Тетис. В его мелких водах находится множество ныне вымерших моллюсков, известных как рудисты. В изобилии водились морские улитки, называемые актеонеллидами, самые крупные из которых были размером с ладонь и напоминали по форме артиллерийский снаряд. Раковины этих хищных улиток были чрезвычайно толстыми. Они процветали на рудистовых рифах и закапывались в грунт, где это было возможно. Их было так много, что сегодня из их окаменелостей состоят целые холмы в Румынии, которые так и называются улиточными. Наряду с аммонитами и крупными морскими рептилиями вроде плезиозавров, воды Тетиса давали пристанище множеству акул и морских черепах.
К северу от архипелага океан был совершенно иным. У него практически не было общих видов животных с теплым Тетисом – например, его аммониты были абсолютно другими. Бореальное море не было тропическим, и его воды не манили прозрачностью. Их наполняли входящие в состав планктона одноклеточные водоросли кокколитофориды, чьи известковые скелеты образовали меловые породы, которые залегают сегодня под Британией, Бельгией и Францией. Большая часть мелообразующих останков кокколитофорид измельчена – должно быть, их съели и вывели из организма какие-то пока еще не установленные хищники 25.
Если кокколитофориды, которыми изобиловало Бореальное море, напоминали Emiliania huxleyi – самых многочисленных современных кокколитофорид, то мы можем многое узнать о внешнем облике этого моря. Там, где изобилию эмилиании способствуют апвеллинг[32] или другие источники питательных веществ, она может размножаться до такой степени, что океан становится молочным. Эмилиания также отражает свет, собирает тепло в самом верхнем слое океана и производит диметилсульфид – соединение, которое способствует формированию облаков. Вероятно, Бореальное море было фантастически продуктивным местом: его молочные поверхностные воды кишели организмами, питающимися планктоном, в то время как облачное небо защищало их всех от перегрева и вредоносного ультрафиолетового излучения.
Трудно преувеличить необычность Европы в конце эры динозавров. Это была геологически сложная и динамическая дуга островов, отдельные части которой состояли из древних континентальных фрагментов, поднявшихся частей земной коры и новой суши, созданной вулканической активностью. Даже на этой ранней стадии Европа оказывала непропорционально большое влияние на остальной мир, часть которого возникала из истончающейся коры под ней. По мере прихода тепла к поверхности дно моря поднималось, и между островами возникали перешейки. Все это вкупе с образованием срединно-океанических хребтов вызвало переполнение океанов, изменило очертания материков и едва не утопило некоторые европейские острова 26. Однако долговременный тренд шел в сторону создания новой суши, которой было суждено стать Европой.
Подобно цезаревской Галлии, Европейский архипелаг к концу мезозоя можно было разделить на три части[33]. Главную составляли крупный северный остров Бал и его южный сосед Модак. К югу лежал крайне разнообразный и быстро меняющийся островной регион, который включал архипелаги Понтиды, Пелагонию и Тавр. Спустя 50 миллионов лет с лишним они войдут в состав суши, которая сегодня обрамляет Восточное Средиземноморье.
Третья часть располагалась к западу от первых двух. Эти массивы суши были разбросаны по долготам между Гренландией и Балом. Ввиду отсутствия общепринятого названия мы станем именовать эту область Гэлией. Сюда входили Гэльские острова (которые станут Ирландией, Шотландией, Корнуоллом и Уэльсом) и расположенные ближе к африканскому сегменту Гондваны Галло-Иберийские острова (фрагменты Франции, Испании и Португалии). Этот регион был весьма разнообразен. Давайте заглянем в два места в Гэлии, где сохранилась масса окаменелостей.
Наша машина времени плюхается в мелкое море рядом с местом, которое стало департаментом Шаранта на западе нынешней Франции. Мы оказываемся в устье небольшой речки, пересохшей без дождей. Похожая на сцинка ящерица (один из первых сцинков) удирает по водорослям, устилающим берег, и в пруду с неподвижной зеленой водой мы видим рябь. На поверхности появляется свиноподобная мордочка, которая тут же скрывается вновь. Это двухкоготная черепаха: единственный вид этих животных, просуществовавший до наших дней, обитает в крупных реках южной части Новой Гвинеи и австралийского Арнем-Ленда.
Разглядывая гэльский берег, мы замечаем греющихся на солнце бокошейных черепах. Эти своеобразные существа получили свое название за привычку втягивать голову под панцирь, складывая шею в сторону. Сегодня бокошейные черепахи встречаются только в Южном полушарии, где они населяют реки и пруды Австралии, Южной Америки и Мадагаскара. Однако европейские окаменелости относятся к самой необычной ветви этой группы рептилий – ботремидидам. Это двухкоготная черепаха[34]: единственный вид этих животных, которые жили в соленой воде, и почти все они обитали в Европе. В лесах вокруг реки мы видим примитивных карликовых динозавров, похожих на тех, что обитают на Хацеге, но принадлежащих к другому виду. Шевеление растительности выдает присутствие сумчатого животного размером с крысу, очень похожего на уменьшенного опоссума из сегодняшних южноамериканских лесов. Это первое современное млекопитающее, достигшее Европы[35].
Останки еще более любопытного существа Гэлии – гигантской нелетающей птицы – были найдены в 1995 году в регионе Прованс – Альпы – Лазурный Берег, расположенном на юге Франции. Ее назвали Gargantuavis philoinos – «гигантская птица, любящая вино», поскольку ее окаменелые кости обнаружились среди виноградников Фокс-Амфу – места, которое, вероятно, более известно тем, что здесь родился деятель Великой французской революции Поль Баррас.
В то время, когда жили эти создания, остров, которому предстояло стать южной Францией, медленно поднимался над волнами. Но к югу от него одновременно тонул остров Месета, который ныне составляет большую часть Пиренейского полуострова[36]. Конечно же, Испания поднимется снова – в результате этого процесса возникнут высоченные Пиренейские горы, а полуостров соединится с остальной частью Европы. Но 70 миллионов лет назад около современной Астурии на севере Испании существовала лагуна: по мере опускания суши море затопляло ее при высоких приливах, и в отложениях оставались кости крокодилов, птерозавров и карликовых титанозавров (длинношеих динозавров, относящихся к зауроподам). Ископаемые находки со всей Месеты говорят нам, что в лесах тонущего острова скрывались саламандры.