318.
В одной работе положительно оценивается состояние всего 16 % мест обитания и 23 % видов 319. Разумеется, если и существует то, с чем готовы согласиться все европейцы, то это необходимость сохранения природного наследия. За последние 40 лет сельскохозяйственная политика Евросоюза резко поменялась – в сторону поддержки более безопасных для окружающей среды методов и менее интенсивного использования почв и земель. Однако некоторые аспекты его сельскохозяйственной политики продолжают работать на уничтожение экосистем.
Проблема понятна, но масштаб изменений, необходимых для ее решения, колоссален, а усилия, предпринятые до сих пор, символичны. Реформы будет нелегко определить и применить, и главная сложность состоит в том, что нам еще предстоит решить, как надежно обеспечивать себя едой в требуемых количествах. Все мы восхищаемся эффективностью, но эффективность в сельском хозяйстве приводит к исчезновению многих видов. Франц Август Эмде, официальный представитель Федерального агентства по охране природы Германии, отмечал: «Фермеры постоянно оставляли на поле несколько стеблей. Это давало какое-то пропитание хомякам, да и птицам была польза»320. Во многих местах фермеров снова поощряют оставлять некоторые участки полей необработанными или не убирать там урожай. Финансовая помощь дает возможность выводить из производства и возвращать в природу большие площади сельскохозяйственных угодий – например, 1400 гектаров в поместье Непп на юго-востоке Англии 321.
Природа замечательно умеет оправляться от вреда, нанесенного человеком. Марк-Оливер Родель из Музея естествознания в Берлине изучает репродуктивное поведение земноводных, которые обитают в местах, сильно потревоженных людьми. Они обладают удивительной способностью менять репродуктивные модели, и Родель считает, что за 2000 лет вмешательств они приспособились на генетическом уровне. Меня это не удивляет. За 90 миллионов лет эволюция должна была научить их выживать в Европе.
Еще одну угрозу биологическому разнообразию Европы представляет глобализация. Азиатский усач, впервые обнаруженный в Италии в 2000 году, вероятно, появился в Европе вместе с древесиной, используемой для упаковки. Он угрожает различным лиственным деревьям, включая клен, березу и иву, и ни одно из них не располагает адекватными механизмами естественной защиты от этого жука 322. Личинки убивают деревья, просверливая ксилему: каждая до окукливания может съесть до 1000 кубических сантиметров древесины.
Еще один инвазивный жук – ясеневая изумрудная узкотелая златка, чьи личинки уничтожают ясеневые деревья. Азиатский усач и изумрудная узкозлатка – всего лишь два из бесчисленного множества видов вредных для деревьев беспозвоночных животных, бактерий и грибков, прибывших за последние десятилетия в Европу из Азии – великого центра эволюционной силы. В результате почти все распространенные разновидности европейских деревьев сейчас затронуты теми или иными азиатскими паразитами или болезнями. Этот процесс начался полвека назад, когда европейские вязы поразило переносимое жуками грибковое заболевание, некорректно названное голландской болезнью вяза (на самом деле оно азиатское). Более свежие примеры болезней в европейских лесах – внезапная смерть дуба, водянка дуба, вилт бука, крифонекроз каштана посевного и антракноз каштана конского.
В геологическом прошлом, когда существовал широкий сухопутный мост в умеренную Азию и климат благоприятствовал миграциям растений, деревья прибывали в Европу вместе со своими патогенами. Но сегодня аналогичный мост построен человеческими руками – он включает транспортировку древесины, саженцев и черенков растений, – поэтому болезни приходят раньше деревьев, способных им противостоять. По словам писательницы Фионы Стаффорд, единственный способ справиться с ситуацией – смоделировать то, что происходило в прошлом, и засеять леса Европы азиатскими вариантами подверженных рискам видов: поскольку они эволюционировали вместе с болезнями, они устойчивы к ним 323.
Все эти перемены проходят на фоне самых быстрых изменений климата в геологической истории. Нынешнее потепление по меньшей мере в 30 раз стремительнее того, которое расплавило ледяные щиты в конце последнего ледникового максимума, причем этот рост температуры начался, когда мы и так проживали один из самых теплых моментов в истории Земли за последние 3 миллиона лет. Ледниковый цикл уже нарушен. Большие ледяные щиты уже не прирастут. Плейстоцен – одна из самых беспокойных эпох в бурной геологической истории планеты – завершился.
Глобальные температуры уже на 1 °C выше, чем 200 лет назад, а Европа теплеет быстрее, чем планета в среднем. Раньше начинают цвести весной леса и луга, раньше мигрируют птицы. Насекомые вроде бабочек не только раньше появляются, но и дальше забираются на север. Изменение климата – это процесс, а не конечная точка, и грядущие перемены будут оказывать гораздо большее влияние. Как арктическая тундра – жизненно важная территория для многих видов, включая перелетных гусей, – так и альпийские луга находятся под угрозой наступления лесов. А значит, нам придется попрощаться с эдельвейсом, распроститься с гагой.
Даже если реализовать положения Парижского соглашения 2015 года об изменении климата, береговая линия изменится и некоторые города из-за повышения уровня моря будут потеряны. Если народы мира не станут соблюдать обещания, данные в Париже, климат может вернуться ко временам плиоцена, когда в Европе обитали гигантские гадюки и существа, похожие на окапи. Можно смело заявить, что в этом случае сельскохозяйственная производительность и политическая стабильность Европы окажутся под угрозой. Имя, предложенное Эрнстом Геккелем для наших неандертальских предков – Homo stupidus, «человек глупый», – может оказаться в какой-то степени верным – для нас самих.
Глава 43. Возрождение дикой природы
Какой может быть Европа? Сейчас появляется новая концепция управления природными системами. Ревайлдинг[293] – восстановление дикой природы и утраченных экологических процессов – набирает популярность по всему миру, но его корни – европейские, и именно тут прилагаются самые большие усилия по его реализации. Независимая некоммерческая организация Rewilding Europe претворяет в жизнь масштабные программы. Цель – восстановить естественные процессы в экосистемах, создать зоны дикой природы с минимальным человеческим присутствием и поселить крупных травоядных и высших хищников там, где их когда-то истребили. Программа предполагает сосредоточиться на десяти областях, каждая минимум 100 000 гектаров, от Португалии до Румынии и от Италии до Швеции[294].
Что представляют себе европейцы, когда думают о возрождении дикой природы на своем континенте? Одни проекты цитируют описания, сделанные древнеримским историком Тацитом, предполагая, что европейцы вновь обратятся за вдохновением ко «времени сновидений» своей цивилизации. Другие, однако, мыслят в масштабах геологического времени – десятками тысяч или миллионами лет. Можно ожидать, что представления людей о том, как должна выглядеть дикая Европа, будут слегка отличаться, однако обязательно нужно согласовать некие базовые условия.
Природу какой Европы следует восстановить? Европы римских времен, Европы двадцатитысячелетней или (в свете изменений климата) двухмиллионолетней давности? Результаты будут совершенно разными. Установив базовые условия, можно было бы далее определять, какие из релевантных видов все еще существуют, каковы их экологические требования и какие современные виды могут стать экологической заменой вымершим. Также можно было бы посчитать минимальную площадь, необходимую для таких видов, начать изоляцию и удаление тех видов, которых тут быть не должно, и провести реинтродукцию отобранных видов. Возрождать дикую Европу так, как это делается сейчас, не совсем верно с методической точки зрения. Одни специалисты позволяют природе развиваться самостоятельно с минимальными вмешательствами, другие в основном сосредоточены на восстановлении трех видов мегафауны – зубра, дикой лошади и тура, которые, кстати, чаще всего представлены в европейском искусстве ледникового периода и которых античные писатели – Тацит, Геродот и другие – наблюдали в Европе, часто большими стадами.
Ревайлдинг не совсем новый процесс, да и его история не идеально благопристойна, поскольку первые подобные попытки предпринимали нацисты в 1930–1940-х годах. Братья Лутц Хек и Хайнц Хек были директорами немецких зоопарков в Берлине и Мюнхене соответственно. В 1933 году Лутц вступил в СС. Он стал другом Германа Геринга и был одержим собственной извращенной версией великого европейского Времени творения – дикой местностью, где арийцы могли бы охотиться на тех опасных диких животных, на которых, по его представлениям, охотились германские племена в римские и доримские времена.
Неотъемлемой частью программы Лутца было воссоздание тура, чтобы у высшей расы был собственный зверь для охоты, сильный и опасный, достойный идеального арийца. Начав с «примитивных пород» домашнего скота, Лутц и его брат Хайнц вели отбор не только по размеру и форме, но и по агрессивности, поэтому позже пришлось убить почти всех быков Хека, кроме нескольких. Генетически они не особо походили на туров.
Позднее попытки возродить туров были возобновлены. Программа Tauros, поддержанная одним нидерландским фондом и группой университетов, экспериментирует с восемью старинными европейскими породами, используя современные технологии работы с ДНК для определения и селективного отбора животных с высокой долей ДНК европейского тура. По состоянию на конец 2015 года этот проект дал более 300 гибридных животных, 15 из которых являются гибридами четвертого поколения. Руководители программы надеются, что в конечном итоге они выпустят «воссозданных» туров в дикую природу, где они смогут жить относительно свободно