Примечательным аспектом деятельности сторонников просветительских идей были усиливавшийся интерес к философской проблематике и к опыту европейской общественной мысли XVII–XVIII вв. Прежде всего это проявилось в ознакомлении с многими трудами английских, французских, немецких и других европейских просветителей и в распространении ряда их произведений как в оригиналах, так и в переводах. Это было тем более примечательно, что в Польше до середине XVIII в., а в Австрийской монархии отчасти и позднее важнейшие труды передовых европейских мыслителей были под запретом. Во второй половине XVIII в. положение постепенно начинает меняться. В Габсбургских землях, например, с 1752 по 1790 г. на немецком (в Вене и Праге) и венгерском языках было выпущено 56 переводов сочинений Вольтера, два раза в Вене (1779) и один раз в Праге (1781) выходили произведения Ш. Монтескьё, а продажа его «Духа законов» на французском языке была дозволена еще в начале 1750-х годов.
Одновременно появлялись и первые опыты самостоятельной разработки философских вопросов, хотя они носили еще робкий характер и несли на себе печать непоследовательности и компромисса между философским рационализмом и религиозным провиденциализмом — таковы, например, работы Я. Бергхауэра (1684–1760) в Чешских землях, А. Яслинского (1715–1784) и Я.Б. Хорвата (1732–1800) в Словакии, хотя у последнего уже встречается критический подход к учению Канта. Более характерным, однако, для просветителей в Центральной и Юго-Восточной Европе было включение общефилософской проблематики в труды по истории, филологии и естественным наукам, а также в публицистические выступления. Об этом, в частности, свидетельствовало творчество таких выдающихся общественных деятелей, литераторов и ученых, как Г. Коллонтай, Ф. Езерский и С. Сташиц в Польше, Д. Бешеньеи, Ф. Казинци и Г. Берзевици в Венгрии, И. Борн, Й. Добровский и И. Прохазка в Чешских землях, А. Линхарт в Словении, Д. Обрадович в Сербии и т. д. Общефилософская проблематика получила отражение в трактате Паисия Хилендарского и в воззрениях ближайшего его предшественника Д. Брадати (ок. 1690–1760). Спецификой этого процесса было то, что значительная часть просветителей у славянских и балканских народов либо принадлежала к духовному сословию, либо была связана с ним по происхождению и воспитанию. Это не могло в ряде случаев не накладывать отпечатка на развитие общественной мысли, ослабляя или сглаживая остроту борьбы с клерикализмом, которая за немногими исключениями велась не против религии как таковой, а против некоторых устаревших и ставших одиозными церковных институтов.
Наиболее целостным феноменом общественной мысли XVIII в. в остэльбском регионе было польское Просвещение. Наряду с ним высокого уровня развития достигли идеи просветительского типа в венгерской, чешской, словацкой и греческой среде, а также у сербов и словенцев. При этом у ряда балканских народов задачи просветительского этапа общественной мысли решались порой с использованием некоторых приемов поэтики барокко, что придавало процессу идейного развития черты регионального своеобразия. Таким образом, если далеко не во всех случаях представляется возможным говорить о национально-просветительских воззрениях как о всеохватывающей идейно-культурной системе, в главных, основных чертах это течение общественной мысли у всех славянских и балканских народов ареала имело все же немало сходного. Представители этого направления подвергали критике феодально-клерикальную идеологию, осуждали суеверия и религиозный фанатизм, отстаивали требования духовной свободы и веро-терпимоств, эмансипации личноств как части национального коллектива, а в ряде случаев высказывались за смягчение или отмену крепостного права и проведение реформ, которые объективно отвечали развитию буржуазных отношений.
Само по себе движение эпохи Просвещения в остэльбском регионе не было единым, поскольку по ряду принципиальных вопросов между просветителями существовали серьезные расхождения. Если, например, поэты С. Трембецкий и И. Красицкий или историк А. Нарушевич тяготели к умеренному крылу польского Просвещения, то выразителем его левого, революционного направления был поэт Я. Ясиньский. Представителями радикального лагеря венгерского Просвещения были Г. Берзевици и особенно Й. Хайноци, один из участников заговора венгерских якобинцев 1793–1794 гг. Вызревание радикального направления происходило и в общественной мысли греческого Просвещения, один из видных представителей которого, Р. Велестинлис, вдохновленный идеями Французской революции, подготовил проект конституции для Греции и других балканских земель, восстановление независимости которых он предвидел. Наоборот, в чешской и словацкой общественной мысли эпохи Просвещения не возникло радикального, а тем более революционного крыла, хотя, например, такие деятели чешского национально-просветительского течения, как Ф. Сгейнский, Я. Опиц (1741–1812) и Й. Добровский, и высказывали в 1780-х — начале 1790-х годов некоторые радикальные идеи по вопросам общественного устройства и религии. Все же никто из чешских и словацких просветителей никогда не принимал идеи революционного переустройства общества, оставаясь приверженцами просвещенного абсолютизма. Политическая система австрийского йозефкиизма питала их надежды на возможность мирным путем достичь того, на что в противном случае потребовалось бы бессмысленное, по их мнению, кровавое насилие. И такая позиция была во многом близка большинству деятелей остальных народов ареала.
Несмотря на ограниченность и преобладающую умеренность в социально-политической области, сторонники идей Просвещения сыграли огромную роль в развитии национального сознания угнетенных народов рассматриваемого региона, в мобилизации сил зарождавшихся национально-освободительных движений. Общественная мысль большей части XVIII в. составила подготовительный этап и начальную фазу идейного развития периода, который в истории большинства народов данного региона получил наименование эпохи национального возрождения.
Глава 8РАННИЕ БУРЖУАЗНЫЕ ГОСУДАРСТВА И «ПРОСВЕЩЕННЫЙ АБСОЛЮТИЗМ» В ЕВРОПЕ XVIII ВЕКА
В первой половине XVIII в. процесс преобразования на капиталистических основах дальше всего зашел на северо-западе Европы, где результаты буржуазных революций принесли свои плоды: Великобритания и Нидерланды, будучи эпицентром капиталистической эволюции, наглядно продемонстрировали преимущества нового строя. Именно эти страны шли в авангарде не только экономического и политического, но и идеологического переустройства общества, что выразилось прежде всего в секуляризации общественного сознания. Именно из этого региона шли наиболее яркие достижения новой идеологии, рожденной победоносными буржуазными революциями, — механика Ньютона, идея общественного договора и сенсуализм. В остальной Европе продолжали господствовать феодальные порядки, а политический строй являлся, как правило, абсолютной монархией, хотя повсюду зародились уже капиталистические отношения.
В политическом отношении в наиболее развитых государствах Европы, вступивших на капиталистический путь, прежде всего в Англии, складывались новые, свойственные капитализму формы государственной власти. Именно первая половина XVIII в. стала для Англии тем временем, когда старые формы — в частности, парламент — во все большей степени наполнялись новым содержанием. Дверь этому открыла «славная революция» 1688 г., окончательно поставившая у власти обуржуазившуюся земельную аристократию и верхушку торгово-промышленной буржуазии. Установился режим конституционной монархии, конституционной по сути, поскольку какого-либо основного закона или конституции как таковой в Англии так и не было принято. Вильгельм III Оранский получил власть с рядом ограничений, сформулированных в «Декларации прав» и затем в «Билле о правах»: король уже не мог приостанавливать действия законов и взимать налоги. Значительно усиливалась власть парламента, который практически должен был теперь собираться ежегодно, так как сбор налогов и цивильней лист вотировались всего на год. Была провозглашена свобода прений в парламенте и подачи в него петиций. В 1701 г., незадолго до смерти Вильгельма Ш, парламент принял «Билль о престолонаследии и статут об устройстве королевства», отрезавший Стюартам возможность возврата на британский престол. Прав на него был лишен находившийся в эмиграции сын Якова II, реакционер и католик, а наследницей провозглашалась бездетная дочь Якова II Анна. После нее престол должен был перейти к представителям Ганноверской династии, потомкам дочери Якова I. Главным же было введение парламентаризма — ответственности министров перед парламентом. Кроме того, отныне принятые в парламенте законы вступали в силу не только после подписания их королем: они должны были быть контрассигнованы министром, внесшим этот законопроект в парламент. К парламенту теперь переходило и право назначать и смещать судей.
Вступление на престол после кончины Вильгельма III Оранского безвольной, ограниченной и малообразованной Анны (1702–1714) лишь способствовало дальнейшему фактическому усилению всевластия парламента. Этот процесс был продолжен унией Англии с Шотландией 1707 г., которая упраздняла шотландский парламент. Представители от Шотландии были включены в состав английского парламента. Именно с этого времени стало употребляться название «Великобритания.»
В первые десятилетия XVIII в. в двухпалатном парламенте Великобритании — палате лордов, куда входила верхушка землевладельческой аристократии, и палате общин — господствовали попеременно две партии (парламентские группировки) «виги» и «тори», боровшиеся между собой за большинство и. соответственно. за власть. Если виги были большей частью коммерсанты, финансисты, крупные предприниматели, составившие себе состояние на заморской торговле и колониальных авантюрах, а также обуржуазившиеся землевладельцы-аристократы. то тори поддерживались в основном среднепоместными сквайрами-помещиками. более консервативными по своей сути.