Попытки плавить руду на каменном угле, которым так богаты британские острова, делались уже давно, но без успеха. В 1783 г. эта проблема была решена. Питер Оньои, мастер одного из заводов в Южном Уэльсе, и владелец небольшого металлургического предприятия Генри Корт одновременно и независимо друг от друга открыли новый способ выплавки железа — пудлингование. В течение короткого периода времени пудлингование получило широкое признание и применение. К концу XVIII в. Англия из импортера превратилась в экспортера железа. В свою очередь, выплавка в значительных объемах железа и чугуна стимулировала развитие машиностроения, расширила применение металла в других отраслях.
Применение металла в качестве основного конструкционного материала породило новую проблему — создание эффективного универсального металлообрабатывающего станка, который в конце 90-х годов XVIII в. стал реальностью. В 1794 г. талантливый изобретатель Г. Модели, работавший на многих промышленных предприятиях, включая известный Вулвичский арсенал, разработал конструкцию подвижного суппорта. После ряда усовершенствований как самого суппорта, так и систем крепления деталей в патроне — V-образной направляющей, ходового винта, ставшей подвижной задней бабки и т. п. — его станок принял вполне современный вид. Примечательно, что самоучка Модели одним из первых понял важность выпуска стандартных изделий — именно ему принадлежит приоритет в создании стандартов резьб на винтах и гайках.
Таковы важнейшие изобретения XVIII в., составившие этапы промышленного переворота. Однако следует иметь в виду, что в эти десятилетия переворот только начинался и затронул лишь некоторые отрасли. Тем не менее даже эти первые шаги промышленного развития привели к существенным сдвигам в жизни Англии, не только в ее экономике, но и в социальной структуре, размещении населения по стране и даже в его быте.
Главной ареной промышленного переворота была текстильная промышленность, точнее, одна ее отрасль — обработка хлопка и изготовление изделий из него. Этот товар в силу своей дешевизны находил самого массового покупателя, и затраты на его производство быстро окупались. К тому же это была новая отрасль, и поэтому она менее всех других была стеснена различными ограничениями и регламентами, что облегчало ее развитие.
О росте хлопчатобумажной промышленности можно судить по ввозу хлопка-сырца, который полностью ввозился из-за границы. Общий объем его ввоза, до 60-х годов XVIII в. колебавшийся в пределах 2–3 млн фунтов, в начале 70-х годов начал быстро расти и в 1789 г. превысил 32 млн фунтов. Подъем испытали и другие отрасли производства. В те же годы начали расти импорт шерсти и добыча угля. По неполным данным, в тогдашних основных районах добычи угля — Ньюкасле и Сандерленде — с 60-х годов до 1789 г. его добыча возросла примерно вдвое. Производство чугуна с 1720 по 1788 г. выросло почти в 3 раза. Все признаки свидетельствовали о том, что Англия вступила в полосу быстрого промышленного развития.
Сдвиги в области производства оказали влияние на многие стороны тогдашней жизни, например на транспорт. Англия долго страдала от плохого состояния дорог. Многие товары приходилось переправлять вьючными лошадьми, что значительно удорожало доставку. Развитие промышленности и торговли властно требовало улучшения и удешевления транспорта. Первым шагом в этом направлении было возникновение дорожных трестов, которые занимались постоянным ремонтом дорог и за это взимали с проезжающих плату.
Прогресс в технике дорожного строительства в Англии связан с именем Джона Меткара — «Слепого Джека из Незборо». Действительно, Меткар в возрасте шести лет ослеп от оспы. Однако, несмотря на это, его поразительная способность ориентироваться позволяла ему при прокладке дорог в родном Йоркшире находить самые выгодные пути на пересеченной местности, обходить овраги и спрямлять дорогу. Но главная заслуга Меткара состояла в том, что он первым стал делать дорогу выпуклой для стока воды, а по краям с той же целью прокладывал канавы. Поверхность дороги он укреплял щебнем.
Улучшение дорог позволило на более оживленных направлениях завести дилижансы — большие пассажирские кареты, совершавшие регулярные рейсы. Через определенные промежутки лошадей меняли, что позволяло заметно увеличить скорость на протяженных рейсах. После введения станций замены лошадей почтовая карета стала проделывать путь от Лондона до Манчестера за 28 часов, а ведь еще в 1754 г. для этого требовалось три с половиной дня.
В перевозке грузов прогресс был медленнее: дороги не выдерживали тяжелых грузов. Выход был найден в строительстве каналов. Перевоз тяжелых грузов, например с западного побережья страны на восточное, даже если по суше было совсем близко, по морю обходился гораздо дешевле.
Расположение речных путей в Англии подсказывало их использование для транспорта. Верховья многих рек расположены довольно близко друг от друга, а водоразделы между ними не представляли непреодолимых препятствий. Еще в первые годы XVIII в. многие реки были улучшены: дно углублено, сооружены плотины и шлюзы, что позволило сделать эти реки судоходными почти на всем их протяжении.
Затем наступила эпоха строительства каналов. К середине века Англия накопила уже значительный инженерный опыт для решения крупных проблем этого рода. Самым важным предприятием явилось сооружение канала, связавшего две большие реки — Мерси и Трент. Первая течет на запад и впадает в море у Ливерпуля, вторая течет на восток и впадает в Северное море у Гулля. Канал избавил суда и грузы, идущие в обоих направлениях, от долгого пути вокруг всей страны. Кроме того, канал прошел через густонаселенные промышленные районы центральной Англии, облегчив им связь с внешним миром. Это, а также высокая окупаемость строительства явились причиной начавшейся в конце века каналокопательной лихорадки. В течение только 1788–1795 гг. в прокладку каналов было инвестировано более 8 млн ф. ст. Если учесть, что строительство 1 мили канала обходилось в то время примерно в 10 тыс. ф. ст., то несложные подсчеты показывают, что в сравнительно короткий срок было введено около 800 миль удобных водных путей. Всего же к 20-м годам XIX в. более 4 тыс. судоходных каналов связали крупнейшие промышленные и торговые центры страны. Перевозка товаров значительно упростилась и подешевела.
Быстрое развитие машинного производства не могло не сказаться на положении внутреннего рынка — его рамки оказались слишком узкими, чтобы полностью поглотить лавинообразный поток продукции — в основном хлопчатобумажные ткани и изделия из металла. Поэтому в последней четверти XVIII в. все большее значение начинает приобретать вывоз товаров на внешние рынки. Правда, статистика внешней торговли XVIII в. является отрывочной и неполной, а данные по внутренней торговле вообще отсутствуют. Однако данные о вывозе важнейшего экспортного товара — печатных ситцев — за вторую половину XVIII в. свидетельствуют, что с середины века до 1789 г. он вырос примерно в 2 раза. Свои товары английская буржуазия сбывала повсюду. На первом месте стояли заокеанские страны, особенно колонии. В Африку, например, направлялись хлопчатобумажные ткани, сукно, головные уборы, скобяные изделия и оловянная посуда, оружие и т. п. Важная статья экспорта — товары, обслуживавшие работорговлю: цепи, кандалы, клейма для рабов.
Внешняя экономическая экспансия английской буржуазии, особенно в Азии и тихоокеанском регионе, находила полную поддержку правительства.
Во второй половине XVIII в. на одно из первых мест среди торговых партнеров Англии вышли Северная Америка и Вест-Индия. Только за период между 1716/1720 и 1784/1788 гг. английский экспорт и реэкспорт сюда увеличились на 240 %. Энергично развивающиеся североамериканские колонии Англии стимулировали поставку текстильных товаров, изделий из железа, увеличивая тем самым емкость рынка для продукции английской промышленности. Если, например, экспорт продукции английских ремесел и мануфактур в континентальную Европу за первые 70 лет XVIII в. вырос всего лишь на 6 %, то за тот же период вывоз аналогичных изделий в Северную Америку подскочил на 687 %. Впрочем, значение внешних рынков сырья и сбыта продукции промышленности не стоит переоценивать. В конце XVIII в. они были еще мало освоенными и слабо изученными. В 1770 г. вся продукция английской промышленности оценивалась примерно в 43 млн ф. ст., а вывезено было товаров из страны лишь на сумму в 10 млн ф. ст. (23 %). Спустя 40 лет из товаров, произведенных на сумму 130 млн ф. ст., было вывезено их на сумму 40 млн ф. ст. (30 %). Не представляет сомнений, что темпы освоения внешних рынков уступали темпам роста английской промышленности.
Влияние сдвигов, происходивших в промышленности, не ограничивалось сферой экономики. Однако воздействие промышленной революции на прочие стороны, прежде всего социальную сферу, только начинало сказываться и проявлялось поэтому еще не в полной мере.
Районы растущей промышленности притягивали к себе население из других районов: в то время как аграрные области теряли жителей, быстро росли новые промышленные города. Манчестер, который в начале XVIII в. представлял собой небольшую деревню, в 80-е годы стал крупным промышленным центром. Вследствие урбанизации численность городских жителей в целом по стране возросла. В середине века они составляли только 15 %, а к 1800 г. уже каждый четвертый англичанин стал горожанином. Наряду с ростом городов начинает складываться и все более прогрессирующая специализация отдельных районов страны. Особенно яркие примеры такой локализации промышленности дает текстильное производство: английские ситцы печатались в Ланкашире, сукна и камвольные ткани выпускались на фабриках Уэст-Райдннга.
Все большее число людей теряло связь с сельским хозяйством. Англия из страны аграрной постепенно превращалась в индустриальную. Такое превращение не могло не затронуть интересы миллионов людей и пройти безболезненно. Прежде всего резко возросли социальные контрасты: обогащение немногих и рост крупных состояний сопровождались увеличением числа неимущих и бедняков, усилением их нужды и страданий. Этот процесс был закономерным результатом развития капитализма. Он происходил во всех странах, где развивались капиталистические отношения, и отличие Англии заключалось лишь в том, что эти контрасты были более резкими и бросались в глаза наблюдателям.