Социально-политическая программа ормистов была заострена против парламентов и вообще против особого кастового положения судейских чинов. Уже отсюда видно, как изменилась ситуация в Бордо по сравнению с этапом парламентской Фронды, когда бордосское плебейство склонно было видеть в парламенте своего заступника. Должны быть назначены справедливые судьи, которые решали бы все дела в 24 часа, заявлялось в «Манифесте бордосцев». Тяжущиеся будут защищать свои интересы сами, не должно быть ни адвокатов, ни ссылок на старые законы и прецеденты. Юриспруденция вообще бесполезна, ибо знание права не увеличивает добродетели. Можно считать близким к истине утверждение одного анонимного корреспондента Мазарини о том, что ормисты стремились покончить с продажностью должностей. Пока же этого не произошло, Ормэ обеспечивала своим членам разбирательство их взаимных споров внутри самой организации. Ормисты давали клятву в том, что они будут подчиняться судебным решениям Ормэ, выносимым путем арбитража или процесса перед назначаемым этой организацией трибуналом; апелляций на эти решения не допускалось. Когда Ормэ пришла к власти, в ее практике стало проявляться стремление поставить под вопрос само право на существование вышестоящих корпораций, наделенных особыми привилегиями. Известен случай, когда ормисты запретили корпорациям адвокатов, консулов биржи и «буржуа» участвовать в одной официальной процессии, заявив, что единственно законной корпорацией города является сама Ормэ, так как она включила в свои ряды членов всех других корпораций.
Все памфлеты ормистов заверяют в их лояльности королю, ненависти к Мазарини и верности принцу Конде. Руководители Ормэ не были республиканцами. Но та форма монархии, которую они считали идеальной, должна была в корне отличаться от существующей отсутствием многоступенчатого судейско-административного аппарата, вследствие чего местным народным собраниям (организованным по типу Ормэ) было бы возвращено естественное право народа самому отправлять правосудие. Следует отметить, что кругозор ормистов не ограничивался локальными рамками, они хорошо понимали общефранцузское значение своей программы. Ормистские памфлеты распространялись в Париже; в них говорилось, что бордосцы борются за возвращение всему королевству свобод, потерянных в последние столетия, и что пример Бордо вскоре будет одобрен всей Францией.
Нам неизвестно точное время и обстоятельства организации Ормэ. Открытая борьба ормистов с «отцами города» за власть началась с мая 1652 г. и сразу же приобрела очень резкий характер. Ормэ требовала провести чистку парламента от советников, подозреваемых в мазаринизме, и организовывала нападения на них; парламент и ратуша, опираясь на содействие Конти, пытались запретить сходки ормистов. Происходили постоянные стычки между отрядами ормистов и буржуа. 24 июня 1652 г. большой отряд вооруженных буржуа, стремясь разогнать ормистов, вторгся в ремесленный квартал Сен-Мишель. Там их встретили баррикадами и после трехчасовой борьбы отразили. Ормэ перешла в контрнаступление. 25 июня ормисты захватили ратушу и городской арсенал, после чего их 3-тысячный отряд двинулся на квартал богачей Шапо-Руж. Преодолев ожесточенное сопротивление противника (с обеих сторон действовала артиллерия), Ормэ одержала решительную победу, получив полное господство над городом.
27 июня собрание Ормэ избрало из своей среды «Палату 30-ти» для контроля над муниципалитетом и осуществления высшей исполнительной власти в городе. 29 июня оно же решило немедленно изгнать неугодных парламентариев и уволить воевавших с ормистами офицеров городской милиции, заменив их своими людьми; принца Конти предупредили, что все эти меры будут приняты независимо от его согласия. Смирившийся с таким поворотом дел Конти стал считаться с Ормэ как с единственной реальной властью в Бордо. 21 августа ормисты установили свой контроль над городской финансовой комиссией, ранее зависевшей от Бордосского парламента. Правда, ни парламент, ни муниципалитет не были распущены, но было бы явной натяжкой видеть в этом, вслед за Э. Коссманом[23], показатель некоего мелкобуржуазного благодушия Ормэ. Все что мы знаем об Ормэ говорит о ней как об очень решительной организации, никогда не останавливавшейся перед применением насилия. У ормистов и не было повода к нерешительности — ни в рамках, ни за рамками Ормэ не возникало каких-либо широких течений, отходивших влево от ее основной платформы. Сохранение старых учреждений объяснялось чисто тактическими соображениями. Фактически же и «охвостье» парламента, и ратуша, в которую Ормэ удалось провести своих представителей, действовали под полным контролем собственно ормистских органов — Большого совета Ормэ и «Палаты 30-ти».
Как мы видели, у ормистов не было никакой программы преобразований в сфере собственности. Но в своей практической деятельности они це останавливались перед нанесением явного ущерба крупной собственности своих противников. Так, 27 июля 1652 г. Большой городской совет под давлением ормистов принял решение разрушить все замки в окрестностях Бордо. Мотивированная военными соображениями, эта мера в то же время наносила тяжелый удар по собственности парламентариев и городских советников. Явившуюся с протестом депутацию парламента попросту прогнали, а заступничество за нее Конти не было принято во внимание. Взимание насильственными методами контрибуций с богачей при ормистах стало постоянным способом пополнения городских финансов. Наконец, надо упомянуть о проведенном 15 января 1653 г. принудительном снижении платы за аренду помещений на 25 %, что очень озлобило крупных домовладельцев. Их сопротивление выливалось во множество конфликтов; некоторые же, идя на вынужденные уступки, предусмотрительно заявляли перед нотариусами, что оставляют за собой право востребовать свои деньги после восстановления в городе «настоящей законности».
Больше года над башнями столицы Гиени развевались красные знамена Ормэ. Плебейская диктатура показала умение защищаться, обезвредив несколько опасных заговоров. Но силы были слишком неравными. После ликвидации парижской Фронды к Бордо были стянуты большие королевские армии, кольцо окружения сжималось все теснее, Англия, занятая войной с Голландией, так и не прислала помощи, военная помощь испанцев была недостаточной. Возросли материальные лишения, с февраля 1653 г. пришлось ввести вызвавший ропот в народе соляной налог. Ненавидевшая Ормэ крупная буржуазия подняла голову и вновь стала создавать свои вооруженные отряды. 10 июля 1653 г. Ормэ попыталась повторить принесшее ей успех год назад вторжение в богатые кварталы, но уже не смогла собрать достаточных для этого сил, после чего ее слабость стала очевидной. Дальнейшей борьбы не последовало. 19 июля большое собрание представителей городских верхов потребовало от принца Конти распустить Ормэ, сместить всех капитанов городской милиции и просить мира. На другой день все эти требования были приняты, и 3 августа в капитулировавший Бордо вступила королевская армия. Последний очаг Фронды был ликвидирован.
Чем же была Фронда? Ее нельзя определить ни как феодальную реакцию, ни как буржуазную революцию. Время антиабсолютистского феодального сепаратизма уже отошло в прошлое, время буржуазных революций во Франции еще не настало. Именно невозможность найти для Фронды место в этой привычной системе исторических координат делают ее такой трудной для понимания. Уже из-за разнородности социального состава участников Фронда как политическое движение не обладала внутренней цельностью. Но если все же попытаться определить ее одной формулой, учитывая интересы наиболее широкого слоя участников движения на его начальном этапе, когда дело еще не было до такой степени осложнено привходящими моментами, то точнее всего назвать ее широким антиналоговым движением народных масс.
Глава 3КАТАЛОНСКОЕ И ПОРТУГАЛЬСКОЕ ВОССТАНИЯ 1640 ГОДА
С начала XVII в. Испания переживала глубокий экономический и политический упадок, в основе которого лежал начавшийся кризис ее феодально-абсолютистского великодержавия. Особенно тягостными для Испании оказались последствия европейской экономической депрессии, приведшей к обострению социальных противоречий. Рост обезземеливания крестьянства, эпидемии чумы, продолжение Тридцатилетней войны, препятствовавшее развитию торговли, — все это вело не только к обнищанию сельских и городских трудящихся масс, но и к ослаблению торговой буржуазии.
Первый министр и фаворит короля Филиппа IV Гаспар де Гусман Оливарес (он занимал этот пост с 1621 по 1643 г.) стремился укрепить абсолютистскую власть в стране, проводя политику централизации и «кастилизацни». Все руководящие посты в государстве, как светские, так и духовные, занимали представители кастильской знати, тогда как аристократия других провинций могла рассчитывать лишь на участие в местном управлении, функции которого всячески ограничивались центральным правительством. Оливарес приступил к созданию Союза армий, куда должны были войти военные силы всех провинций и который должен был содержаться за счет провинций. Эти меры вызывали недовольство во всех испанских землях, даже в сердцевине страны — Кастилии. Но особенно активным было противодействие им в Каталонии — области, издавна управлявшейся в соответствии с собственными законами и установлениями. Противоречия между центральным правительством и жителями Каталонии чрезвычайно обострились после того, как в мае 1635 г. началась война Испании с Францией. Роль Каталонии, непосредственно граничащей с Францией, стала для Испании особенно важной. Ведь территория провинции служила местом размещения испанского войска, которое, по мысли правительства, в своей значительной части должно было состоять из каталонцев и содержаться каталонским населением. Положение осложнялось тем, что центральное правительство, не располагающее никакой статистикой, определяло огромные размеры поборов с Каталонии в соответствии со своими крайне преувеличенными представлениями о ее ресурсах.