В дальнейшем возобладала тенденция к отказу абсолютной монархии от чрезвычайных методов социального регулирования. Палата правосудия созывалась еще только раз, в 1716–1717 гг., вскоре после окончания Войны за испанское наследство, и действовала с гораздо меньшим размахом; очень скоро она пошла по пути замены судебных преследований наложением штрафов. Опыт показал очевидную неэффективность попыток судебных расправ короны с ее кредиторами. В 1718 г. была упразднена последняя комиссия по проверке дворянства. Овернская выездная сессия 1665–1666 гг. для Парижского парламента вообще оказалась последней в его истории несмотря на успех ее работы. На смену проводившимся от случая к случаю кампаниям пришел постоянный надзор со стороны укрепившегося интендантского аппарата.
Людовику XIV удалось добиться полного политического подчинения парламентов. В июле 1661 г. верховным палатам было запрещено ставить под сомнение решения Государственного совета, тогда как последний имел право взять к себе любое дело, в них разбиравшееся. Тем самым была отвергнута претензия парламентов править вместе с Государственным советом и зафиксировано их нижестоящее положение. В 1667 г. было ограничено жестким недельным сроком право верховных палат на представление ремонстраций, причем им было запрещено издавать постановления, интерпретирующие королевские акты. Затем, в 1673 г., право на ремонстрации было ограничено еще более — отныне ремонстрацию можно было представить всего один раз, и достаточно было немотивированного отклонения ее королем, чтобы вопрос считался закрытым. Тем не менее в принципе право на ремонстрации отменено не было, и в сентябре 1715 г., сразу после смерти Людовика XIV, наложенные им ограничения были сняты. В XVIII в. парламентской оппозиции суждено было сыграть роль важного дестабилизирующего фактора в политической жизни Франции.
В 1665 г. Кольбером был разработан план преобразования социальной структуры французского общества, связанный с идеей необходимости поощрять полезные для монархии профессии (торговцы, земледельцы, ремесленники, военные) и всячески сокращать численность профессий, отвлекающих от этих полезных занятий (финансисты, юристы, монахи). Позиции финансистов, по мысли Кольбера, были тогда уже подорваны; он надеялся, что кампания преследований послужила им уроком и что теперь их капиталы легче будет привлечь к финансированию торговли и промышленности. Для желаемого сокращения судейских должностей, как полагал Кольбер, потребовалось бы 10–12 лет последовательной политики. Надо было снизить цены на должности, систематически выкупать их; через 4 года можно было бы отменить полетту, подорвав принцип наследственности должностей; через 7–8 лет сократить состав Парижского парламента и других палат более чем в два раза, благодаря чему можно было бы, увеличив жалованье судей и отменив гонорары с тяжущихся, сделать судопроизводство бесплатным. Что касается сокращения числа монахов, то здесь предполагалось резко повысить возраст принесения монашеских обетов, отменить вступительные взносы и установить максимум ежегодных платежей на содержание монахов. Важнейшую роль в разработке планов реформирования всех сословий призвана была сыграть новая секция Государственного совета — Совет по законодательству, созданный в сентябре 1665 г. и разделенный на комиссии по реформе духовенства, дворянства и судейского аппарата. В конечном счете он должен был создать полный систематизированный свод всех королевских законов; как об оптимальной цели Кольбер говорил даже о полном единстве права, мер и весов. Эти широкие планы не осуществились. К снижению цен на должности, правда, приступили, и в декабре 1665 г. были фиксированы максимальные цены на ряд высших судейских должностей. В долговременном плане 1660-е годы действительно оказались рубежом, завершившим период крутого роста рыночных цен на судейские должности, затем обозначилась тенденция к их падению. Но далее не пошли, отменить полетту так и не решились, хотя некоторое время ее и продлевали на весьма короткие сроки. Затем военная обстановка сняла этот вопрос с повестки дня.
Проект монастырской реформы был разработан, но на стадии утверждения в январе 1667 г. как противоречащий нормам Тридентского собора он столкнулся с сильным сопротивлением в правительственных, церковных и парламентских кругах и был провален. Курс на сокращение числа монахов продолжал действовать в его традиционных формах согласований и компромиссов с церковными властями, без внесения обязывающих корректив в законодательство.
Единый свод королевских законов создан не был. Однако дело общенациональной кодификации права все же сделало большие успехи благодаря серии ордонансов, посвященных отдельным вопросам и как бы надстраивавшихся над бесконечным многообразием французских кутюм. Таковы были разработанные Советом по законодательству ордонансы о судебной процедуре в гражданских (1667 г.) и уголовных делах (1670 г.), подготовленный созданным в 1664 г. Советом по делам торговли ордонанс о торговле (1673 г.), ордонансы о водах и лесах (1669 г.), о морском праве (1681 г.).
Французская монархия чувствовала себя гораздо увереннее, когда речь шла не о социальных реформах, а о социальном реставраторстве, восстановлении нарушенных порядков. Именно такой характер носили уже упомянутые нами меры по проверке дворянства. Государство было заинтересовано также в поддержании традиционного городского строя и общинной организации в деревне. В целях восстановления кредитоспособности сильно задолжавших за военные годы муниципалитетов была развернута проходившая под контролем интендантов широкая кампания по проверке и погашению коммунальных долгов путем специального самообложения. Эдикт 1683 г. установил, что города и общины могут брать в долг лишь в строго определенных обстоятельствах и непременно с разрешения интендантов, которые должны были отныне составлять городские бюджеты в их расходной части и представлять их на утверждение Государственного совета. Запрещалось отчуждать общинные земли; их участки, проданные или заложенные за долги, подлежали согласно эдикту 1667 г. немедленному возвращению с последующим внесением выкупа, средства на который должно было дать поимущественное обложение жителей данного прихода по разверстке, составленной интендантом, причем в платеже надлежало участвовать даже привилегированным — сеньорам и их фермерам. Понятно, что подобная реставрационная политика была связана с установлением жесткого повседневного контроля интендантов над жизнью городов и общин.
Не было принято никаких мер по уничтожению внутренних таможен, хотя вопрос об этом был поставлен еще в наказе третьего сословия на Генеральных штатах 1614 г. Издавна сложившаяся свободная от внутренних таможен «зона пяти больших откупов» занимала примерно половину Франции с центром в Париже. На севере таможенная граница отделяла от нее Артуа и Фландрию, на западе — Бретань, на юге — Сентонж, Ангумуа, Марш, Овернь, Лионне, Дофине, на востоке — Франш-Конте и Лотарингию. Земли за пределами этой зоны делились на более мелкие таможенные округа, соответствовавшие провинциям или их группам. Создание единой таможенной системы потребовало бы унификации налогообложения, поскольку отсутствие внутренних таможен в «зоне пяти больших откупов» рассматривалось как компенсация центральным провинциям за их переобложенность; кроме того, пришлось бы преодолеть значительные технические трудности, связанные с перестройкой налаженной откупной системы. Поэтому отменить внутренние таможни французская монархия так и не смогла до самой революции. Все же определенные изменения в таможенной системе при Кольбере произошли, и они были связаны с его тарифной политикой.
Умеренно протекционистский тариф 1664 г. был еще составлен применительно к «зоне пяти больших откупов» и не имел общефранцузского значения. Он усилил спаянность этой зоны, унифицировав тарифные ставки на всех ее границах. Напротив, выдержанный в ультрапротекционистском духе тариф 1667 г. относился уже ко всему королевству. До Кольбера лишь очень немногие сборы устанавливались в общефранцузском масштабе, и в основном это были введенные в 1577 г. сборы с экспорта хлеба, вина, овощей, полотен, вайды и реэкспорта шерсти; единственной общей для государства импортной пошлиной был сбор со ввоза квасцов. Между тем почти все пошлины, введенные в 1667 г., были импортными и имели целью помешать ввозу во Францию готовой иностранной продукции. Таким образом, только со времени Кольбера можно говорить о появлении общефранцузской таможенной системы, приспособленной к защите национальной промышленности.
Здесь можно лишь вкратце сказать о протекционистской политике Кольбера в области торговли и промышленности, ставшей образцом для многих абсолютистских правителей Европы. Основанная на принципах максимально возможной автаркии и перетягивания запасов звонкой монеты из других стран, она требовала постоянного государственного стимулирования отстающих отраслей. Большие торговые компании создавались на таких направлениях, где до этого французы вообще практически не торговали (Ост-Индская компания, Северная компания), где нужно было обеспечить французскую колониальную монополию (Вест-Индская компания) или улучшить структуру торговли (Левантийская компания). При этом политика Кольбера отличалась гибкостью: Вест-Индская компания была лишена монополии, когда обнаружилось, что она мешает выросшей торговле купцов-частников, Левантийская компания с самого начала не обладала монополией. Ост-Индская компания, перед которой стояли особо сложные задачи, организовывалась с беспрецедентным размахом, подписке на ее акции был придан характер общенационального дела, применялись всевозможные методы принуждения. Король вносил львиную долю капитала во все монопольные компании.
Правительство поощряло организацию мануфактур, связанных со внедрением новых отраслей производства или новой технологии, предоставляя им различные привилегии и монополии. Особое же внимание уделялось строительству военного флота и отраслям, обслуживавшим армию и флот; именно здесь создавались крупные государственные мануфактуры. По отношению к традиционным отраслям производства главной заботой Кольбера было поднять репутацию французской марки, улучшить качество изделий, устранить элементарное обмеривание. Этой цели были посвящены многочисленные регламенты 1660-х годов для текстильного производства. В целом кольберовские регламенты, составленные по рекомендациям крупных купцов-оптовиков, не страдали мелочностью в отличие от обширных постановлений XVIII в., обращая главное внимание на соблюдение размеров кусков тканей. Важным мероприятием, призванным усилить контроль над качеством продукции, стало создание корпуса инспекторов мануфактур (1669 г.), исполнявших свои функции в порядке комиссии.