великого хустисии; сам хустисия назначался пожизненно королем, но другие члены трибунала избирались кортесами и также были в принципе несменяемы. Арагонский совет в Мадриде ведал делами всех земель арагонской короны.
Созывать кортесы мог только король, который, как мы видели, старался не прибегать к этой мере, не будучи уверен в политической лояльности сословий (особенно каталонских, после того как в 1640 г. Каталония перешла, восстав, под покровительство Франции и 12 лет оставалась под ее властью). Но за это приходилось расплачиваться: только кортесы могли вотировать прямой налог в пользу короля, кастильская же система косвенных сборов на земли арагонской короны не распространялась. Отказ от созыва кортесов, таким образом, означал вынужденное согласие короны с явно привилегированным в налоговом отношении статусом арагонской части Испании. В обычных условиях король мог рассчитывать здесь в основном на доходы от регальных прав и земель его домена, причем эти деньги расходовались на месте, почти не доходя до Мадрида. Так, в 1678–1679 гг. 84 % королевских доходов с Арагона давали таможенные пошлины, и дорожные сборы. В Валенсии, где был очень высок уровень поземельных повинностей крестьянства, в 1685 г. 48 % доходов короны давали земли домена, 33 % — дорожные сборы и пошлины.
Земли арагонской и кастильской корон были разделены таможенным барьером, но кроме того, таможенные границы отделяли друг от друга каждую из трех больших арагонских земель. В пределах владений кастильской короны полной таможенной автономией обладали Наварра и Страна Басков, тогда как все остальные кастильские земли были едины в таможенном отношении.
Конечно, не следует и недооценивать реальную власть испанского короля в его арагонских владениях. По меркам сословно-представительной монархии она была крепкой, хотя ей и нельзя было воспользоваться для завинчивания налогового пресса. Все главные должностные лица назначались королем; отсутствие регулярной деятельности кортесов вело к атрофированию зависевшего от них административного аппарата. После возвращения Каталонии в 1652 г. в состав Испании король даже стал пользоваться правом замещать членов постоянной депутации каталонских кортесов, хотя осуществление этого права сталкивалось с сильным противодействием каталонцев. Большое значение для укрепления реальной власти короля имел далеко зашедший процесс слияния местной аристократии с кастильской. Все это способствовало необратимости того крутого перелома, который произошел в начале XVIII в. в отношениях короны с ее арагонскими подданными и соответственно во всей политической структуре Испании.
Первым королем новой, бурбонской династии, сменившей в 1700 г. угасшую испанскую линию Габсбургов, стал внук Людовика XIV Филипп V (1700–1746), опиравшийся в борьбе за утверждение своей власти на широкую военную поддержку Франции. Вначале новый король был настроен предупредительно по отношению к каталонцам. Уже в 1701–1702 гг. он созвал долго не собиравшиеся каталонские кортесы, подтвердил фуэрос, даже предоставил Барселоне права порто-франко и торговли с Америкой; признавшие нового монарха кортесы вотировали сбор налогов. Однако каталонские сословия втайне не доверяли новой династии, опасаясь проведения ею централизаторской политики французского образца, и это сказалось в ходе тяжелой Войны за испанское наследство.
В октябре 1705 г. высадившийся в Барселоне австрийский претендент на трон эрцгерцог Карл был с восторгом принят каталонскими кортесами, затем Филиппу V изменили Арагон и Валенсия (в последней сепаратистское движение тесно переплелось с ожесточенной крестьянской войной против сеньоров). Итак, все земли арагонской короны, нарушив верность признанному ими сюзерену, лишились правовых оснований сохранения своих привилегий, и победившая с французской помощью бурбонская династия воспользовалась этим обстоятельством со всей решительностью.
После победы при Альмансе 25 апреля 1707 г. Валенсия и Арагон были отвоеваны Филиппом V. Сразу же были уничтожены их привилегии. Арагонская корона была объявлена упраздненной, кортесы всех ее областей вместе с их депутациями — распущенными, Арагонский совет в Мадриде прекратил свое существование, в покоренные города были назначены королевские коррехидоры. Валенсия (в отличие от Арагона и Каталонии) потеряла даже свое гражданское право, и в дальнейшем испанский язык вытеснил здесь каталанский.
Каталония упорно сопротивлялась Бурбонам. Каталонские сословия отказались принять Филиппа V и после Утрехтского мира 1713 г., признавшего за ним права на Каталонию при условии амнистии восставшим, но без обязательства соблюдать местные привилегии. Осажденная Барселона отчаянно боролась еще год и только 11 сентября 1714 г. была взята штурмом. В Каталонии установился режим террора и военной оккупации.
В январе 1716 г. появился декрет об управлении Каталонией. Отныне высшим представителем короны стал здесь наделенный диктаторскими полномочиями капитан-генерал, совмещавший функции военного и гражданского губернатора и председательствовавший в аудиенсии. Городское самоуправление было разгромлено. Провинция была разделена на округа, в центральные города которых король стал назначать коррехидоров (многие из них являлись военными) и городских советников (рехидоров). Муниципалитеты более мелких городов назначались аудиенсией. Со старой системой избрания на муниципальные должности по жребию было покончено. Декрет отменил традиционное запрещение назначать на должность некаталонцев, и многие посты были заняты кастильцами.
Официальным языком в каталонской аудиенсии стал испанский, и в 1717 г. коррехидорам было послано предписание негласно способствовать распространению в их городах испанского языка. Но все же и каталанский язык, и собственное каталонское право устояли, так что впервые общие для всей монархии законы были распространены на Каталонию только в ходе первой буржуазной революции Кадисскими кортесами.
Символом ликвидации арагонской короны стало появление общеиспанских кортесов. Впервые они были созваны уже в 1709 г., с участием представителей Арагона и Валенсии. В кортесах 1712 г. уже участвовали и депутаты покоренных районов Каталонии. Всего общеиспанские кортесы созывались 4 раза между 1709 и 1724 гг. Однако сессии этих кортесов были весьма короткими, они были всецело посвящены вопросам династической политики; кортесы не вотировали-никаких налогов и, естественно, не имели своего постоянного органа.
На все земли бывшей арагонской короны были распространены некоторые кастильские налоги — сбор с торговли шерстью, соляная и табачная монополии. Однако основные косвенные сборы — алькабала, мильонес и др. — так и остались чисто кастильскими. Испанский абсолютизм не стал распространять на новые земли всю систему кастильских косвенных сборов, вызывавшую критику в самой Кастилии. Зато бывшие арагонские области, и в особенности Каталония, стали как бы опытным полем для проведения широких абсолютистских экспериментов в области налоговой и административной политики.
После составления земельного кадастра в Каталонии был введен прямой подоходный налог «катастро» (10 % с земельных и 8 % с промышленных доходов), распространявшийся и на привилегированных. Кроме того, каталонские недворяне стали платить еще капитацию. Прямые подоходные налоги появились в Валенсии («экиваленте») и на Мальорке («талья»).
В 1717 г. Испания, намного опередив в этом отношении Францию, отменила свои внутренние таможенные границы (только Наварра и Страна Басков сохранили таможенную обособленность). Это означало большой шаг в укреплении внутреннего рынка, особенно за счет интенсификации связей между кастильской и каталонской экономикой. Однако унифицированная таможенная система Испании еще не могла стать орудием протекционистской политики из-за слабости испанской буржуазии находившейся в компрадорской зависимости от иностранных купцов.
Важные изменения произошли под прямым влиянием опыта французского абсолютизма в центральном аппарате монархии. Как мы уже упоминали, только при Филиппе V возник настоящий аппарат министерств во главе с бывшими секретарями личной королевской канцелярии; в 1714 г. был создан Совет министров, заменивший в качестве правительствующего органа бывший Государственный совет. Старые королевские советы теперь превращаются в высшие апелляционные трибуналы и чисто консультативные органы, тогда как функцию текущей административной работы они утрачивают и в них усиливается роль фискалов, непосредственно представляющих интересы короны. Кастильский совет слился с Государственным, компетенция его распространилась на всю страну.
Апробированное на опыте Каталонии военное управление капитан-генералов распространяется на некоторые другие провинции, и не только в бывших арагонских, но и в кастильских землях. К 1718 г. относится первая попытка поставить во главе провинций интендантов, распространив власть армейских интендантов и на гражданское управление. В Каталонии эта попытка оказалась успешной, но во всех других провинциях интенданты столкнулись с ожесточенным противодействием местных властей и в 1724 г. были упразднены. Появление во всех провинциях гражданских интендантов французского типа произошло только в 1749 г. и было связано с началом работ по составлению земельного кадастра и в Кастилии.
Тенденция к определенной милитаризации управления при Филиппе V была связана с увеличением армии. Как и во Франции, в Испании в годы Войны за испанское наследство были приняты меры к введению милиционной системы, возродившей на новом, более контролируемом центральной властью уровне традиционную испанскую систему провинциальных отрядов (терций). Для сельского населения кастильских провинций была введена система кинта (набор по жребию одного из пяти юношей), в 1726 г. распространенная и на Каталонию. Однако в целом численность испанской армии, очень сильно сократившейся после Пиренейского мира, не достигла уровня эпохи испанского великодержавия, и в число ведущих военных держав Испания не вернулась.