перских военачальников, в остальном подчинялись офицерам, назначенным сословиями. Радикальное расширение компетенции гофкригсрата было возможно только благодаря росту императорского войска и падению значения сеймовых контингентов.
Этот процесс действительно наметился с последней четверти XVII в. Императорская армия, еще в 1668 г. имевшая всего 14 тыс. солдат, к 1673 г. в связи с военной оккупацией Венгрии и началом войны с Францией выросла до 60 тыс. После мира 1679 г. последовало некоторое сокращение, но далеко не до прежнего уровня, однако в 1682 г. перед турецким вторжением армия снова выросла за один год с 37 тыс. до 62 тыс. человек, и этот подъем оказался уже необратимым. Многолетняя успешная война с турками, завершившаяся отвоеванием всей Венгрии, способствовала поддержанию высокой численности армии — «война кормила войну», и армейские начальники не церемонились с наложением произвольных «контрибуций». В 1703 г. имперская армия имела уже 129 тыс. солдат.
В 1681 г. из гофкригсрата выделился и вскоре приобрел полную самостоятельность генерал-кригскомиссариат, ведавший снабжением армии.
Особенностью административной истории габсбургской монархии стала ведущая роль государственных канцелярий в складывании ее центрального бюрократического аппарата. Этих канцелярий было несколько — для каждой из частей державы. Делами Священной Римской империи ведала рейхсканцелярия, австрийские земли находились в ведении гофканцелярии, существовали также Чешская и Венгерская канцелярии, с расширением габсбургских владений появились и новые Трансильванская (1693 г.), Итальянская (1713 г.), Нидерландская (1719 г.). Все они находились в Вене и осуществляли связь между центральным правительством и местными органами.
Канцелярии оказались удобной формой управления, поскольку благодаря своему качеству универсального экспедирующего органа, общего для всех советов, они соприкасались с самым разнообразным кругом вопросов и были гораздо лучше обеспечены штатами исполнителей, чем советы. Выдвижение канцелярий отражало, таким образом, рост бюрократизации управления. В особенно выгодном положении находилась гофканцелярия, управляемая с 1654 г. коллегиально гофканцлером вместе с «советом ассистентов». В ее составе имелся специальный судебный отдел, исполнявший задачи ревизионного органа, а также особые чешская и венгерская экспедиции, игравшие роль тайных кабинет-секретариатов монарха по сношениям с Чехией и Венгрией; это позволило гофканцелярии претендовать на гегемонию над Чешской и Венгерской канцеляриями, выступавшими в более официальной функции. Отразив попытки гофкамеры вмешиваться в вопросы внутреннего управления, вытеснив Тайный совет с его позиций в судебной сфере и даже постепенно присвоив себе функции Тайной конференции в сфере внешней политики, гофканцелярия к началу XVIII в. превратилась в наиболее влиятельный административный орган. По регламентам 1705 и 1720 гг. она была разделена на две большие секции, сообразно с ее новыми функциями, причем одна из них ведала внешней политикой и придворными штатами, а другая — внутренней администрацией и судейскими делами. Уже в 1742 г. первая секция стала Государственной канцелярией, после чего Тайная конференция перестала существовать, а вторая в 1749 г. была объединена с Чешской канцелярией в Директорию внутренних дел.
В целом следует отметить, что командные посты во всех центральных правительственных органах, как правило, принадлежали придворной аристократии. Это было неизбежно при многонациональном характере державы Габсбургов, поскольку именно аристократия представляла собой наиболее космополитически настроенный общественный слой, способный без оглядки на национальные права и местные привилегии сплотиться вокруг монархии. Сила Габсбургов состояла именно в том, что к середине XVII в. немецкая и обновленная чешская аристократия уже слились в единую правящую социальную группу (куда, правда, венгерские магнаты пока еще не входили).
Помимо центральных органов, император формировал и многие органы местного управления, некогда зависевшего от сословных собраний. Прежде всего это относится к центральным органам целых земель. В австрийских землях Габсбурги давно уже назначали центральные административно-судебные советы во главе с наместниками. В Чехии аналогичную роль играло Чешское наместничество. Кроме того, в Праге действовал коронный Апелляционный суд, подотчетный Чешской канцелярии; его асессоры назначались монархом при соблюдении сословного принципа — из панов, шляхты и горожан. В Моравии и Силезии имелись свои земские старосты, назначение которых с 1627 г. зависело только от монарха, причем каждые 5 лет они слагали полномочия и от императора зависело, продлить их или нет.
На более низком, окружном уровне императорскими назначенцами стали чешские окружные старосты («крайские гетманы»); окружные чешские сеймики с середины XVII в. совершенно перестали созываться. На крайских гетманов с 1685 г. было распространено правило о сложении ими полномочий перед монархом через 5 лет. Они выполняли самые разнообразные поручения короны, и именно они считаются наиболее надежными агентами центральной власти на местах, максимально возможным в условиях габсбургской монархии приближением к типу французского интенданта или бранденбургского штейеррата. Но тут имеется глубокое различие, обнаруживающее двойственность этого института. Прежде всего окружные старосты не были единоличными правителями своих округов — то была коллегия из 4 (затем 2) членов. Крайскими гетманами могли стать только местные дворяне, причем при формировании их коллегии император был еще связан обычаем, согласно которому одна половина старост должна была представлять магнатов, а другая — шляхту. Принадлежность окружных старост к местному дворянскому обществу делала их, в частности, малопригодными к исполнению возложенной на них патентом 1680 г. обязанности рассматривать жалобы крепостных на их господ.
Во второй половине XVII в. габсбургская монархия неоднократно предпринимала попытки взимать новые налоги или экстраординарные сборы, связанные с ущемлением сословных привилегий дворянства. При этом она сталкивалась с постоянным противодействием сословных собраний.
Традиционным экстраординарным сбором являлись собиравшиеся для борьбы с турками так называемые «турецкие деньги» — прямой налог на имущество, выплачивавшийся всеми сословиями. Понятно, что он был крайне неприятен для сословных собраний. Нижнеавстрийский ландтаг в 1659 и 1665 гг. прямо отказывался платить этот налог. В 1682 г. сбор «турецких денег» ввиду угрозы османского нашествия был декретирован Леопольдом I без консультации с сословными собраниями и затем, в годы турецкой войны, стал постоянно возобновляемым. Сословия стремились избавиться от этого сбора, выплатив вместо него эквивалентную сумму денег, собранную уже с учетом иммунитетов и привилегий.
В 1690 г. гофкамера предложила ввести капитацию, которая, как и введенная 5 лет спустя французская капитация, основывалась на оценке положения каждого плательщика в социальной иерархии. Новый налог был также введен императорским патентом, и поведение сословных собраний было аналогичным. Нижнеавстрийский ландтаг выплатил капитацию в 1691 г., но в следующем году заменил ее увеличением своего войскового контингента, а затем еще 4 года выплачивал вместо капитации «контрибуцию» в повышенном размере. Чешский сейм принял капитацию только в 1693 г., но уже с 1695 г. половина ее была заменена соответствующим увеличением «контрибуции».
Предложения гофкамеры о переносе центра тяжести на косвенное налогообложение путем распространения акцизного сбора с напитков также на муку и продукты животноводства были решительно отвергнуты как чешским сеймом (1676 г.), так и нижнеавстрийским ландтагом (1682 г.). Обладавшие товарными излишками дворяне явно предпочитали «контрибуцию». Только в Силезии в 1706 г. в порядке эксперимента удалось осуществить переход от «контрибуции» к общему акцизу.
Политическое устройство Венгерского королевства в середине XVII в. не давало Габсбургам легальных возможностей к утверждению сильной монархической власти. Венгрия являлась избирательной монархией, и за сословиями признавалось право на отказ в повиновении государю. Венгерский сейм обладал в неприкосновенности всеми прерогативами, уже потерянными сословными собраниями австро-чешских земель, в частности и правом законодательной инициативы: в 1662 г. императору пришлось даже специальным декретом утверждать свое право на то, чтобы вопросы, поставленные им перед венгерским сеймом, рассматривались в первую очередь. Сейм утверждал заключенные Габсбургами международные соглашения, касающиеся Венгрии, и давал разрешение на присутствие в стране иноземных войск. Он пожизненно избирал главу местной администрации (палатина) из 4 кандидатов, предложенных монархом. Преобладание аристократии сказалось на строении сейма, где светские и духовные магнаты составляли особую верхнюю палату; в нижней палате были представлены курия дворянства, духовенства и королевских городов. Но если в австро-чешских землях Габсбурги уже имели на своей стороне политически лояльную аристократию, то венгерская знать в целом еще не доверяла иноземной монархии. Поэтому венские власти старались по возможности дольше не созывать венгерского сейма и в случае смерти палатина надолго затягивать избрание нового — это давало императору возможность править при посредстве назначенного им наместника.
Очень часто собирались окружные (комитатские) сеймы, где численно преобладало мелкое дворянство; их созыв не зависел от разрешения монарха. Правда, император пожизненно назначал главу комитата ишпана, от которого зависело назначение низшей комитатской администрации, но часто аристократические роды имели посты ишпанов в своем фактически наследственном обладании. Комитатские сеймы избирали вице-ишпана и состав комитатского суда; только к этому сословному дворянскому органу могли обращаться с жалобами на помещиков крепостные крестьяне.