При рассмотрении вопроса о перерастании сословно-представительной монархии в абсолютную нужно учитывать и внешнеполитический фактор. Для решения международных проблем Россия нуждалась в совершенствовании своих вооруженных сил, в расширении контактов с другими государствами и освоении их опыта. Все XVII столетие, по сути дела, прошло под знаком тех намечающихся сдвигов, которые повлекли «европеизацию» России в период реформ Петра I.
Таким образом, историческая обстановка, складывавшаяся в России XVII в., создавала условия и предпосылки для нового этапа централизации государства — превращения его в абсолютную монархию.
Первые годы правления династии Романовых проходили в сложной внутриполитической и международной обстановке. Тогда Земские соборы превратились в почти постоянно действующий орган, без которого не решались никакие дела государственного значения. Ведущую роль при этом играли феодалы. Представители других сословий и в численном отношении, и по части реального веса занимали подчиненное положение.
По мере изживания последствий интервенции и гражданской войны правительство все менее обращалось к созыву Земских соборов. После 1626 г. почти десятилетие шло без соборов. Но в 1632–1634 гг., когда шла Смоленская война, правительство вновь обратилось к «земле», так как возникла необходимость введения чрезвычайных налогов для содержания армии. В 1636–1642 гг. причиной созыва Земских соборов стали также внешнеполитические события (судьба Азова, взятого казаками, и отношения с Крымским ханством и Турцией).
В 30—40-е годы XVII в. становится характерной подача челобитных царю от сословий (служилых людей, торговых). Каждая такая акция как бы предваряет созыв Земского собора. Представители сословий не оставляли своих просьб верховной власти о насущных нуждах, так что, помимо рассмотрения вопросов, выдвигаемых правительством, соборы уделяли внимание разбирательству этих челобитных. Иными словами, проблемы внутренней жизни страны практически были объектом обсуждения на всех соборах. В этом плане особое значение имели соборы 1648–1650 гг., созванные после крупнейших городских восстаний. Остается под вопросом, был ли созван в 1645 г. после смерти царя Михаила Федоровича «избирательный собор», утвердивший на престоле его сына Алексея Михайловича. Такое предположение отвечает реальной ситуации той поры, когда смена лиц на троне после кончины Ивана Грозного происходила при участии Земских соборов.
Земские соборы 1651 и 1653 гг. были вызваны развернувшейся на Украине и в Белоруссии народно-освободительной войной и просьбами гетмана Б. Хмельницкого о воссоединении Украины с Россией. Во многих отношениях они оказались этапными, так как позже практика созыва Земских соборов пресекается. Этот факт лишь отчасти может быть объяснен вступлением России в долгую и трудную войну против Речи Посполитой. Ранее, напротив, военная ситуация или ее угроза вызывали к жизни Земские соборы. После 1653 г. царское правительство предпочитает созывать не соборы, а совещания с представителями отдельных сословий. Даже критические условия завершающего периода провалившейся денежной реформы (1660–1663) не повлекли за собой нового Земского собора. Последующие Земские соборы начала 80-х годов свидетельствуют о затухании этих сословно-представительных учреждений. Но это не мешает царизму сохранять некое подобие сословно-представительного начала в отношениях Украины с Россией. Во время гетманства Д. Многогрешного не раз ставился вопрос, чтобы в Москву для переговоров приезжали не только представители казацкой старшины и духовенства, но также от «служилого и мещанского чину и от поселян»[80].
Во второй половине XVII в. вырисовываются явления, указывающие на усиление царской власти, на постепенное превращение ее в еще более самостоятельную силу, чем в предыдущие десятилетия. Уложение 1649 г. утвердило ряд законодательных норм такого характера. Ограждение личности и достоинства царя занимает в статьях нового кодекса значительное место. Была введена новая особая глава «О государской чести и как его государское здоровье оберегать». Здесь шла речь о смертной казни для лиц, которые замыслят или попытаются осуществить «злое дело» на государя, вознамерятся завладеть Московским государством, сдадут «изменою» город неприятелю.
Особые статьи посвящены борьбе со «скопом и заговором» против царя, пресечению таких действий и в отношении царских администраторов. Жестокие карательные меры предусматривались и за сокрытие дел или мыслей, клонящихся к названным выше категориям преступлений против величества. Согласно закону репрессиям подлежали и члены семей обвиненных. Особо была выделена глава XIV о крестном целовании — присяге на верность государю. Разработанный в 1651 г. текст присяги государю включал все важнейшие положения об охране чести и жизни монарха, о неучастии «в скопе и заговоре» и т. д. Просматривается прямая связь этих законоположений с опытом борьбы против народных восстаний предыдущей поры. Характерна перекличка некоторых норм главы II со статьями, защищающими жизнь отдельных феодалов.
События второй половины XVII в. подтвердили, что накал противоборства сил не пошел на убыль. Крестьянская война под предводительством С. Т. Разина убедила господствующий класс в решимости народа всемерно сопротивляться растущему крепостническому угнетению. Восстания в Москве 1662 и 1682 гг. дали наглядные примеры того, сколь шатким оказывается положение центральной власти, когда у нее под рукой нет организованной военной силы — регулярной армии. Особенно в этом плане предметный урок был подан в 1682 г., когда на некоторое время правительство сделалось игрушкой в руках разбушевавшейся стихии московских стрельцов. Все это заставляло верхи идти по пути укрепления царской власти. Отчетливо эту мысль выразил приехавший в Россию хорват Ю. Крижанич, считавший, что укрепление царской власти и привилегий дворянства может избавить «от домашних простого людства бешеных и нечестных навалов»[81].
На этом пути перед центральной властью стояло немало помех, восходящих к живым следам политической раздробленности страны, к установившейся иерархической структуре общества.
Одним из наследий прошлого было местничество. Замещение государственных должностей осуществлялось по принципу родовитости, знатности происхождения. На этот счет бывший подьячий Посольского приказа Григорий Котоши-хии писал с издевкой: «А иные бояре, брады свои уставя, ничего не отвещают, потому что царь жалует… не по разуму их, а по великой породе». Бесконечные распри на почве «мест» создавали много осложнений в практической деятельности всех звеньев государственного аппарата. Особенно отрицательно это сказывалось в военные годы, когда высший командный состав вместо решения насущных дел нередко занимался выяснением отношений по этой линии, засыпая царя челобитьями. Показателем грядущих перемен в этой области послужил царский указ, запрещающий челобитья по местническим делам во время «свадебного чина» и после царской свадьбы с угрозой смертной казнью[82].
Вскоре после объявления войны Речи Посполитой Алексей Михайлович повелел всем дворянам, находившимся на службе, быть «без мест», запрещалось возбуждение местнических дел. Тринадцатилетняя война 1654–1667 гг. между Россией и Речью Посполитой не только создала перерыв в местническом соперничестве феодальных верхов, но и одновременно накопила опыт «кадровой политики» правительства в условиях отказа от этого стародавнего феодального института. А в 1682 г. при преемнике Алексея Михайловича местничество было упразднено, документы по местническим делам были публично преданы огню. Это означало важный шаг в сторону принципов комплектования правительственного аппарата, когда во главу угла ставились деловые качества, выслуга перед государем. Конечно, при этом не исключался признак знатности, поскольку он, как правило, сочетался с другим — наличием крупной земельной собственности и крепостническим душевладением. Преобладание у кормила правления крупной земельной аристократии (старой и новой) надолго осталось характерным признаком абсолютной монархии в России.
Царское правительство, постоянно сталкиваясь с уклонением дворян от службы, изыскивает пути поощрения тех, кто выполнял свои обязанности. В этом плане представляют интерес факты вознаграждения дворян за активную военную службу. Царский указ 1666 г. предусматривал повсеместную замену воевод по городам ранеными или побывавшими в плену дворянами, а не нюхавших пороха тыловых, пригодных к службе, надлежало призвать в армию. Если учесть, что должность воеводы всегда считалась выгодной, из-за назначений разыгрывались острые баталии между претендентами, то этот шаг правительства приобретает особое значение.
В это время постоянно действующим органом при царе оставалась Боярская дума. Царские указы обычно имели преамбулу: «Царь указал, бояре приговорили…» В отсутствие царя делами вершила Боярская дума. Правда, такие отлучки имели место нечасто (например в 1654–1655 гг. во время известного похода Алексея Михайловича с войсками против Речи Посполитой). К исходу XVII в. значение Боярской думы снижается. Вместе с тем в ее составе возрастает роль неродовитой приказной бюрократии — думных дьяков, что свидетельствовало о постепенном приближении этого аристократического учреждения к разряду всецело подчиненных царю.
Усиление значимости личных качеств монарха в управлении государством особенно отчетливо проявилось в годы правления Петра I (1682–1725), но некоторые черты этого давали о себе знать и при его отце. Вероятно, самым выразительным фактом стало противостояние царя и патриарха Никона. В 1652 г. церковные власти с необычайной пышностью и помпой произвели перенесение в Москву мощей первого патриарха Иова. Это должно было символизировать силу и авторитет церкви. Старики такой великолепной процессии не припоминали едва ли за 70 лет.