Богатый материал, добытый учеными, с неопровержимостью доказал, что русские полярные мореплаватели были оснащены самыми передовыми для того времени средствами навигации и ориентировки (компас, солнечные часы, карты-лоции и т. п.). Есть основания полагать, что суда строились не «на глазок», а по чертежам, применялось моделирование. Да и сам город Мангазея предстает ныне перед нами как явление поистине замечательное с точки зрения планировки и застройки, архитектурных форм, бытового уклада жизни. Выясняется, что это был не перевалочный пункт для сотен и тысяч промышленников, а настоящий город с постоянным населением, развитым ремеслом, налаженным городским хозяйством.
Правительство стремилось взять контроль за положением дел в Сибири в свои руки. Для проведывания новых «землиц» и приведения в подданство аборигенов в целях обложения их налогом пушниной (ясак) снаряжаются отряды служилых и «охочих» людей. Нередко такие экспедиции организовывались на страх и риск частных лиц. Все далее в тундру и тайгу севера, в степи юга Сибири продвигались обычно немногочисленные отряды казаков, промышленников, торговцев — людей инициативных, смелых, готовых на лишения и непредвиденные трудности дальних походов.
Продвижения землепроходцев и мореходов, как правило, сопровождались и завершались составлением письменных «сказок» и «росписей» о местах, где они побывали, с описанием природы и населения. Эти документы — неоценимого значения источники об открытиях русских в Сибири.
Наряду с такими повествовательными материалами русские землепроходцы составляли «чертежи» новых земель. Необходимость представления «чертежей» подчеркивалась во многих правительственных наставлениях местным воеводам и начальникам отрядов служилых людей. Это способствовало накоплению географических знаний и подготовке сводных «чертежей» — по сути своей карт Сибири XVII в.
Первая такая карта появилась уже в 1667 г. (так называемый «Годуновский чертеж» Сибири — по фамилии тогдашнего тобольского воеводы Петра Ивановича Годунова).
Этапами географических открытий явилось последовательное продвижение землепроходцев к четырем великим сибирским рекам — Оби, Енисею, Лене и Амуру.
Относительно Оби в Западной Европе долгое время существовали весьма смутные и противоречивые представления. Как только бассейн нижнего и среднего течения Оби оказался в пределах России, об этой реке появились сообщения в русских дипломатических документах, предназначенных для информирования иностранцев.
Чрезвычайно важным было установление того факта, что Енисей впадает в то самое «Студеное море», по которому из Западной Европы плавают к Архангельску.
Дальнейшее продвижение в восточном направлении привело к открытию русскими «великой реки Лены». Здесь в 1632 г. был построен Якутск, ставший опорным пунктом для новых экспедиций.
К великому географическому открытию привело плавание С. Дежнева — Ф. Алексеева. Дежнев еще в 1647 г. пытался морем пройти на таинственную реку Анадырь, о которой ходили слухи среди русских людей, но его «ледом до Анадыри-реки не пропустило», вследствие чего пришлось вернуться. Но решимость достигнуть намеченной цели не покинула Дежнева и его товарищей. Они стали готовиться к новому походу.
20 июня 1648 г. из устья Колымы отправилась новая экспедиция на семи кочах, на которых находилось 90 человек экипажа во главе с С. Дежневым и Ф. Алексеевым. Начало плавания не предвещало ничего доброго. Вскоре после выхода в море из вида исчезли четыре судна. Участники экспедиции терялись в догадках, но ничего о судьбе товарищей так и не узнали, вестей от них не поступало. Но плавание было продолжено. Оставшимися тремя судами командовали Дежнев, Алексеев и Герасим Анкудинов. Недалеко от «Чукотского носа» (позже названного мысом Дежнева) погиб коч Анкудинова. Суровые ледовые просторы заявляли о себе ежеминутно. Продолжать путь становилось все труднее. Однако русских мореходов это не остановило. Экспедиция двинулась далее, приняв на борт оставшихся двух судов потерпевших кораблекрушение. В отписке Дежнева якутскому воеводе было рассказано о дальнейших событиях похода 1648 г. скупо, но выразительно.
В сентябре 1648 г. Дежнев и Алексеев обогнули крайнюю оконечность материка, пройдя проливом, отделяющим Евразию от Америки. По словам отписки С. Дежнева, миновав «нос», мореходы высаживались на берег. В стычке с чукчами был ранен Ф. Алексеев. Дальнейшее плавание протекало с неимоверными затруднениями. «Того Федота (Алексеева. — А.77.) со мною, Семейкою, — поведал позже Дежнев о превратностях похода, — на море разнесло без вести, и носило меня, Семецку, по морю… всюду… и выбросило на берег… за Анадырь-реку». Это случилось примерно в октябре 1648 г. С Дежневым находилось 25 служилых и промышленных людей. Оказавшись южнее устья Анадыря, участники экспедиции шли «все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы». Десять недель длилось это изнурительное путешествие, прежде чем Дежнев со спутниками увидел устье долгожданной реки Анадырь — их заветной цели. Слухи о богатых лежбищах морского зверя в этих местах подтвердились, обнаружились на морском берегу и кости моржей («рыбий зуб» — драгоценный материал для всевозможных поделок, желанная добыча охотников).
Лишь в следующем году Дежнев и немногие его товарищи, оставшиеся в живых, построили лодки и двинулись вверх по Анадырю. Выполняя полученный наказ, землепроходец обложил ясаком местных жителей, основал зимовье (позже — это Анадырский острог) и наконец добрался до своих. Места по реке Анадырь Дежнев изобразил на «чертеже».
Судя по всему, Семен Дежнев и его спутники не придали значения своему открытию — оно для них было лишь одним из эпизодов их ледовой многотрудной одиссеи. Но потомки оценили этот выдающийся подвиг и воздали должное героям.
Остается открытым вопрос о том, был ли повторен в XVII в. путь Дежнева— Алексеева через пролив. Высказывалось мнение, что это состоялось где-то в середине 60-х годов XVII в., но сведения на сей счет очень скудны. Длительное время живший в Сибири (1661–1676 гг.) Юрий Крижанич вынес из Тобольска сведения, согласно которым русские землепроходцы разрешили сомнения, соединяется ли Северный Ледовитый океан с Тихим. Они утверждали, что «сказанные моря ничем друг от друга не отделены… Сибирь, Даурия, Никания и Китай с востока омываются сплошным океаном». Здесь имелось в виду по меньшей мере плавание Дежнева—Алексеева, а, возможно, и какие-то последующие, о коих не сохранилось письменных известий. На русских картах Сибири 1667 и 1672 гг. показывали свободным проход от Колымы до Амура.
Эта идея воплотилась и на некоторых западноевропейских картах. На анонимной карте (Лейден, 1736 г.) изображена северо-восточная оконечность Азии, сопровождаемая подписью: «Русские суда проходят здесь, чтобы идти на Камчатку». Почти одновременно на изданной в Амстердаме карте встречается текст о русских судах, на которых совершаются плавания для торговли с камчадалами.
Шведский ученый Стралленберг поднес Петру I составленную им карту, где против устья Индигирки значилась надпись: «Отсюда русские… достигли с громадным трудом и опасностью для жизни Камчатки». Впоследствии возможность осуществления таких плаваний предполагала одна запись о Северном Ледовитом океане из неопубликованного географического словаря второй половины XVIII в.: «… по найденным в Якутском архиве известиям явствует, что с 1636 года начали ездить из Якутска по Ледовитому морю и что российские промышленные и козаки около так называемого Чуковского носа дошли до Камчатки». Но в географической науке XVII — начала XVIII в. продолжали бытовать и представления о существовании непреодолимого, теряющегося во льдах «камня». Вопрос о том, соединяется ли Азия с Америкой, еще требовал новых исследований.
О судьбе сподвижника С. Дежнева — Ф. Алексееве сохранилось свидетельство жителей Камчатки — ительменов. Они поведали С. П. Крашенинникову, когда он путешествовал по Камчатке, что в тех местах первым русским был некто Федот, который долго жил между ними, в его честь назвали речку Федотовщиной. Дежнев долгие годы нес службу на далеком севере и старался разузнать о Ф. Алексееве. По его данным, Ф. Алексеев и Г. Анкудинов «померли цынгою», а другие уцелевшие с их судна мореходы в лодках отправились в неизвестном направлении. В научной литературе не отвергается мысль, что какие-то русские люди, возможно из дежневской экспедиции, достигли Аляски.
Выдающихся результатов в обследовании районов Восточной Сибири и Дальнего Востока достигли другие русские экспедиции середины XVII столетия.
В 1638 г. из Бутальского зимовья вышел отряд из 30 служилых людей под началом Ивана Юрьевича Москвитина. Задача перед И. Москвитиным была поставлена такая: выйти «на большое море-окиян, по тунгусскому языку Ламу». Речь шла о продвижении к Охотскому морю, т. е. к Тихому океану. Москвитин проплыл по Алдану, поднялся вверх по его притоку Мае. Затем отряд волоком перебрался на реку Улью, которая вывела его на побережье Охотского моря. Москвитин и его сподвижники были первыми русскими, по сухопутью достигшими побережья Тихого океана. Они провели на побережье два года и предприняли большое каботажное плавание, обследовав значительный участок берега Охотского моря от устья реки Тауй на севере до устья реки Уды на юге. От местных жителей они узнали также о лежащей южнее реке Амур.
Несколько позже отряд Алексея Филиппова представил в Якутске после возвращения из похода «Роспись от Охоты реки морем идти подле земли… каковы где места и сколько где ходу и где каковы реки пали в море и где морской зверь ложитца и на которых островах». Перед нами — первая лоция северо-западного побережья Охотского моря.
Для исследования и присоединения земель по Амуру было предпринято несколько экспедиции из Якутска. В июле 1643 г. якутский воевода П. П. Головин вручил наказ письменному голове Василию Даниловичу Пояркову. Наказ повелевал отряду В. Д. Пояркова «иттить… на Зию и Шилку реку для ясачного сбору и прииску неясачных людей и для серебряной и медной и свинцовой руды». Предписывалось также «чертежи и роспись дороге своей и волоку и Зие и Шилке рек и падучим в них рекам… прислать за своей Васильевой рукой». С Поярковым в поход отправился отряд из 132 человек. Путь пролегал вниз по Лене, затем по Алдану до устья реки Учур. Далее Поярков преодолел волок («через Зийские хребты») и по реке Зее достиг Амура. Проплыв по Амуру до его низовьев, отряд Пояркова собрал разнообразные сведения о «Даурской землице» (так тогда именовалось Приамурье) и ее населении, описал путь экспедиции, продолжавшейся три года. Землепроходцы обследовали также прибрежную полосу Охотского моря, пройдя по нему на судах до устья реки Ульи. Экспедиция Пояркова на Амур — первое путешествие европейцев в эти места, занимающее почетное место в географических открытиях эпохи.