Interallié, и в середине декабря в Лондон пошло сообщение об аресте Армана. В нем также указывалось, что большинство членов его группы находятся в безопасности и готовы продолжать работать. В Лондон также сообщили, что теперь делами руководит Кошечка, которая в дальнейшем будет подписывать сообщения псевдонимом Виктуар – производным от слова «победа». Лондон проглотил дезинформацию и запросил Interallié, не вышли ли на них агенты SOE.
Немцы решили не арестовывать мэтра Бро, справедливо полагая, что через него со временем можно будет выйти на агентов SOE. Во время одной из встреч с мэтром Кошечка поведала ему об аресте Армана и еще нескольких руководителей Interallié. Она сделала это по приказу Блейхера, который знал, что Бро связан с разведслужбами союзников, и хотел заранее развеять подозрения, которые могли бы возникнуть в Лондоне.
Бро намекнул Кошечке, что ее помощь может понадобиться ряду британских агентов. 26 декабря они встретились в кафе «Георг V» на Елисейских Полях. Бро привел с собой Пьера де Вомекура, которого представил Кошечке как мсье Люка.
Де Вомекур сказал, что является английским агентом, и поинтересовался, сможет ли она передать несколько сообщений по радио в Лондон. Кошечка тут же сообщила о встрече Блейхеру и получила приказ снова встретиться с Люка и пообещать сделать все необходимое.
Первое радиосообщение от Люка в Лондон, переданное через «кошачье царство», вызвало переполох на Бейкер-стрит. 1 января 1942 года ровно в 4 часа полковнику Букмастеру позвонил полковник из разведотдела военного министерства.
– У нас есть послание от одного из ваших ребят, – сказал он. – Причем, должен признать, ситуация достаточно пикантная, поскольку ваши ребята не должны предполагать о существовании наших.
Ирония была в том, что поступившее, в сущности, от немцев сообщение принесло немалое облегчение на Бейкер-стрит. Полковник Букмастер вспоминал, что начиная с сентября и до самого конца 1941 года на Бейкер-стрит ничего не знали о судьбе агентов во Франции. Поэтому настроение руководства SOE было далеко от рождественского. «Меня постоянно вызывали на ковер высокопоставленные генералы и с пристрастием допрашивали о принимаемых мною мерах, а мне оставалось только отвечать, что Рим строился не в один день…»
После обмена несколькими радиосообщениями Пьер де Вомекур получил приказ 16 января отправиться в Лаас, небольшую деревушку возле Ле-Мана, где его подберет «лизандер». С помощью местного школьного учителя Бенье, активно сотрудничавшего с Сопротивлением, Роже Коттен нашел подходящую площадку.
А тем временем Кошечка несколько раз встретилась с де Вомекуром и Коттеном, посетила их офис. А однажды даже привела с собой Блейхера, представив его как мсье Жана Кастеля, одного из лидеров бельгийского Сопротивления. Блейхер получил разрешение полковника Рея на отправку Люка в Лондон. Он не сомневался, что офицер SOE с благодарностью отзовется об услугах, оказанных ему Interallié. Его руководство также считало, что такое мероприятие укрепит репутацию работающей под контролем немцев сети, а значит, позволит еще долго водить за нос англичан. В назначенный день де Вомекур, Коттен, Кошечка и мсье Кастель отправились на машине в Лаас. За рулем сидел мсье Северэн, еще один «участник бельгийского Сопротивления», он же сержант абвера. Они провели ночь в машине, ожидая прибытия «лизандера». Самолет так и не прилетел. Полузамерзшие подпольщики под утро вернулись в Париж. Де Вомекур сразу же зашифровал депешу в Лондон с требованием объяснений и отдал его для передачи Кошечке.
В ответе, поступившем незамедлительно, де Вомекура информировали, что самолет не вылетел из-за погодных условий, поэтому его прибытие в Лондон переносится на 30 января. «Лизандер» следует ожидать на площадке около Эстре-Сен-Дени. И снова де Вомекур, Коттен, Кастель и Кошечка выехали к месту ожидаемого приземления «лизандера». Они снова провели ночь в машине, но на этот раз в густом снегу. Самолет не прилетел.
К этому времени де Вомекур, Коттен и Бро начали испытывать опасения. Их одолевали сомнения в искренности Кошечки, предчувствия беды. Их сомнения постепенно перешли в уверенность, в особенности после одного инцидента, окончательно скомпрометировавшего в их глазах Кошечку. Они попросили ее достать кое-какие поддельные документы, и уже на следующий день она появилась с внушительной коллекцией паспортов и удостоверений личности, которыми ее снабдили Блейхер и доктор Кайзер. Затем она достала из сумки фотографию и мимоходом поинтересовалась, знают ли де Вомекур и его товарищи запечатленного на ней человека. Она заявила, что он вроде бы работает в секретной службе Виши. Это было фото Тротоба (Сильвестра), агента, который прибыл во Францию вместе с Беном Кобурном. Абверу было необходимо идентифицировать его личность.
Агентам SOE стало ясно, что абвер использует Кошечку в своей игре. Они решили предупредить Лондон о предательстве. Бен Кобурн с колоссальным трудом сумел передать сообщение в Швейцарию. Но оно так и не попало на Бейкер-стрит. Де Вомекур и Коттен находились в смертельной опасности, но больше ничего не могли сделать. Им оставалось только ждать, удвоив бдительность.
Беспокойство немцев нарастало. Они не знали, насколько Лондон доверяет контролируемой ими сети Interallié, и после двух сорвавшихся прилетов «лизандера» заподозрили неладное. Немцы предполагали, что самолету помешала вовсе не плохая погода, а недоверие лондонских руководителей. Они также заподозрили Кошечку в двойной игре. Капитан Борхерс расстался со своей должностью в абвере, ему на смену пришел майор Эшиг. Последний предложил полковнику Рею простой план. Почему бы не послать в Лондон вместе с Люка и Кошечку? Если она искренне стремится работать на немцев, то постарается раздобыть как можно больше информации о французском отделении SOE, после чего непременно вернется, сообщив лондонскому руководству о своем горячем желании продолжать работать в Interallié или в любой другой сети SOE. Полковник Рей согласился.
Блейхеру пришлось немало поработать с Кошечкой, чтобы убедить ее принять это предложение. Скорее всего, она опасалась, что в Лондоне ей не обрадуются, во всяком случае, не окажут того теплого приема, на который рассчитывали немцы. Хотя, с другой стороны, у нее появлялась возможность покончить со своими подлыми делишками и вернуться в свой лагерь. Во время процесса, на котором ее уже после войны судили за измену, она уверяла, что собиралась признаться в предательстве и сдаться на милость союзников в Лондоне.
СТРАННАЯ ВЕЧЕРИНКА
Теперь, когда Кошечка ежедневно встречалась с Люка и Роже, она почувствовала, что ее подозревают. Однажды вечером Люка ошарашил ее прямым вопросом:
– Откуда у тебя такое количество подлинных немецких документов? Тебе их дали немцы? Ты на них работаешь?
Кошечка расплакалась и призналась во всем. Она рассказала правду обо всем, что произошло с Interallié в ноябре, и как Блейхер уговорил ее работать на абвер. Ее повествование было наполнено драматическими подробностями, которые, по ее мнению, должны были скрыть ее истинную роль в провале подпольщиков. Разумеется, она не призналась, что с самого первого дня стала любовницей Блейхера. Агентам предстояло сделать выбор. Они могли прервать все контакты с Кошечкой и попытаться скрыться или временно смириться с ситуацией и предпринять попытку с помощью немцев перебраться в Англию. Они выбрали второе, хотя и сознавали, что тем самым подвергают себя серьезному риску.
В начале февраля 1942 года немцы отправили в Лондон сообщение с требованием обеспечить переброску Люка и Кошечки в Лондон, поскольку за ними охотится гестапо и их жизнь в опасности. С Бейкер-стрит ответили, что вывоз агентов самолетом не представляется возможным, однако за ними будет направлен торпедный катер. Бенуа (Бен Кобурн) должен был подготовить место встречи на побережье в Бретани.
10 февраля в результате очередного обмена сигналами было согласовано прибытие английского торпедного катера ночью с 11-го на 12-е. Его следовало ожидать на участке берега возле Пуэн-дю-Мулен-де-ла-Рив.
Блейхер сообщил Кошечке, что на этот раз не будет сопровождать группу. Вместо него к месту встречи отправятся капитан Хайнц Эккерт и сержант Триш. Он также заверил Кошечку, что береговая охрана предупреждена, а когда катер англичан приблизится к берегу, немецкие офицеры немедленно скроются из виду. Группа агентов выехала из Парижа на брестском экспрессе. Одно купе занимали де Вомекур, Кобурн и Кошечка, в соседнем ехали Эккерт и Триш. В 7 часов путешественники поужинали в совершенно пустом отеле на берегу. Они выпили две бутылки вина, после чего Кобурн с горечью усмехнулся:
– Какая забавная вечеринка! Французский шпион, английский шпион, немецкий шпион… сюда бы еще представителя русского ОГПУ для полного комплекта!
Капитан Эккерт сошел с поезда в Марле и направился в местный полицейский участок. Ему необходимо было убедиться, что из района, куда ожидается подход вражеского катера, выведена вся береговая охрана. Затем, на всякий случай прихватив с собой одного из полицейских, сержанта Мейера, он обосновался в маленьком заброшенном домике, откуда был отличный обзор всей береговой линии.
Вскоре после полуночи на берегу появились Кобурн, де Вомекур и Кошечка. И почти сразу же со стороны моря послышался шум двигателей. Через несколько минут был произведен обмен световыми сигналами, после чего из темноты возник силуэт катера, который остановился примерно в 400 ярдах от берега. От катера отделились две шлюпки и бесшумно заскользили к берегу. В первой находился офицер ВМФ в форме и два человека в гражданской одежде, во второй – два матроса. Кошечка и Люка побежали к первой шлюпке, из которой на берег выбрались три человека. Матросы тем временем начали выгружать ящики и пакеты из второй шлюпки.
Прибывший офицер представился как лейтенант-коммандер Айвэн Блэк, двое гражданских оказались агентами SOE Клодом Реддингом (раньше он преподавал в Париже английский язык) и Г.В. Эбботом, бывшим торговым агентом. Последний свободно говорил по-французски и по-итальянски и был опытным радистом. Полковник Букмастер отправил их во Францию, чтобы оказать помощь группе в период отсутствия Люка. Кроме того, они должны были наладить долгожданную радиосвязь. Радиопередатчики Эббота как раз выгружали из второй шлюпки.