«Три дня пребывал король в Безье и предавался радостям и забавам в окружении благородных дам и девиц, не требуя Бетизака к себе и не спрашивая о нем; однако инквизиторы, имевшие поручение от советников короля, вели тайное о нем дознание. В ходе дознания они обнаружили за ним несколько ужасных преступлений, коим не могло быть прощения. И случилось так, что на четвертый день пребывания короля в городе казначей был вызван в королевский совет, заперт в небольшой комнате, обыскан, после чего ему было сказано следующее: «Бетизак, взгляните на эти письма и держите ответ по ним.» И показали ему большое число писем и жалоб, поступивших в Безье и доставленных королю с мольбами о справедливости, в каждом из которых с возмущением говорилось о злом правлении Бетизака и о притеснениях и вымогательствах, чинимых им народу. Письма сии были зачитаны ему одно за другим. На некоторые из них он отвечал складно и с пользой для своей защиты, на другие же он не мог ответить и говорил о них: «Ничего об этом не знаю, спросите об этом у сенешалов Бокера и Каркассонна и у канцлера Беррийского.» Наконец ему было сказано, что для того, чтобы оправдаться, ему придется некоторое время пробыть в тюрьме. Он повиновался и не выказал протеста. Едва он был заключен в тюрьму, инквизиторы направились в его отель и конфисковали все его записи и счета, которые он в прошлом вел, и унесли их с собой и не торопясь проверили, и нашли в них множество различных вещей, в том числе крупных сумм Денег, которые он получил в прошлом в сенешальствах и сеньориальных владениях вышеупомянутого короля, и суммы были столь большие, что сеньоры, услышав о них, были все крайне изумлены. Тогда он немедля был вызван в совет и предстал перед его членами. Когда его привели, ему были показаны его записи и его спросили, верны ли счета на все те крупные суммы флоринов, что были собраны при нем в сенешальствах, и что сделано было с теми деньгами, куда они могли быть пущены и что с ними могло произойти. На эти вопросы он ответил так: «Суммы сии подлинны и верны, и все сборы поступили монсеньору [герцогу] Беррийскому, пройдя через мои руки и руки других его казначеев, и по всем счетам у меня должны быть и действительно имеются подлинные расписки, они лежат в моем отеле в таком-то месте». За ними послали, и вскоре записки были принесены и зачитаны перед советом, и оказалось, что они довольно близко сошлись с полученными суммами. И тогда инквизиторы и члены совета признали свое заблуждение, Бетизак же, хотя и с церемониями, но был препровожден в тюрьму; между тем советники обсуждали меж собой случившееся и говорили: «Бетизак чист по всем статьям, по которым он держал ответ; он ясно показал, что все сборы, на которые жалуется народ, поступили монсеньору Беррийскому: что же он может поделать, коль они были дурно употреблены?»
«Если разобраться, в оправданиях и доводах Бетизака не обнаруживалось никакой вины, ибо герцог Беррийский был из самых алчных в мире правителей: его не заботило, откуда брались собранные деньги, лишь бы они были собраны. Когда же средства попадали в его казну, он поступал с ними как настоящий скряга, подобно тому как действуют и прежде действовали многие сеньоры. Королевские советники не находили ничего такого, за что Бетизак заслуживал бы смерти,— так считали, однако, лишь некоторые, но не все члены совета, ибо были и такие, кто говорил: «Бетизак совершил столько опустошительных поборов, и разорил столько людей, дабы ублажить монсеньора Беррийского, что кровь бедного люда вопиет и громогласно требует для него смерти; ибо он, входя в круг близких советников герцога Беррийского и видя скудость, в которой живет народ, должен был бы мягко укорить монсеньора, а если бы герцог не соблаговолил прислушаться к его словам, ему следовало бы обратиться к королю и королевскому совету, поведав о крайней бедности народа и о том, как с ним обходится герцог Беррийский; король принял бы меры, а Бетизак был бы далек от обвинений в упущениях, что лежат на нем и обличают его вину.» Посему Бетизак снова был вызван в палату, где заседал совет. Ему сразу же было задано множество вопросов о том, что могло статься со всеми его деньгами, ибо была найдена сумма в три миллиона франков. Он ответил на них такими словами: «Монсеньоры, я просто не могу этого знать: большие суммы были затрачены на строительство и ремонт замков и отелей, на покупку земель у графа Булонского и графа д'Эстамп, а также на приобретение драгоценных камней; как вы знаете, на такие вещи он с легкостью тратил деньги. И это придавало еще большее великолепие той роскоши, которой всегда отличалась его жизнь; он также щедро одаривал Тибо и Морино, и окружавших его благородных отроков, так что все они теперь богаты.» — «А вы, Бетизак, спросили королевские советники, вы ведь тоже получили за ваши труды и услуги, которые вы ему оказывали, сто тысяч франков в ваш собственный карман.» «Монсеньоры, ответил Бетизак, то, что я от него получил, монсеньор де Берри сам мне соблаговолил пожаловать, ибо он желает, чтобы его люди были богатыми.» Тогда совет в один голос воскликнул: «Ох Бетизак, Бетизак! Не дело ты говоришь. Богатство не впрок, коли оно досталось темными путями. Придется вам вернуться в тюрьму, а мы посовещаемся и посоветуемся обо всем том, что вы нам здесь рассказали и открыли; вам надобно ждать исполнения воли короля, которому мы приведем все, что вы представили в свою защиту.» — «Монсеньоры, ответил Бетизак, да не оставит меня Господь!» Его снова отвели в тюрьму и держали там без вызова в королевский совет целых четыре дня.
«Когда в стране распространилась новость о том, что Бетизак вызван к королю, схвачен и заключен в тюрьму и что по всем его деяниям ведется следствие, в Безье отовсюду устремились люди, старавшиеся попасть к королю со своими сокровенными мольбами и сокрушенными жалобами на Бетизака. Одни жаловались, что Бетизак лишил их законного наследства безо всякой на то причины либо основания; другие жаловались на насилие, учиненное им над их женами или дочерьми. Вы, конечно, понимаете, что, когда на Бетизака посыпалось столько различных обвинений, королевским советникам вскоре стало невмоготу их выслушивать; ибо из жалоб было видно, как сильно ненавидим он был народом; и если разобраться, все сборы шли на то, чтобы удовлетворить желания и капризы герцога Беррийского и набить его кошелек. Королевские советники не знали, как поступить, ибо явились туда от герцога Беррийского два рыцаря, сир де Нантуйе и мессир Пьер Меспен, приведшие королю верительные грамоты; и признали эти рыцари от имени герцога Беррийского все. что совершил Бетизак в прошлом, и просил через них герцог Беррийский короли и совет его вернуть ему его подданного и казначея. Король, однако, питал к Бетизаку великую ненависть по причине шумных разоблачений и многочисленных дурных слухов, коих он был предметом; и весьма сильно склонялись король и брат его к тому, что Бетизака следует повесить. И говорили они, что он вполне того заслужил. Однако советники короля не осмеливались его судить. Слишком уж они боялись разгневать герцога Беррийского. И сказали они так королю: «Сир, коль скоро монсеньор Беррийский признает все деяния Бетизака, каковы бы они ни были, законными, мы не можем никоим образом заключить, что Бетизак заслуживает смерти; ибо в то время, когда он вводил в сих землях подати и собирал деньги на субсидии и вспомоществования, монсеньор Беррийский, с ведома коего он это делал, обладал королевской властью, каковая ныне принадлежит вам. Однако вполне можно принять меры против последствий его преступлений: конфисковать всю его движимость и унаследованное достояние и вернуть их туда, откуда они поступили к монсеньору Беррийскому, и раздать добро бедным людям в тех сенешальствах, которые были им более других обобраны и обездолены.» Что долго рассказывать? Бетизака уже собирались отпустить, он даже чуть было не возвратил себе свое имущество, когда открылись новые факты; какие — сейчас вам сообщу. Я не знаю и не могу знать более достоверно, как только ссылаясь на его собственные слова, был ли он тем, кем признал себя, а сознался он в том, что долгое время был еретиком и творил множество чудесных и недобрых дел. Как мне рассказывали, к Бетизаку, чтобы сильнее его напугать, пришли среди ночи и сказали: «Бетизак, дета твои очень плохи: король Франции, его брат и дядя его герцог Бурбонский смертельно вас ненавидят, ибо пришло на вас из различных мест столько жалоб. обличающих притеснения, кои вы здесь чинили в то время когда правили в Лангедоке, что все полагают вас виновным. и вы не можете вернуть себе ваше имущество. Иго отписали в королевскую катну, но король, который смертельно вас ненавидит, ответил, что ваше имущество ему и так принадлежит и жизнь ваша тоже, и что вас не будут долго держать; и мы это тоже подтверждаем, ибо завтра днем вас предадут [суду], и, судя по признакам, которые видны были прежде и можно увидеть теперь, мы предполагаем, что вас осудят на смерть.» При этих словах Бетизак очень сильно перепугался и спросил у своих собеседников: «О Святая Мария! Неужели нет никакого средства, которое могло бы помочь?» «Есть, — ответили они. — Утром скажите, что вы хотите нечто объявить королевскому совету; они придут выслушать вас или вызовут вас к себе. Когда вы предстанете перед ними, скажите им так: «Монсеньоры, слишком сильно разгневал я Господа, и вот, гнев Господень против меня и есть причина обрушившихся на меня обвинений. У вас спросят, чем же вы разгневали Господа; вы ответите, что долгое время грешили против истинной веры, что вы еретик и упорствуете в своих заблуждениях. Епископ Безье, услышав от вас такое, начнет разбирательство и потребует вас к себе; вас немедленно доставят к нему, ибо подобные случаи подлежат разбору церковными властями. Вас затем отправят в Авиньон к Папе. Когда же вы приедете в Авиньон, никто ничего против вас не станет предпринимать из страха перед монсеньором Беррийским, даже Папа не посмеет гневить его. Этим способом, который мы вам излагаем, достигнете вы освобождения и спасете и жизнь вашу, и имущество. Однако, если вы останетесь в нынешнем вашем положении и не выберетесь отсюда до завтрашнего дня, вас повесят, ибо король ненавидит вас из-за народного ропота, причиной коего вы являетесь.»