Я смотрю на его экран и читаю:
и так далее.
В итальянском телефоне оказалось сложнее найти личную переписку, чем групповую.
Да что там! Я не знаю ни одного итальянца, который не объединился бы с коллегами, друзьями или семьей для подписки на фильмы Нетфликса или музыку в Спотифае. Если в сервисах есть групповой тариф, то он для итальянцев. Если Марко заказывает витамины на сайте с платной доставкой, то он предложит всем знакомым добавить к себе в корзину свои заказы, чтобы добраться до цифры, когда их всем доставят бесплатно. Про горы вы уже читали…
Кстати, – говорит Марко, – я рассказал о тебе дома, теперь мои сестра и брат хотят с тобой познакомиться. И ты, конечно, приглашена на мой день рождения.
Спасибо… но ведь мы заперты на карантин по своим домам. Как будет проходить твой день рождения?
Меня тут же добавили в групповой чат. «Привет всем! Скачайте это приложение» было написано там. Зарегистрируйтесь, а также скачайте zoom…
В назначенный день разные части семьи Марко: в Риме, в Турине, в Милане и в США – вошли в зум-конференцию. На моем экране отразилось множество кадров чьих-то жизней: семья из четырех человек в просторной гостиной американского дома; девушка с объемной копной волос в маленькой разрисованной граффити квартирке, двое студентов на фоне белой стены, пожилая тетушка в клетчатой блузке…
Полчаса они приветствовали друг друга, поздравляли Марко и разбирались с техническими моментами. А потом еще час… играли вместе в виртуальный «Диксит».
Кажется, только я за эти два часа несколько раз дернулась: «делу время – потехе час!» Пара легких уколов вины за то, что я прохлаждаюсь и наслаждаюсь. А могла бы убрать дом, заняться йогой, проверить рабочую почту, то есть – сделать что-то полезное.
Я смотрела в окошки зума: а в них никто никуда не торопился. Никто не говорил: ребята, у меня дела по работе, мне нужно забрать ребенка, мне болит голова, я слишком взрослый, чтобы так проводить время. Они увлеченно играли.
Так я поняла, что в моей голове в моей голове все это время жило представление: вовлекаться нужно лишь в первоочередное. В то, что очень-очень нужно. В приносящее результат. В помогающее достигать целей.
Как сложно оказалось отдаться жизни на полтора воскресных часа и просто играть в «диксит!» Куда проще мне было сидеть в телефоне, работать до усталости, заводить полезные знакомства, что-то постоянно изучать и приходить поздно домой. Штурманить и пытаться контролировать две-три сферы жизни вместо того, чтобы вовлекаться в ее беспорядок и флиртовать с тем, что она предлагает.
После того дня я чувствовала себя как после отпуска. Переключившейся, глубоко отдохнувшей, заряженной. Работала быстрее и веселее обычного.
Кажется, доступ к ощущению себя предельно живой находится где-то здесь.
Футбол
Уинстон Черчилль говорил: «Итальянцы проигрывают футбольные матчи, как будто это войны. И проигрывают войны, как будто это футбольные матчи». Поэтому пора разобраться с футболом. А потом и с фантазийной его версией и шестью миллионами итальянских тренеров.
Все началось с Кейши – бразильянки, с которой я познакомилась в Турине. Она выделялась из группы девушек-иностранок, собравшихся вместе на бранч в кафе. Гибкая и идеально прямая спина, великолепная осанка, спокойная, с паузами, английская речь и совершенно неопределимый возраст.
Ты, случайно, не модель? – спросила ее я.
Кейша улыбнулась: модель.
Значит, ты в Турине, потому что встречаешься с футболистом? – тут же предположил кто-то.
И все как-то оживились. Причем здесь футболисты? – не поняла я. Но Кейша слышала этот вопрос не впервые. И тоже удивлялась и каждый раз отвечала, разочаровывая публику: нет.
А вы уже слышали, где будет жить Роналду? – заговорила кудрявая Джулия. – Поместье на 1000 квадратных метров на холмах.
Рагацци, я его однажды видела вживую! – ответила Кьяра так, будто встретила Санта Клауса. И начала описывать подробности.
Я все никак не могу разгадать эту магию итальянского футбола. Почему он так важен здесь? Почему мне как будто все время дают пас? Куда я ни отправлюсь в Италии – я натыкаюсь на футбольный мяч. Вот несколько воспоминаний.
Помню, как я приплыла на венецианское кладбище Сан Микеле, чтобы посетить могилу Иосифа Бродского. Представьте остров, окруженный Адриатическим морем. Прозрачность воздуха, запах водорослей и йода, цвет светлого с серыми прожилками мрамора и темную зелень кипарисов. Храмы, камешки гравия, тишину и торжественность.
Проходя мимо изваяния крылатого ангела, я заметила цветную фотографию на могиле: футбольное поле, мужчина в шортах с занесенной над мячом ногой. Он не похож на известного игрока или тренера, и по одежде его понятно, что он играет с друзьями. Да и снимок любительский.
Я попыталась представить, как плачущая жена или сестра выбирает фотографию для надгробия. Вот фото на паспорт, вот фото с какого-нибудь семейного торжества вроде свадьбы или крестин. Она просматривает все это, чувствуя боль утраты, и выбирает фото с футбольного поля: грязные кроссовки, волосы на ногах, мячик в воздухе.
Если воспринимать футбол так, как воспринимала его я, то это кажется почти кощунством: игра перед лицом вечности. Трудно вообразить, зачем смотреть на этот незначительный момент жизни каждый раз, когда приходишь на кладбище.
Или футбол – не незначительный момент для итальянца?
Так сразу и не поймешь. Поэтому вот еще один кадр, теперь уже из моего путешествия по Бари: мальчики играют в футбол на развалинах старинного дворца, и юный голкипер стоит между обрубков его некогда прекрасных колонн. Никто не гонит их, никто не защищает историческую архитектурную ценность.
Тифози!.. Это слово быстро узнаешь здесь. Тифози – это не кто-то заболевший тифом, а кто-то, болеющий футболом. Болельщик.
Однажды мой друг Нино хотел прикинуться тифози.
Я обожаю туринскую футбольную команду! – лгал он девушке, которой хотел понравиться, со всем красноречием, свойственным итальянцам. Нино футбол не любит, но любит женщин. И, раз уж перед ним тифози, то он продолжал: – Несмотря на то, что я из Рима, всегда за болею за туринцев.
Девушка смотрела на него как на идиота. Она осадила его и отказалась встречаться. Нино быстро понял, что все пропало. Но почему?
В Турине две команды! – разочарованно ответила она. – Если ты этого не знаешь, нам не по пути.
Но и после этой истории я не поверила, что футбол здесь – как религия. Вот же Нино, который футбол не любит. Исключение из правил.
Ну, кроме чемпионата мира, конечно, – поправил меня Нино. Я помню чемпионаты мира в 1994 году. И в 2006. В 94-ом я был ребенком…
Вот вам рассказ итальянца, который не считает себя любителем футбола.
Я был ребенком и просил отца: Пожалуйста! Пожалуйста! Купи мне голубой флаг. А маму просил: пожалуйста, сшей мне флаг Италии! Отец купил мне голубой флаг, и мы повесили его на ворота. А мама сшила огромный, длинный триколор. Он был таким большим!
Спасибо, mamma! – крикнул я и побежал с ним.
Мы прикрепили его на стену дома. Ты только представь: лето, Апулия, жара – и на улице никого, все закрыто. Весь рынок свернулся раньше, чтобы посмотреть матч, все бары закрыли свои двери, ни одной машины на улице. Очень жарко – и у всех соседей открыты окна. И есть только два звука: ритмичное стрекотание цикад и голос футбольного комментатора. За каждым открытым окном включен телевизор и настроен на один и тот же канал. У всей Италии!
Полицейские, вынужденные оставаться на улице, тоже все смотрят или слушают футбол. Захоти кто захватить нашу страну в этот момент, ее можно взять без боя. Никто и не заметит. Решающий матч против Бразилии!
Впервые в финальном матче чемпионата мира не было забито ни одного мяча. Мы одинаково сильны, уже конец игры – и ничья! Значит – послематчевые пенальти. Но боже, как же мы, итальянцы, неудачливы в пенальти!
Роберто Баджо бежит к мячу – и во всей Италии тишина.
Тук! Тук! Тук!
Это три раза ударили в этой тишине сердца всех итальянцев.
И у меня на майке, – он показывает на грудь, – и у каждого моего друга написано: Roberto Baggio. Роберто Баджо! Божественный хвостик! Мы его обожали.
Роберто Баджо бьет по мячу…
…и не попадает в ворота. Неееет! Как это возможно? Он в своей жизни забил их миллион! Он падает и начинает плакать.
И вся Италия плачет вместе с ним, а его команда бежит к нему и начинает его обнимать, обнимать, обнимать…
Бразильцы радуются, они победили. О, Роберто Баджо!
Мой друг делает паузу, чтобы показать мне видео этого момента на ютубе. А после продолжает:
Но 2006-ом мы взяли реванш. Я уже учился в университете. Занятия отменили, конечно же. Матч! Мы собрались в Аула Мания…
Где-где?
Aula Magna. Это латинское слово. Ну, знаешь, самая большая, самая официальная, самая люксовая аудитория университета?
Вы собрались там и смотрели футбол?
Да, университет транслировал, – а что такого? – Университет транслировал, а в это время моя сестра была в роддоме со схватками!
Святая мадонна! Я испугалась. Неужели доктор отвлекался на матч? Что-то из-за этого пошло не так?
…Доктор, вынужденный принимать роды в такое неподходящее время, спросил ее: как вы назовете своего ребенка?
Я назову его Франческо, – ответила моя сестра. – В честь моего дяди, который умер три недели назад.
Франческо! – доктор наклонился к ее огромному животу. – Ты родишься во время нашего матча с Австралией, и Франческо Тотти забьет решающий гол.
Нино снова показывает мне видео на ютубе. В нем Франческо Тотти забивает гол. Забивает и бежит, положив в рот свой большой палец. – Ты знаешь, что это за жест? – Нет. – Это жест, будто младенец пьет из бутылочки. Означает: этот гол – это мой ребенок! И в этот момент моя сестра родила Франческо.
Мой друг выдыхает. И снова набирает воздуха.