! – чтобы не обидеть профессионала.
Человеку, переехавшему из постсоветского блока, такое не понятно. Мы знаем куда больше о трендах и техниках работы. Спрашиваем, как обрабатываются инструменты. Даем честную обратную связь, подразумевая, что в ней заинтересованы. И злимся, если сквозь функцию вдруг проступает человек: неудобный, с характером, тоже претендующий на последнее слово.
Этот вопрос оказался сложным и для меня – и я только и делаю, что рассматриваю разные его аспекты.
И вспоминаю, например, Францию, где по воскресеньям закрыты все магазины, а в летние месяцы никто и не думает нанимать работников в булочную: на ее дверь просто вешают объявление: «Увидимся в сентябре!» И секретарь стоматолога тебе отвечает: есть место на ноябрь.
Когда мои четыре этапа принятия неизбежного прошли, я почувствовала интерес. И тут я обнаружила, что мне нравится момент, когда из-за функции вдруг проступает человек.
Почему все магазины закрыты по воскресеньям? – негодовала моя подруга, навестившая меня в Лилле. Это, действительно, жутко неудобно: помнить о том, что в субботу нужно купить все заранее, планировать воскресенье как-то по-новому, без того, чтобы забежать в продуктовый…
Но я уже знала ответ:
Эта политика направлена на поддержку семей. Чтобы работники магазинов и весь персонал проводили качественное время со своими домашними в выходные, а не пропадали на работе.
Да уж, когда все закрыто, ничего особо и не остается, как только гулять и заниматься спортом… Но как это глупо: упускать выгоду! Они бы столько денег могли заработать, если бы хоть один магазин в районе открыли.
Я понимаю ее вопрос. У меня, когда я только переехала, возникал такой же. И, пока я думаю, другая моя подруга, живущая во Франции давно, спокойно поясняет:
Финансовая выгода является самой большой ценностью только до определенного уровня развития экономики. Они уже на том уровне, где качество жизни является большей ценностью.
Эмиграция, бывает, дарит опыт, который сначала бесит, а потом – неожиданно – оказывается комфортным. Все эти длинные обеды и спокойные воскресенья с закрытыми магазинами вдруг начинают работать и на меня тоже. Я отдыхаю, никуда не спешу, не решаю вопросы. И вплываю в новую неделю восстановившейся, полной сил, с ощущением неведомого мне раньше баланса между работой и отдыхом.
Пожив в Москве и Минске, я научилась верить, что мои желания должны удовлетворяться в любое время суток. Обед в 16:00 – запросто. Сгонять ночью в строительный за обоями? Без проблем. У меня закончились яблоки дома? 30 минут – и Яндекс-лавка все доставит.
Но население Москвы в 6 раз больше населения Парижа и в 9 – Милана. В ее нечеловеческих размерах и скоростях не успеваешь разглядеть лицо за униформой. И твое лицо так часто тоже остается неотраженным.
Я вам написала сегодня утром на почту, но не получила ответа – поэтому стучусь в инстаграм, – пишет мне человек по-русски. – Я ищу консультанта по написанию книги, и мне порекомендовали обратиться к вам.
А я уже на другом берегу, отправляю в ответ сообщение-шаблончик, сохраненное в моем телефоне:
Спасибо за обращение. Я отвечу вам в рабочий день.
Когда в понедельник я открываю это сообщение, я вижу список требований: быстро, в сжатые сроки, полный пакет услуг, и напишите за меня, и обеспечьте мне коммуникацию с издательствами.
Я работаю по-другому, и спокойно отказываюсь или предлагаю свои форматы. «Но ведь вы теряете деньги! Я собиралась работать с вами вдолгую!» – удивлен человек. Он все еще не видит меня за той функцией, которую придумал.
Те, кто остаются со мной, знают, что на выходных я отдыхаю. И через какое-то время начинают любить это: я всегда полна энергии на консультации, потому что успела восстановиться. А отдохнувшее сознание – это творческое сознание.
В стране, где за униформой виден человек, случается разное. Он может ошибиться, проявить непрофессионализм, потерять ваши документы, сделать все по-своему.
Но сделать по-своему – это не всегда в ущерб вам. Вот история, которую рассказала мне в инстаграме моя читательница, живущая в Сиене:
«В Италии всегда (или почти) срабатывает человеческий фактор. Я лет 15 водила здесь машину по своему литовскому водительскому удостоверению. Все некогда было его сменить на итальянское, а к тому же вождение надо пересдавать. Откладывала.
И тут два года назад тормозит меня полиция. Проверяют. Смотрят на меня, на документ: «Вы знаете, что мы можем вас оштрафовать?»
Я смотрю большими глазами и честно отвечаю: да!
Полицейский смеется и говорит: пообещайте, что завтра же подадите на замену удостоверения – и будем друзьями.
Я закивала – и на следующий день пошла сдавать документы. Пришла туда с трехлетним своим сыном. Подаю стопку бумаг. Женщина в окошке смотрит на меня, на него и говорит:
У вас, наверное, не особо есть время пересдавать вождение? Права у вас с 1999 г. Опыт есть. Приходите их просто забрать. Без экзамена.
Я офигела. Через неделю итальянские права были в кармане».
Мы все любим такие истории, правда? Но ведь они случаются не там, где жестко следуют правилам, а там, где есть место человеческому.
Другая моя знакомая рассказывала, как пришла в приморский ресторанчик в Бари. Ветер чуть колыхал скатерти на столах, за которыми люди неспешно ели все-на-свете с морепродуктами. Ее столик был крайним, и она слышала разговор русской пары, ожидавшей официанта уже десять минут:
Да что ж такое! Куда ни придешь – все медленные, как улитки. Он что, не видит, что нам еще даже меню не принесли? Может, уйти? И столик этот еще трясется… За такие деньги!
Когда пожилой официант, наконец, подошел к ним, подбородок у женщины был так напряжен, что, казался вылитым из стали:
Во-первых, почему вы нам дали неустойчивый столик? Неужели нельзя было даже ничего подложить под ножку?
Официант выслушал ее и вдруг сказал:
Синьора…
Да?
Вы же хотели сидеть у моря, правда?
Правда, поэтому мы к вам и пришли.
Вы забронировали столик у самой воды, чтобы насладиться морским воздухом и видом.
И?.. – перебила его женщина.
Effetto barca! – улыбнулся официант, смотря ей в глаза.
На секунду все стихло – перед тем, как рассмеяться. «Эффект лодки», – поняла пара.
Вот вам меню, я скоро вернусь, – сказал официант и убежал.
Когда он вернулся с маленькой деревяшкой и наклонился, чтобы зафиксировать ею ножку шатающегося стола, то сразу оба – и женщина, и ее спутник – сделали отрицательный жест рукой.
Мы передумали, – произнесла она. – Мы хотим effetto barca. Не меняйте ничего, пожалуйста.
Я вспоминаю эту историю, когда меня возмущает, что что-то не работает. И как бы нажимаю на переключатель внутри: с режима потребителя на режим человечности.
Помню, как мы приехали на море с подругой, забронировав номер в одном из отелей городка Рапалло. За стойкой ресепшена стояла совершенно седая бабушка. Голова ее мелко тряслась. Худые будто из воска руки долго, по букве, вносили наши имена в компьютерную систему.
Больше в отеле никого из обслуживающего персонала не было. И сначала я почувствовала раздражение: что это за бабушка? почему бы ей не нанять молодого расторопного работника? мы ведь приехали купаться в море и веселиться, а столкнулись со старостью, смотрящей в лицо смерти.
Потом я нащупала свой внутренний переключатель. Должно быть, эта бабушка владеет отелем «Cavalieri» всю жизнь. Она любит его, и у нее все еще есть силы работать там. Это ее бизнес. Почему же тогда она должна передавать свои полномочия молодому сотруднику? Лишь для того, чтобы мои глаза не встречались со старостью?
Оказывается, я могу быть счастливой, если столик шатается, и если меню несут долго, и если, чтобы купить что-то, нужно подождать понедельника. Я могу задержаться на десять минут у ресепшена и рассмотреть интерьер. Точно так же, как я могу остановить мастера, включающего бритву, и пойти к другому вместо того, чтобы пытаться переделать этого.
То, где мы живем, формирует нас, то есть придает нам форму. И если раньше в этом месте я была простой и плоской, как срезанное дерево, а теперь здесь появилась резьба, то, по-моему, я от этого лишь выигрываю.
Самая лучшая игра в мире после футбола
Вчера моя крестница выложила в сториз «только для близких друзей» видео, где ее новый молодой человек играет со своими друзьями в «плойку». Она сняла и свое лицо: удивленное, если не сказать – недоуменное. Время за полночь – и я сначала подумала, что это сториз-жалоба: шумят, мешают.
Но как замечательно, что они умеют забывать о времени, играя, – попыталась поддержать я ее.
Да, поразительно, – написала она. – Я так редко вижу таких живых мужчин в 30 лет.
Таких живых? Что она имеет в виду?..
Помню, как однажды, в студенчестве, ко мне в гости приехала орава друзей. Мы все учились в Литературном – и обожали играть во все, связанное со словами, знаками и смыслами. В «Угадай, кто?» с приклеиванием бумажек на лоб, в вопросы и ответы о персонажах, в «Крокодила».
В пик нашего веселья в кухню вошли мои родители.
Присоединяйтесь! – пригласили мы их.
Мама с радостью это сделала. А у папы на лице проявилось сложное выражение.
Я не буду, – сказал он, но остался на кухне.
Почему?
Не хочу.
Голос его звучал подавленно. Папа сел на диванчик, оперся локтем на стол и стал смотреть на нас. Один раунд. Он следил за игрой, иногда смеялся. Второй. Третий.
Может, давайте все-таки с нами? – снова предложил кто-то из моих друзей.
Папа немедленно вернул лицу сложное выражение:
Нет.
Когда никто не мог угадать, папа подсказывал нам слова. Его варианты не подходили, но по этим подсказкам было видно, как внимательно он следил за игрой.
И все же: почему он не присоединялся? Чтобы не проиграть? Чтобы его не оценивала эта молодежь? Чтобы не потерять контроль? Чтобы не выглядеть нелепым, смешным? Недостаточно авторитетным?