него не будет. Петер Лоренц будет допрошен. Он должен будет рассказать о своих связях в деловых кругах, с шефами и с фашистскими режимами.
Лоренц похищен нами как представитель реакционеров и бонз – он ответственен за травлю и слежку на рабочих местах, за создание заводской охраны и антипартизанских групп, за запреты на профессии и новые права на демонстрациях, ограничения прав защиты и поддержание дискриминационного параграфа 218.
Как шеф ХДС, он, приезжая в Израиль и делая там пожертвования деньгами, превратился в пропагандиста сионизма – агрессивной и захватнической политики Израиля в Палестине. Он принимает участие в преследовании и подавлении палестинского народа. Он также участвует в кровавом путче Пиночета в Чили. Это его партия денежными пожертвованиями позволяет хунте проводить репрессии, которая безжалостно преследует любые свободолюбивые убеждения и кроваво подавляет тысячи чилийцев в концентрационных лагерях, истязает их и удерживает свою власть благодаря кровавой бойне.
Наши требования: 1. Немедленное освобождение, то есть аннулирование приговоров тем заключенным, которые были арестованы и осуждены за участие в демонстрации по поводу убийства революционера Хольгера Майнса. Это требование должно быть выполнено в течение 24 часов.
2. Немедленное освобождение Верены Беккер, Габриелы Крёхер Тидеманн, Хорста Малера, Рольфа Поле, Ины Зипман, Рольфа Хайслера, которые схвачены в Западной Германии. Товарищей Крёхера, Поле и Хайслера необходимо в течение 48 часов доставить в Западный Берлин. “Боинг 707”, полностью заправленный, должен стоять наготове с четырьмя членами экипажа в Западном Берлине. Названные товарищи сопровождаются до их цели путешествия одним лицом, известным широкой общественности. Это лицо – пастор и бургомистр Хайнрих Альбертц. Кроме того, каждому товарищу выдать по 20 000 марок. Эти требования должны быть выполнены в течение 72 часов.
3. Опубликовать это обращение в форме официального сообщения в следующих газетах….
4. В течение всего времени его плена мы требуем абсолютного неприменения оружия со стороны полиции, ее неприсутствия на улицах, никаких контроля, обысков, арестов, развешивания фото, попыток преследования населения. При неисполнении этих требований, обмане безопасность пленного будет под угрозой.
Все требования одинаково важны, и никаких тайных переговоров. Сообщения госаппарата в наш адрес и процесс освобождения названных лиц, включая их отлет, должны передаваться по телевидению и радио.
При точном выполнении всех требований безопасность и освобождение пленного Лоренца гарантируются. В противном случае последствия, как это было в случае с Дренкманом, неизбежны.
К товарищам в тюрьме: мы бы с удовольствием вызволили бы и больше товарищей, но не можем это сделать при нашей сегодняшней численности.
К населению Берлина: в ближайшие дни государственные органы развернут против нас мощную кампанию. Они будут пытаться втянуть вас в преследование. Не оказывайте им помощь. Оставьте полицию, бонз и прессу друг с другом.
Свободу всем заключенным «Движения 2 июня!»
– Как вы передавали это сообщение и другие?
Райндерс/Фрич: Частично мы работали через «мертвые» почтовые ящики. В старых домах, где это не бросалось в глаза, мы дополнительно повесили почтовые ящики, которые использовались только нами. Один из нас выходил из Шенкендорфштрасе к одному такому ящику, а оттуда наши сообщения передавались дальше. Первое сообщение пошло в полицию, но не одно. Все сообщения посылались минимум по трем адресам: сначала в СМИ, потом в адрес Лоренца, который мы нашли в телефонной книжке. А также священнику.
Мы исходили из того, что если ты что-то положишь под коврик и если пять текстов распределишь правильно, то можешь рассчитывать, что четыре из них направятся дальше. В первом сообщении мы приложили две фотографии Лоренца в очках. Он настоял на этом. И тут он себя по-настоящему подставил.
– Выслеживался?
Райндерс/Фрич: Да, но гражданскими. Сначала они хотели выиграть время. Это понятно. Потом они хотели удостовериться, что он жив. Ведь на фото мог быть и труп.
– Что произошло потом, в четверг, когда было похищение?
Райндерс/Фрич: Дальше ничего. Вечером Лоренцу всё стало понятно. Мы пытались сделать допрос. Составили список вопросов о его деятельности в ХДС и его махинациях с берлинской строительной мафией. Поставили магнитофон, затем должен был последовать допрос.
Но мы не следователи, и через час перестали. Мы не хотели применять жесткие методы, чтобы что-то из него вытягивать. А он отказывался говорить. Но на следующий день Лоренц стал разговорчивее, мы уже не ставили магнитофон. Так, он рассказал о «пути страданий» христиан-демократов в Чили. Относительно палестинской проблемы он выразил мнение, что израильский народ должен жить в мире. Мы были того же мнения, но их благополучие не должно строиться на костях палестинцев.
То, что он рассказывал от себя, было преимущественно пошло. Он сидел внизу в подвале, и все его видели. Всё было согласовано.
– Кто должен был его грохнуть, если бы весь план не удался?
Райндерс/Фрич: По этому поводу высказались все. Но среди нас не оказалось ни одной свиньи. Наивно!
– А на следующий день?
Райндерс/Фрич: Ну, у нас были бумажник Лоренца и… как звали этого типа… Клинбайль. От него был чек на десять тысяч марок – пожертвования на выборы для ХДС. До того времени Клинбайль был известен как абсолютный сторонник СДПГ, поскольку он получал от них все строительные подряды. Затем мы нашли документы о запланированном повышении платы за проезд в автобусе, о котором тогда еще не было известно. Были документы о запланированном увольнении работников с предприятия DTW (фирма – производитель запчастей в ФРГ – Б. Е.). Кроме того, были еще письма от одной матери с ребенком с ограниченными возможностями. По этому пункту он ничего не сказал. Мы вынуждены были закрыть один почтовый ящик, поскольку в пятницу в Гамбурге арестовали Райнера Хохштайна, который имел контакты со многими нашими. Он знал только один «мертвый» почтовый ящик. Мы отказались с ним сотрудничать. Поэтому позднее он использовался федеральным судом как главный свидетель. Это был идиот – по крайней мере там, где он был.
– Что вы предусмотрели на тот случай, если буйволы накроют ваш магазин?
Райндерс/Фрич: Мы на такой вариант вообще не рассчитывали. Самое большое, что мы сделали – это продумали, что можем забыть о своих требованиях и будем пытаться убежать. Но это было очень щекотливо.
– По магазину были еще какие-то меры безопасности?
Райндерс/Фрич: Мы чувствовали себя в абсолютной безопасности. Магазин был с видеокамерой, и у охраны всегда была картинка с пространством перед входом в магазин.
Второе сообщение было написано в пятницу. Оно пошло к Марианне Лоренц, к руководству земли ХДС, в полицию, к пастору Шарфу, в Сенат Берлина. Это второе послание ссылалось на первое, которое было отправлено по почте. Второе письмо имело, собственно, смысл, что мы еще живы и активны. В письме для жены Лоренца была прикреплена дополнительно его личная приписка: «Полиция сделает всё, чтобы я вышел целым. С любовью, твой Петер».
«Мы требуем от вышеназванных лиц и организаций сделать всё для того, чтобы наше первое обращение в полицию и Сенат было зачитано не позднее чем в вечернем обозрении новостей, а также зачиталось один раз во всех дневных обозрениях. Одновременно должно быть продемонстрировано фото Лоренца в плену. Вы должны начать действовать, чтобы все перечисленные в первом сообщении требования безотлагательно были выполнены, если вы заинтересованы в без ущербном освобождении Петера Лоренца. Если же эти условия не будут выполнены, то в субботу в 12:00 поступит ультиматум. “Движение 2 июня».
Мы хотели от Лоренца, чтобы он назвал нам человека, которому он доверяет, и это был (остроумно!) «Пеппер». Мы ему позвонили – спросили: может ли он что-либо сделать для Лоренца? А тот просто положил трубку. То есть не хотел в это вмешиваться. «Ну, я ему это припомню!» – сказал после этого Лоренц.
– Как вы связывались с полицией и кризисным штабом?
Райндерс/Фрич: Через СМИ. Иногда они нам сообщали: сегодня вечером будет кое-что в вечернем обозрении. В субботу, 1 марта, в 00:05 по радиостанциям SFB (радио «Свободный Берлин», в настоящее время – радиостанция «Берлин-Брандербург» – Б. Е.) и RIAS было распространено сообщение полиции: «Настоящим полиция обращается к похитителям Лоренца. Лица, которые были арестованы в связи с участием в демонстрации по поводу смерти Хольгера Майнса, уже давно находятся на свободе. Оба названных – Этора Канелло и Гюнтер Ягдманн – выпущены 1 марта 1975 года около 10:00 из заключения. Второе: вы должны нам предоставить убедительное доказательство того, что Лоренц жив. Третье: мы со своей стороны прилагаем усилия, чтобы жизни и здоровью Лоренца ничто не угрожало. Во избежание недопонимания необходимо прояснить некоторые вопросы. Например: как вы представляете безопасную передачу Петера Лоренца? Что делать, если один из названных вами людей откажется от участия в процессе обмена? Четвертое: предоставьте нам доказательства того, что мы ведем переговоры с настоящими похитителями. Например, No личного документа Петера Лоренца».
– Откуда вы знали, что это будет передано в 0:05?
Райндерс/Фрич: Ты что, думаешь, что мы могли бы выключить радио хотя бы на пять минут? Об этом было объявлено заранее и еще повторялось. Эти сообщения передавались поздно ночью. А на четвертую ночь они дошли до того, что все почтовые машины ездили по городу, так как они надеялись, что в четыре утра немногие будут сидеть перед телевизором. Но тогда весь город уткнулся в телевизоры. Единственными, кто не пялился в телевизор, были мы.
Мы были настолько измождены, что даже охрана спала. В субботу в десять утра они освободили из тюрьмы последних заключенных по демонстрации Хольгера Майнса. Правда, тут они немного не уложились по времени, но это уже не играло никакой роли.