ного в 1970-80-х годах целым спектром организаций – «Красными бригадами», «Первой линией», «Пролетарской автономией», «Вооружёнными пролетарскими ячейками» и другими группами – были самые разные люди с разным прошлым. Здесь хватало выходцев из консервативной мелкобуржуазной среды (Марио Моретти), образованной университетской молодёжи, как правило, студентов гуманитарных факультетов (выпускниками университета в Тренто были «исторические лидеры» «бригадистов» Ренато Курчо и Маргерита Кагол), но было здесь и немало радикализировавшихся профсоюзных активистов и простых промышленных рабочих севера Италии, что, кстати, не без досады признавали и их обличители. Неслучайно, что первая «атака», растянувшаяся почти на четыре года, была нацелена на «фабрику» – нервный узел и квинтэссенцию противоречий капиталистической экономики.
Марио Моретти, в юности устроившийся техником в итальянский филиал «Сименс» в Милане и завязавший тесные связи с профсоюзными деятелями, вспоминает своё промежуточное, подвешенное положение привилегированного звена в производственном процессе, не позволявшее ему, тем не менее, ассоциировать себя с интересами собственника. В первые годы существования (1970-74 годы) «Красные бригады» действовали в тени бурлящего рабочего движения североитальянских предприятий (Pirelli, SIT-Siemens, Sesto, Torino), где они имели некоторый, пусть и кратковременный, успех: коммунистически ориентированные рабочие, относясь к «бригадистам» с настороженной, сдержанной симпатией, спорили с их активистами, не соглашались с ними, однако не выдавали их и время от времени распространяли их «летучие» листовки (volatini), впервые появившиеся на предприятии SIT-Siemens в Милане. Неслучайно Моретти прямо заявляет, что «Красные Бригады по большей части происходят из фабричной среды». Можно также вспомнить и трагическую судьбу генуэзского рабочего Франческо Берарди, преданного в 1979 году профсоюзным активистом Гвидо Росса, который незамедлительно поплатился за это жизнью.
Большая группа будущих «бригадистов» происходила из коммунистической молодёжи традиционно левацкого городка Реджио-нель-Эмилия. Среди них наибольший интерес представляет опыт борьбы и политического становления Просперо Галлинари – представителя деклассированной молодёжи, выходца из среды сельского пролетариата.
Здесь надо сказать, что в итальянской деревне долгое время, вплоть до середины двадцатого века, сохранялись средневековые по своей сути аграрные отношения: на юге (в Сицилии, Апулии и Калабрии) господствовали латифундии, встречавшиеся также и в округе Рима, на севере же бытовала кабальная аренда и испольщина. Вплоть до 1948 года в деревне повсеместно встречались унизительные феодальные подношения «сеньорам»-арендодателям. Совсем юный Галлинари, родившийся в застойной аграрной провинции Реджио-Эмилии, очень болезненно ощутил понижение статуса его родителей-крестьян: будучи мелкими сельскими арендаторами, они перешли в категорию испольщиков – медзадров. Совсем рано он ощутил и социальные контрасты, разделявшие деревню. В юном возрасте Галлинари стал вести хозяйство, работая на земле… Несмотря на всё это, политическая жизнь итальянской провинции бурлила. Реджио-нель-Эмилия, провинциальная столица, традиционно считалась «красным» городом. Галлинари, очевидно, пользуясь понятийным аппаратом Антонио Грамши, одного из основателей Компартии Италии, говорит о настоящей культурной борьбе, которую развернули низовые организации КПИ против «христианских демократов», в которую непосредственно были вовлечены сельские и городские рабочие. В дело шли и такие нехитрые приёмы, как организация праздников и кинопоказов, в которых коммунисты буквально сражались за рабочих и крестьян и отбивали их у своих политических противников.
Ренато Курчо
Пожалуй, самым важным здесь было наличие определённой революционной традиции и богатого опыта борьбы – прямого наследия итальянского Сопротивления времён фашистского режима и нацистской оккупации. В этой традиции было воспитано множество будущих бойцов «Красных бригад» – выходцев из Реджио-Эмилии – сам Галлинари, Лауро Аццолини, Альберто Франческини, Роберто Оньибене, Тонино Пароли, Фабрицио Пелли.
Впоследствии «исторический лидер» «Красных бригад» Альберто Франческини, вступивший в «Федерацию юных коммунистов» в 15 лет, прямо утверждал, что борьба «бригатистов» была прямым продолжением партизанской борьбы Сопротивления. Без этой традиции в принципе невозможно понять невероятный размах леворадикальной борьбы в Италии, оставившей далеко позади громкие акции западногерманских левых.
Клич «Ag vol Lenin!» («Так хочет Ленин!»), раздававшийся на местных заводах ещё в 1920-х годах, прошёл жернова фашистского террора, с ликованием раздавался в кровавые месяцы 1943 года, когда казалось, что освобождение так близко, и был как никогда актуален в послевоенное время.
Победа в борьбе с фашистским режимом отнюдь не привела к смене общественно-политического и экономического строя. Сильны были право-консервативные круги. Ведущие позиции в промышленности по-прежнему принадлежали таким монополистам, как FIAT и «Монтекатини». В 1946 году к управлению автомобильной компанией FIAT вернулся Витторио Валлетта, отстранённый от правления в 1945 году за коллаборационизм и симпатии к фашистскому режиму. Следующим тревожным сигналом стало покушение на лидера КПИ Пальмиро Тольятти в 1948 году. Несмотря на вспыхнувшую волну гнева и возмущения, коммунисты и бывшие партизаны по-прежнему терпеливо ждали директив сверху, а партия, сверху донизу пропитанная духом соглашательства и реформизма, невозмутимо требовала «сохранять спокойствие», лицемерно предлагая разойтись по домам или вернуться к работе на буржуазных заводах.
Постепенно в среде промышленного и сельского пролетариата нарастало горькое ощущение преданного Сопротивления и растущее разочарование в прежних методах борьбы, которые, несмотря на относительно высокую дисциплинированность и организованность движения, не только не дали сколько-нибудь ощутимых политических результатов, но и обернулись прямыми репрессиями. Это привело к гибели многих активистов, увольнениям и многочисленным арестам рабочих. До переоценки личности П. Тольятти, его роли в сворачивании революционной линии КПИ, «двоедушия» и предательской позиции партии было ещё далеко: лишь спустя десятилетия члены «Красных бригад», уже находясь в заключении и подводя итоги своей десятилетней борьбы, не просто обвинят КПИ в ревизионизме, соглашательстве и череде компромиссов с праволиберальным режимом, но и объявят партию ни много ни мало «торговым посредником» между итальянской буржуазией и странами «социал-империализма» (так презрительно «бригадисты» отзывались о Восточном блоке). Тем не менее, новые веяния не заставили себя долго ждать уже в конце 1950-х и особенно в начале 1960-х годов. И для этого потребовалась смена поколений. Неслучайно Галлинари заявляет, что линия разлома в партии первоначально проходила между руководящими кадрами и молодыми активистами.
Важную роль в этом сыграла международная ситуация. Итальянские коммунистические силы того времени (не в пример нынешним!) даже в провинции благодаря органам печати чутко реагировали на изменения в мире. Ощущалось растущее разочарование в забюрократизированном СССР, с содроганием и живым интересом следили за размахом коммунистической, антиколониальной и антиимпериалистической борьбы на Кубе, в Конго, Анголе, Алжире.
В то же время, КПИ, опасаясь изоляции, позорно поддерживала более-менее дружеские отношения с Французской коммунистической партией, чья позиция по Алжиру была, по сути, чудовищным предательством декларируемых принципов интернационализма и поддержки антиимпериалистической борьбы колониальных народов.
Начиная с 1964 года, по воспоминаниям Галлинари, наблюдался растущий интерес к вооружённой борьбе в Индокитае, в первую очередь, во Вьетнаме, однажды уже победившем в тяжёлой и неравной войне с французским колониализмом. Ультраправый террор в Испании, Греции и США мобилизовал силы «Федерации юных коммунистов» Реджио в манифестациях против расизма и фашизма. И, самое важное, трагические события 1960-х годов, расширяя, обогащая горизонт стратегического мышления коммунистов, предлагали «ключ» к прочтению возможных сценариев развития ситуации у себя дома, на итальянской почве. Рос интерес к личностям Че Гевары, Малколма Икса. Интерес к освободительным и антиколониальным движениям среди бригатистов не угасал и в следующих десятилетиях: в будущем они внимательно изучали опыт тупамарос, иранских социалистов, бойцов эритрейского сопротивления. Большое впечатление на коммунистов оказало рождение качественного международного марксистского журнала «Monthly Review» в самом сердце империалистической реакции – в США. Наконец, раскол коммунистического мира во главе с его ключевыми игроками – СССР, Китаем и Кубой – стал уже свершившимся фактом и приучал, волей-неволей, мыслить самостоятельно, а не ждать директив от беспомощных партийных структур, которые заняли сдержанную и настороженную позицию по отношению к освободительным движениям в странах Третьего мира. Знаковым моментом стала смерть Пальмиро Тольятти в августе 1964 года. Лучио Коллетти, известный итальянский марксист, впоследствии перешедший на неолиберальные позиции, покинул партию в этом же году, признав, что в 1956-64 году и советский режим, и западные коммунистические партии, насквозь бюрократизированные и консервативные, оказались неспособными к перестройке и возврату к принципам революционного марксизма. В 1965 году китайские коммунисты в своей резолюции признали принципиальные расхождения с линией Пальмиро Тольятти. Галлинари признаётся, возможно, не без некоторого преувеличения, что эта резолюция стала, своего рода, «священным текстом», в котором его поколение искало ответы на животрепещущие вопросы революционной борьбы на самом Западе. Эти изменения проникали в среду коммунистов Реджио как через официальные партийные каналы, так и через те тревожные сведения о поднимающем голову фашизме и угрозе государственного переворота, которые в те месяцы распространялись и циркулировали по стране. Испания и Греция были слишком близко – не только в прямом, но и в переносном смысле. «Свист сабель» («rumore di sciabole») носился по стране. И это были не пустые слова. Ещё в 1960 кратковременно существовавший кабинет одиозного политика Фернандо Тамброни, отличившегося авторитарными и фашистскими тенденциями и открыто поставившего на неофашистское «Итальянское социальное движение» (ИСД), предпринял ряд кровавых мер против манифестантов-коммунистов, протестовавших против проведения съезда ИСД в Генуе. В июле того же года в Реджио-Эмилии были убиты пятеро манифестантов. Всё это оставило неизгладимое впечатление как на бывших партизанах Сопротивления, так и на молодом поколении. Более того, немало активистов были поражены выжидательной и трусливой политикой КПИ. В 1962 году события повторились в Турине: на пьяцца Статуто итогом забастовки промышленных рабочих стали ожесточённые столкновения с полицией. Как и следовало ожидать, и в этот раз КПИ и СПИ осудили насилие, возложив вину на неких «провокато