В воскресенье 10 августа «Гебен» вошёл в Дарданеллы и осуществил могучий артиллерийский обстрел российских портов на Черноморском побережье. Если бы британское Адмиралтейство смогло прочитать переданные из Берлина шифрованные приказы Сушону, Англия, скорее всего, выиграла бы фатальную игру с «Гебеном» и «Бреслау».
Об этой утерянной возможности повлиять на ход войны в самом её начале Юинг так никогда и не узнал. К этому времени им были изучены лишь коды нескольких немецких коммерческих фирм. Не намного более полезной стала шифровальная «Книга торгового судоходства» (нем. Handelsverkehrsbuch, HVB) с кодами, которые использовались немецким флотом для общения с его торговыми судами.
Она была найдена австралийцами 1 августа 1914 года на немецко-австралийском пароходе «Хобарт» около Мельбурна. Эту книгу англичане получили лишь в октябре, однако никто из небольшой группы первых британских дешифровальщиков не мог похвастаться обстоятельными знаниями в сфере криптоанализа, и поэтому в первые недели войны их успехи были мизерными.
В сентябре 1914 года Великобритании выпал шанс, который дал такой мощный толчок её усилиям по организации криптоанализа перехваченных вражеских криптограмм, что в течение всего периода войны она намного опережала своих противников в дешифровке. О том, как это случилось, лучше всех описал в своих мемуарах Уинстон Черчилль (Winston Leonard Spencer-Churchill):
«В начале сентября 1914 г. на Балтийском море был потоплен немецкий лёгкий крейсер «Магдебург». Несколько часов спустя русские выловили из воды тело утонувшего немецкого младшего офицера. Окостеневшими руками мертвеца он прижимал к груди кодовые книги ВМС Германии, а также разбитые на мелкие квадраты карты Северного моря и Гельголандской бухты.
6 сентября ко мне с визитом прибыл русский военно-морской атташе. Из Петрограда он получил сообщение с изложением случившегося. Оно уведомляло, что с помощью кодовых книг русское Адмиралтейство в состоянии дешифровать по меньшей мере отдельные участки немецких военно-морских шифротелеграмм.
Русские считали, что Адмиралтейству Англии, ведущей морской державы, следовало бы иметь эти книги и карты. И если бы мы прислали корабль, то русские офицеры, в ведении которых находились книги, доставили бы их в Англию. Мы незамедлительно отправили такой корабль, и октябрьским вечером принц Луи и я получили из рук наших верных союзников слегка попорченные морем бесценные документы».
Это произошло 13 октября. Но даже неожиданная удача с получением «Книги сигналов императорского флота» (нем. Signalbuch der Kaiserlich Marine, SKM) не дала группе Юинга возможности немедленно приступить к прочтению немецких военно-морских шифрограмм, потому что в них не использовались кодовые обозначения из этих книг. Чтение началось только тогда, когда офицер английской интендантской службы Чарльз Ротер, ведущий эксперт из Германии, обнаружил, что кодовые группы дополнительно перешифровывались достаточно простым алгоритмом.
Раскрытие этого перешифрования не было слишком тяжёлой проблемой, поскольку в распоряжении криптоаналитика была кодовая книга. Как и в обычном открытом тексте, отдельные кодовые обозначения повторялись чаще, чем другие. В таких соединениях буквы одного кодового обозначения повторяются в других кодовых обозначениях, но в другом расположении.
Самим кодовым обозначением была присуща определённая структурная система: в случае с немецким военно-морским кодом, полученным англичанами от русских, согласные чередовались с гласными. Когда характерные черты кода становились понятными, умелый криптоаналитик мог эффективно использовать их для снятия перешифрования.
Но английские криптоаналитики были еще настолько неопытными, что им понадобились почти три недели, чтобы начать читать отдельные участки некоторых немецких военно-морских сообщений. Эти сообщения, по утверждению Черчилля, «имели, главным образом, характер текущей служебной переписки:
«В 8 часов вечера один из наших торпедных катеров выходит в квадрат 7» и т. д. Однако скрупулёзное нагромождение этих отрывочных данных составляло основу информации, по которой с достаточной степенью точности можно было определять характер военных приготовлений противника в Гельголандской бухте, прилегающей к северо-западному побережью Германии».
В октябре 1914 года количество сотрудников группы Юинга выросло настолько, что им стало тесно в служебном кабинете своего начальника. Их постоянно раздражало, что приходилось откладывать работу, когда Юинг принимал посетителей по вопросам военно-морской подготовки.
Поэтому в середине ноября вся криптоаналитическая группа перебралась в большую комнату № 40, расположенную в старом здании Адмиралтейства. К комнате прилегало маленькое помещение, в котором находилась кровать для отдыха. Располагалась комната № 40 очень удачно: она находилась близко к оперативному отделу, получавшему от группы Юинга дешифрованные радиограммы противника, и в стороне от других помещений Адмиралтейства.
И хотя группа стала официально называться 25-м подразделением Управления военно-морской разведки «NID-25» (англ. Naval Intelligence Division № 25), название «комната 40» (англ. Room 40) оказалось настолько удобным и нейтральным, что вскоре стала общепринятым названием этого подразделения. Это название сохранилось и тогда, когда отделение перевели в другое, более просторное помещение.
В ноябре 1914 года британский траулер выловил тяжёлый ящик, в котором были обнаружены разные книги и документы на немецком языке. Ящик был выброшен за борт с немецкого эсминца «S119», потопленного в результате морской битвы около острова Тексел. Среди прочего в ящике находилась немецкая шифровальная «Книга судоходства» (нем. Verkehrsbuch, VB), которой недоставало в магдебургской находке.
Криптоаналитики «комнаты 40» немедленно использовали её для чтения сообщений, которые передавал немецкий крейсер, препятствовавший британскому судоходству. Идентичный код использовался для засекречивания телеграфной переписки между Берлином и немецкими военно-морскими атташе за рубежом, однако об этом в «комнате 40» узнали только через несколько месяцев.
В январе 1915 года дешифровщики «комнаты 40» раскрыли очень важное немецкое сообщение, переданное по радио и зашифрованное военно-морским кодом. Они узнали, что немецкие корабли, обстреливавшие населённые пункты на берегах Великобритании, планируют 16 января собраться на Догер-банке, мелководном участке Северного моря к северу от побережья Великобритании. В результате британский флот в ожесточённом морском сражении потопил немецкий корабль «Блюхер», а корабли «Дерфлингер» и «Зейдлиц» были повреждены.
В 1916 году Германия сделала ставку на ведение подводной войны, поэтому британская радиоразведка проявляла повышенный интерес к радиограммам немецких подводных лодок. Пытаясь получить любую информацию по аппаратуре связи, установленной на субмаринах противника, Адмиралтейство обзавелось судном с водолазом, оснащённым специальным оборудованием для обследования затонувших подводных лодок. Работа была поручена молодому инструктору водолазного дела Миллеру.
Невзирая на самые неприятные стороны своего труда, Миллеру почти каждый раз удавалось отыскать стандартный железный ящик, знакомый ему ещё с самого первого погружения. На одной из немецких подводных лодок, внутреннее устройство которых Миллер знал как свои пять пальцев, он нашёл совсем новый военно-морской код, в котором криптоаналитики «комнаты 40» очень остро нуждались. Эта находка Миллера оказала им существенную помощь в дешифровке перехваченной шифропереписки субмарин противника, которая постоянно увеличивалась.
С ростом объёма вражеской шифропереписки «комната 40» перестала просто направлять отредактированные материалы радиоперехвата оперативному управлению Адмиралтейства, а стала посылать туда ежедневные сведения, которые включали криптоаналитическую, пеленгационную и другую радиоразведывательную информацию. После войны было подсчитано, что с октября 1914 по февраль 1919 годов «комнатой 40» было перехвачено и дешифровано более 15 тысяч немецких шифрограмм.
Работа велась круглосуточно, даже во время бомбардировок, когда с целью светомаскировки окна задёргивали хорошо подогнанными непроницаемыми шторами. Штат сотрудников «комнаты 40» постоянно увеличивался за счёт раненных офицеров и студентов немецких университетов, которые с началом мировой войны вернулись в Англию.
Последним присваивалось офицерское звание добровольческого резерва английских ВМС для того, чтобы они могли носить форму во избежание «косых» взглядов гражданского населения. На работу в «комнату 40» были также приняты женщины, которые освободили криптоаналитиков от канцелярской работы.
Наиболее важное изменение в штате сотрудников «комнаты 40» произошло в связи с отставкой Юинга, которому в мае 1916 года предложили должность ректора Эдинбургского университета. Предложение было очень привлекательным, особенно для Юинга, который в течение 25 лет с успехом занимался лишь научной деятельностью, прежде чем в 1903 году перешёл в Адмиралтейство.
Кроме того, к этому времени Юинг уже непосредственно не участвовал в дешифровальной работе, поскольку в «комнате 40» появились сотрудники, чьи криптоаналитические способности намного превосходили его собственные. А Юинг превратился в обычного администратора.
Руководство Адмиралтейства заявило Юингу, что не возражает против его перехода, поскольку он настолько хорошо организовал работу доверенного ему коллектива, что мог без всякого ущерба делу передать свои полномочия другому лицу. Поэтому Юинг принял предложение из Эдинбурга, и с 1 октября 1916 года «комнатой 40» начал руководить лично директор военно-морской разведки капитан Вильям Реджинальд Холл (William Reginald Hall) (1870–1943).
17 января 1917 года произошло очень важное событие в истории криптоанализа: «комната 40» частично прочитала перехваченную немецкую шифротелеграмму, которая содержала уникальную информацию, которая при умелом