использовании могла существенно повлиять на результат Первой мировой войны.
Шифротелеграмма была очень длинной и состояла приблизительно из тысячи цифровых кодовых групп. Она была послана из Берлина, датирована 16 января и адресована немецкому послу в США Иоганну Генриху фон Бернсторфу (Johann Heinrich Graf von Bernstorff).
Её открытый текст был закодирован с помощью дипломатического кода, известного британским криптоаналитикам как код «0075». Над ним в «комнате 40» работали в течение последних шести месяцев. Помог им в этом чешский инженер Александр Сцек (Alexander Szek), который во время Первой мировой войны работал на радиостанции в Брюсселе и похитил оттуда немецкий дипломатический код, которым была зашифрована телеграмма немецкому послу в США.
Там знали, что код «0075» принадлежал к серии неалфавитных кодов, которые немецкое МИД помечало четырёхзначным числом, состоявшим из двух нулей и двух не нулевых цифр, причем разница между отличающимися от нуля цифрами всегда равнялась двум.
В список аналогичных кодов, которые на то время уже были раскрыты в «комнате 40», входили коды «0097» и «0086», применявшиеся дипломатическими миссиями Германии в Южной Америке, код «0064», использовавшийся, например, для связи между Берлином и Мадридом, а также коды «0053» и «0042».
МИД Германии впервые направило код «0075» своим миссиям в Берне, Бухаресте, Вене, Гааге, Константинополе, Копенгагене, Осло, Софии и Стокгольме в июле 1916 года. В ноябре «комната 40» начала осуществлять перехваты зашифрованных тем же кодом телеграмм, направленных посольству Германии в США.
В итоге англичане накопили достаточное количество копий немецких телеграмм, зашифрованных кодом «0075», что дало «комнате 40» возможность продвинуться в работе над его раскрытием. Позже, наличие двух копий одной и той же шифротелеграммы Циммермана помогло избежать искажений в криптоаналитической работе, в результате которой она была раскрыта.
Шифротелеграмма от 16 января 1917 года состояла из двух частей и была подписана министром иностранных дел Германии Артуром Циммерманом (Arthur Zimmermann):
«Совершенно секретно. Для личной информации Вашего превосходительства и для передачи надежным путем имперскому посланнику в Мехико…
С 1 февраля мы намерены начать неограниченную подводную войну. Поступая таким образом, мы, однако, приложим все усилия к тому, чтобы Америка оставалась нейтральной. Если нам не удастся осуществить это, мы предлагаем Мексике союз на следующей основе: совместное ведение войны, совместное заключение мира…
Вашему превосходительству надлежит секретно проинформировать президента лишь о том, что мы ожидаем войну с США и, возможно, с Японией, и одновременно попросить его провести переговоры между нами и Японией. Сообщите президенту, что… наши подводные лодки… в течение нескольких месяцев вынудят Англию заключить мир. Циммерман».
Эта шифротелеграмма была направлена немецкому посланнику в Мексике Генриху фон Эккардту (Heinrich von Eckardt) через Вашингтон для надёжности по двум каналам связи. Однако оба они контролировались англичанами.
Один маршрут англичане называли «шведским окольным путём». Швеция, которая формально была нейтральной, но фактически ориентировалась на немцев, с самого начала войны помогала МИД Германии в преодолении английской блокады, направляя немецкие телеграммы под видом своих собственных. Однако британцы раскрыли этот обман.
Поэтому, когда летом в 1915 году Швеция официально выразила свое недовольство тем, что Великобритания необоснованно задерживает её телеграммы, англичане намекнули шведам, что им известно о вышеупомянутой деятельности Швеции, не совместимой с её статусом нейтральной страны.
В ответ шведское правительство пообещало, что в дальнейшем не будет направлять немецкие телеграммы в Вашингтон, после чего стало отправлять их в Буэнос-Айрес. Там шведы передавали полученные телеграммы в руки немцев, и только потом они попадали в немецкое посольство в Вашингтоне. Это и был «шведский окольный путь».
Кабель из Стокгольма до Южной Америки проходил через Лондон. Немцы справедливо побаивались, что британская цензура может узнать немецкие кодовые группы в шведских телеграммах. Поэтому МИД Германии прятал эти кодовые группы путём их перешифрования. Перешифрование накладывалось на немецкие телеграммы, отправлявшиеся через Стокгольм в Южную Америку, после их зашифрования кодом «13 040». К сожалению, для немцев, перешифрование не прятало все следы кода «13 040», что вызывало подозрение у криптоаналитиков «комнаты 40».
Они сняли перешифрование и увидели код «13 040», после чего внимательно присмотрелись и к другим официальным шведским телеграммам. Многие из них после проверки также оказались немецкими. Например, под одним перешифрованием англичане нашли код «0075». Но в этот раз Великобритания не заявила протест Швеции. «Комната 40» была убеждена, что более выгодно было знать содержание переписки немецких дипломатов, чем помешать им это делать.
Идея второго маршрута, который Циммерман использовал для передачи своей шифротелеграммы в Вашингтон, зародилась у Эдварда Хауза, близкого друга президента США Томаса Вудро Вильсона. В 1915 году во время одного из своих посещений Европы Хауз устроил так, что все кодируемые сообщения из американских посольств стали поступать непосредственно на его адрес, проходя через Госдепартамент США.
Когда 27 декабря 1916 года немецкий посол в Вашингтоне Берншторф обсуждал с Хаузом новую мирную инициативу Вильсона, он подчеркнул, что её шансы на успех значительно возрастут, если правительство Германии сможет связываться через Хауза непосредственно со своим послом в Соединенных Штатах. Хауз доложил об этом президенту.
На следующий день Вильсон позволил немецкому правительству, используя собственный код, передавать телеграммы между Берлином и Вашингтоном под американским дипломатическим прикрытием.
Шифротелеграмма Циммермана была доставлена в посольство США в Берлине 16 января в три часа дня. Однако её нельзя было направить непосредственно в Вашингтон. Поэтому сначала ее отослали в Копенгаген, а затем в Лондон. И только оттуда она могла быть направлена в Вашингтон. В результате Великобритания перехватила и второй экземпляр шифротелеграммы Циммермана.
В «комнате 40» очень удивились, увидев немецкий код в американской телеграмме, которая пришла из Копенгагена. На протяжении месяца англичане раскрыли код и прочитали шифротелеграмму
22 февраля 1917 года МИД Англии довело открытый текст шифротелеграммы Циммермана до американского посла в Лондоне. 24 февраля она была передана в Госдепартамент США, а 1 марта опубликована на первых колонках утренних газет под огромными заголовками.
Интересно, что проблема достоверности опубликованного текста шифротелеграммы, которая тревожила англо-американских официальных лиц, была устранена самим Циммерманом. Совершенно неожиданно он признался: «Я не могу отрицать этого. Это правда».
От осведомлённости в существовании заговора рьяно отказывались и мексиканцы, и японцы, и Эккардт. Поэтому до сих пор непонятно, почему Циммерман сознался. Однако независимо от мотивов, которыми он руководствовался, его признание похоронило последние сомнения в том, что сообщение о немецком заговоре против США могло быть обманом.
2 апреля 1917 года Президент США Вильсон заявил, что «справедливость дороже мира», и обратился к Конгрессу с призывом любыми средствами добиться торжества справедливости. В своём выступлении перед Конгрессом он сослался на шифротелеграмму Циммермана:
«О том, что немецкое правительство намерено натравить на нас врагов у самого нашего порога, красноречиво свидетельствует перехваченная телеграмма, адресованная немецкому посланнику в Мехико. Мы принимаем этот враждебный вызов… Я рекомендую конгрессу объявить, что проводившийся за последнее время курс имперского правительства Германии в действительности является не чем иным, как настоящей войной против правительства и народа Соединённых Штагов, и официально провозгласить статус воюющей стороны, который был нам навязан таким образом».
Конгресс удовлетворил просьбу своего президента. Так прочтение дипломатической шифротелеграммы Германии помогло подтолкнуть Соединённые Штаты к вступлению в Первую мировую войну, что дало Великобритании и Франции возможность одержать победу над врагом и занять командные высоты в послевоенном мире.
Никакая другая криптоаналитическая разработка не имела таких огромных последствий. Никогда, ни до этого, ни после, в результате дешифровки одного секретного сообщения не происходило так много важных событий, влиявших на ход мировой истории.
Кроме того, в связи с развитием в то время проволочной телеграфной и телефонной связи возникла задача эффективного «снятия» информации с линий связи. Дело заключалось в том, что непосредственное «гальваническое» подключение к линии не всегда можно было реализовать тайно.
Поэтому в 1915 году английский капитан Руперт Стэнли (Rupert Stanley) (в прошлом профессор Белфастского университета) создал аппарат, который позволял индуктивным способом перехватывать информацию с проводов на расстоянии до 100 метров от них.
Вскоре удалось создать приёмник, который «снимал» эту информацию на расстоянии до 100 метров от них. В дальнейшем удалось также создать приёмник, «снимавший» эту информацию на расстоянии до трёх километров от проводов. Позже аналогичные аппараты были сконструированы и в Германии.
Британские специалисты также работали над разработкой ручных шифраторов. Так, в начале Первой мировой войны Дж. Сент-Винсент Плеттс (John St. Vincent Pletts) из британской секции перехвата и дешифровки Директората военной разведки «МІ-1» (англ. Military Intelligence, Section 1) придумал дисковое криптоустройство, позже названное шифратором Плеттса.
Образование и опыт Плеттса, который до поступления на службу в военной разведке был инженером, позволили ему создать улучшенный вариант шифратора Уитстона. Британская власть надеялась использовать адаптированный шифратор Плеттса в качестве полевого шифра на последних этапах войны.