Расширению деятельности Абвера способствовала существенная реорганизация, проведенная в 1925 году. Тогда же был организовано подразделение «Абт-ІІ», которое отвечало за радиоразведку, разработку шифров и дешифровку.
До 1926 года стационарные посты радиоперехвата существовали уже в Кенигсберге, Франкфурте-на-Одере, Бреслау, Мюнхене, Штутгарде и Мюнстере, а через два года немцы организовали станции перехвата в демилитаризованной Рейнской области под видом гражданских радиостанций. В дальнейшем численность таких постов и служб перехвата увеличивалась. Например, 2-й отдел главного штаба ВВС к 1935 году состоял из 20 человек, а к 1940 году — более 1000.
С 1932 по 1939 год численность военнослужащих в немецкой радиоразведке, включая сухопутные войска, имевшие название «вермахт» (нем. wehr — оборона, macht — сила), ВМФ, имевший название «кригсмарине» (нем. krieg — война, marine — морской) и военно-воздушные силы (далее — ВВС), имевшие название «люфтваффе» (нем. luft waffe— воздушное оружие), увеличилась в 18 раз.
8.2. Отделение «Z» МИД
В начале 1919 года в немецком МИД была образована собственная криптоаналитическая спецслужба — отделение «Z» (нем. Personal Z Chiffrierdienst des Auswärtigen Amtes, Pers Z). Её возглавил 32-летний капитан армейской службы радиоперехвата Курт Зелхов (Kurt Zelhof).
Сначала отделение «Z» было укомплектовано, в основном, специалистами, с которыми Зелхов познакомился ещё во время Первой мировой войны. Однако после прихода Гитлера к власти в 1933 году оно начало неуклонно расширяться. К 1939 году криптоаналитиков в отделении «Z» было уже столько, что они были разделены на две группы, каждая из которых имела свою специализацию.
Первая занималась шифрами, причём состав и профессиональный подбор сотрудников этой группы определил её математический уклон. Вторая группа занималась лингвистикой, поэтому взяла под свою опеку раскрытие кодов.
Эти группы возглавили три старших криптоаналитика отделения «Z». Шауффлер (Schauffler), который до Первой мировой войны преподавал в школе, и Адольф Пашке (Adolf Paschke), уроженец Санкт-Петербурга, совместно руководили так называемой лингвистической группой, потому что она была большей по численности, а Вернер Кунце (Werner Kunze), прослуживший всю войну кавалеристом, руководил математиками. Все трое были профессионалами высокого класса.
Шауффлер был специалистом по восточным языкам с прекрасной математической подготовкой, нацеленным на теоретические исследования. Пашке был прирождённым лингвистом, который полностью посвятил себя криптоанализу. Кунце был доктором математики Гейдельбергского университета.
Все трое начали профессионально заниматься криптоанализом ещё до создания отделения «Z», но послужной список Кунце был наиболее впечатляющим. На его счету было раскрытие нескольких английских шифров и французского дипломатического кода в 1920-х годах, а также два японских машинных шифра, известных американским криптоаналитикам под условными названиями «Пурпурный» (англ. Purple) и «Красный» (англ. Red).
С началом Второй Мировой войны подбор в криптослужбу МИД — отделение «Z» осуществлялся в «пожарном» порядке. Оно срочно нуждалось в умных специалистах-криптоаналитиках, и поэтому немецкой власти приходилось делать исключения даже для людей «неарийского» происхождения. Так, Людвиг Дойбнер (Ludwig Deubner) при нацистах за свои успехи в дешифровке был отмечен званием «почётного арийца». Его сына Оттфрида, наполовину еврея, в память о заслугах отца взяли на работу в отделение «Z» для раскрытия итальянской шифропереписки.
Значительную помощь немецким криптоаналитикам отделения «Z» оказала информационная группа, которую возглавлял пастор Цигенрюкер. Эта группа собирала данные из радиопередач, меморандумов МИД, зарубежных газет и материалов отделения «Z».
Большую стимулирующую роль в отделении «Z» играли денежные вознаграждения за знание иностранных языков. Их размер зависел от трудностей того или другого языка. Ничего не платили только за английский и французский языки, поскольку считалось, что квалифицированный криптоаналитик в любом случае без их знания обойтись не может.
Дешифровщикам приходилось каждые четыре года сдавать языковые экзамены, чтобы подтвердить своё владение ими. Перед каждым экзаменом они пополняли свои знания в Берлинской школе иностранных языков. В отделении «Z» были специалисты по языку каждой большой страны, имевшей за рубежом свой дипломатический корпус.
Немецкие криптоаналитики отделения «Z» работали достаточно плодотворно, потому что раскрывали шифры 34 стран мира, включая Англию, США и Францию. Дешифрованные в отделении «Z» и напечатанные на машинке материалы поступали прямо к Зелхову, который потом отправлял их министру иностранных дел третьего рейха Риббентропу. А тот уже отбирал информацию для ознакомления с ней Гитлера.
Однако последний не всегда оценивал её по достоинству. Например, так получилось с текстом одного большого сообщения, которое содержало важную информацию о состоянии сельского хозяйства СССР, которое не могло не отразиться на военном потенциале Советского государства. Гитлер написал на нём резолюцию: «Этого не может быть».
Отделение «Z» отличилось и тем, что внесло посильный вклад в развязывание Германией Второй Мировой войны. В 1939 году в последний день мирной жизни шведский бизнесмен Далерус встретился с Риббентропом в Берлине. Когда они общались, в кабинет Риббентропа вошел его адъютант и вручил ему красный конверт государственной важности, который использовался в особо срочных случаях.
Ознакомившись с его содержанием, Риббентроп заявил, что имеет в своем распоряжении доказательства саботажа со стороны поляков любого шага Германии в направлении мирного урегулирования.
В руках у него был открытый текст шифротелеграммы польского правительства своему послу в Берлине. Криптоаналитики отделения «Z», раскрывшие польский дипломатический код, прочитали и перевели шифротелеграмму на немецкий язык. Вся процедура от перехвата шифротелеграммы до вручения перевода её открытого текста Риббентропу заняла менее часа.
В конце шифротелеграммы стояло специальное распоряжение польскому послу: «Ни при каких обстоятельствах не вступайте в настоящие переговоры». Риббентроп собственноручно снял копию с перевода и вручил Далерусу для передачи английскому послу. Он добавил, что Англия должна узнать от Германии, насколько вероломны поляки, хотя бы и ценой риска лишиться полезного источника информации.
Таким образом, дешифрованная польская телеграмма просто продемонстрировала всю точность и эффективность одного из главных орудий шпионажа Германии в момент развязывания ею Второй Мировой войны.
8.3. Служба перехвата Геринга
Кроме того, существовала служба перехвата Германа Геринга (Herman Wilhelm Gering) — научно— исследовательское управление министерства Авиации «FA» (нем. Forschungsamt). «FA», которое состояло из 12 «исследовательских бюро» и огромной сети постов перехвата информации не только внутри рейха, но и за рубежом.
Его региональные станции находились в Берлине, Штутгарде, Гамбурге, Мюнхене и Кёльне. «FA» подслушивало телефонные разговоры, перлюстрировало письма и дешифровывало криптограммы. В дальнейшем Геринг монополизировал в Германии все службы перехвата и дешифровки.
В начале Второй мировой войны в службах радиоперехвата, шифрования и дешифровки Германии работало свыше 100 тысяч человек. Важнейшей причиной выдающихся успехов немецких криптослужб были исследование и уникальные разработки немецких учёных и инженеров в сфере математического анализа, приёма, передачи и обработки сигналов разной формы, частоты и мощности.
Немецкое правительство финансировало их в таких же объёмах, как и обычные системы вооружения Германии. Герман Геринг непосредственно отвечал за развитие вооружений Германии и, естественно, не забывал о своём любимом детище — «FA», которое обеспечивало ему огромную власть не только в Германии, но и во всём мире. Приведём некоторые примеры научно-технических достижений немецких инженеров в сфере радиоперехвата и криптоанализа.
Для перехвата и дешифровки телеграмм, которые передавались кодом Морзе, немецкие инженеры изобрели «ондулятор». Это было самопишущее устройство, протягивавшее рулонную бумагу, на которой выписывались зигзаговидные прямоугольные изображения точек и тире кода Морзе.
Специальная группа аналитиков по длине нанесённых интервалов могла достаточно точно идентифицировать почерк радиста, а затем определить его принадлежность к конкретной надводной или подводной лодке противника. На основании этого анализа создавались автоматические имитаторы работы вражеских радистов, что позволяло немецкой разведке эффективно вести радиоигры.
Криптоаналитики Германии использовали даже вычислительные машины, а также разные табуляторы для сортировки текстов и подсчёта частоты символов и интервалов. С помощью криптоанализа они быстро и эффективно находили те, которые повторялись или были отдалены друг от друга на одинаковую величину группы, определяли длину ключа, искали гаммы и стойкие соединения.
В 1939 году все партийные и правительственные полицейские организации Германии, за исключением «FA» Геринга, были объединены в Главном Управлении имперской безопасности «RSHA» (нем. Reichssicherheitshauptam). Его VI управление должно было предоставлять секретную информацию о других странах.
Сначала оно сконцентрировало внимание на наиболее традиционных методах её сбора. Но после аннексии Германией Австрии в 1938 году один сотрудник VI управления нашёл в архивах австрийской секретной службы наиболее интересные документы по криптоанализу.
Эта находка напомнила Вильгельму Хеттлю, одному из сотрудников этого управления, о славных делах австро-венгерских криптоаналитиков в Первую Мировую войну. Узнав, что генерал Фигль, который был главой австрийской дешифровальной службы, в 1938 году был арестован и находился в тюрьме, Хеттль добился от начальника VI управления освобождения Фигля и назначения его преподавателем по криптоанализу в Берлине. Таким образом Фигль передавал свой опыт новому поколению немецких криптоаналитиков.