Костяк этого отдела составляли криптологи-австрийцы, армейские офицеры-специалисты, принудительно взятые на службу в немецкую армию после марта 1938 года. Их непосредственным начальником был полковник Андреас Фигль, опытный криптоаналитик, основавший еще в 1911 году шифровальное бюро армии Австро-Венгерской империи, которое добилось немалых успехов в годы Первой мировой войны.
На службу Шелленбергу Фигля в качестве шифровальщика завербовал офицер «SD» доктор Альберт Лангер. Несмотря на обилие талантливых людей, пост радионаблюдения VI управления «RSHA» (далее — ПРН) не добился особых успехов. Шелленберг утратил доверие к Готтлобу, который, в свою очередь, оказался неважным руководителем. Фигль также не оправдал возлагавшихся на него надежд.
Специалистам ПРН удалось расколоть лишь малозначительные шифрованные сообщения нейтральных и малых стран. В 1943 году Готтлоба перевели в мадридскую резидентуру «SD», а ПРН, не сумевший взломать вражеские шифры, вместо этого занялся изобретением шифров для ГУИБ.
В июле 1940 года в Мадриде Шелленберг получил возможность ознакомиться с работой военного сектора посольства Германии, состоявшего из сотни служащих и был одним из наибольших немецких шпионских подразделений за рубежом. Сотрудники военного сектора размещались непосредственно в посольском доме и активно занимались дешифровкой перехваченных сообщений, пользуясь исключительно благоприятным географическим положением Испании для осуществления перехвата на её территории.
В результате Шелленберг пришёл к однозначному выводу о том, что для повышения эффективности операций VI управления нужно, во-первых, установление контроля над всей системой почтово-телеграфной связи Германии за рубежом, а во-вторых, превращение криптоанализа в одно из главных орудий шпионажа и контршпионажа.
В то время VI управление в том, что касалось данных, получаемых с помощью криптоанализа, продолжало зависеть от Абвера и «FA» Геринга. Так, осенью в 1941 году Шеленберг был вынужден обратиться с просьбой к Гейдриху, возглавлявшему тогда «RSHA», направить средства перехвата Абвера и «FA» на переписку Франции с Белградом для получения необходимой Шелленбергу информации.
Гиммлеру не нравилась такая зависимость. В марте 1942 года он послал Шелленберга в загородный дом Геринга, чтобы убедить его ввести «FA» в состав VI управления. Геринг встретил Шелленберга в римской тоге, сандалиях и с маршальским жезлом в руке. Выслушав посланника Гиммлера, он сказал: «Хорошо, я поговорю с Гиммлером».
Однако после этого разговора ничего не изменилось. Только в 1944 году Геринг, наконец, согласился передать свое «FA» в подчинение Гиммлеру, переведя его в состав ГУИБ. Соответствующие проекты распоряжений и указов о переводе уже были ими обсуждены в общих беседах. Приближался момент, когда Гиммлер и Геринг должны были поставить свои подписи под соответствующими документами.
Но поскольку речь в них шла о реорганизации сложного и большого аппарата, который насчитывал несколько тысяч человек, Шеленберг не стал настаивать на быстром принятии окончательного решения. Поскольку «тысячелетний рейх» уже «агонизировал», то у его руководителей были другие безотлагательные дела. В результате «FA» в состав VI управления так и не вошёл.
Став начальником VI управления, Шеленберг сразу создал отдел для проведения исследований в сфере средств секретной связи, которая хорошо финансировалась. Однако новый отдел не оправдал надежды, возложенные на него. Количество информации, которая добывалась им с помощью криптоанализа, было небольшим, поэтому Шеленберг, как и раньше, продолжал получать её преимущественно извне.
Начиная с 1942 года, через каждые три недели начальник VI управления регулярно организовывал в своём доме званые обеды. На них руководители дешифровальных спецслужб Министерства обороны, Министерства почты, обеспечивавшее дешифровку трансатлантических телефонных разговоров, и «FA» обсуждали последние достижения в сфере криптоанализа и помогали друг другу советами в решении проблем, стоявших перед ними.
Представитель отделения «Z» на этих совещаниях у Шеленберга не присутствовал, что свидетельствовало о личной вражде и борьбе за власть между Гиммлером и Герингом, с одной стороны, и Риббентропом, с другой.
Шелленбергу принадлежат слова благодарности криптоаналитикам от имени «рыцаря плаща и кинжала»: «Именно сотрудничество и интерес, проявляемые со стороны этих людей ко мне лично, сделали возможным достижение большей части моих успехов в операциях секретной службы».
Шелленберг воспользовался этой щедрой помощью при проведении одной из наибольших шпионских операций Второй Мировой войны, получившей название «Цицерон». Камердинеру английского посла в Анкаре удалось снять восковые отпечатки с ключей от сейфа, где посол хранил важные секретные документы, которые часто пересматривал поздней ночью. Документы представляли собой главным образом открытые тексты шифротелеграмм с пометками о месте и времени зашифрования.
Вместо отделения «Z», которое по логике вещей должно было получить их в первую очередь, Шеленберг передал эти тексты своим друзьям из военных дешифровальных подразделений с просьбой немедленно заняться раскрытием английского шифра на основании документов, приобретённых у «Цицерона».
Лучшие военные немецкие криптоаналитики несколько недель подряд безуспешно «сражались» над этим шифром, пока им не удалось разгадать его часть, что позволило узнать только о малозначимых технических подробностях передачи шифротелеграмм из Лондона в английское посольство в Анкаре.
Лишь после того, как военные специалисты по криптоанализу испытали неудачи, с английскими телеграммами ознакомили Кунце и Пашке, но задача раскрытия дипломатического шифра Англии на линии связи Анкара-Лондон не вызывала большого энтузиазма и у них.
Дело в том, что англичане перешифровывали свои наиболее важные телеграммы с помощью одноразовых блокнотов, а это делало их раскрытие маловероятным. Таким образом, операция «Цицерон», которая была полным успехом в сфере агентурного шпионажа Германии, стала не менее полным провалом немецких криптоаналитиков.
С ростом военной активности увеличивались не только немецкие вооруженные силы, но и их дешифровальные органы. Но это не означало повышения эффективности труда, поскольку были недостаточное количество квалифицированных специалистов в этой сфере. Кое-кого из военных дешифровальщиков перевели для укрепления «FA», а других — в так называемую «озерную» службу Министерства пропаганды, занимавшуюся перехватом зарубежных передач новостей и поставляла материал для борьбы с пропагандой противника.
8.6. «Служба наблюдения» ВМФ
Самым немногочисленным и наименее известным среди аналогичных ему спецслужб оказался дешифровальный орган немецкого ВМФ, который оказал наиболее существенное влияние на ход войны. Он подчинялся главному командованию ВМФ Германии.
Командующий ВМФ адмирал Дёниц называл его «службой наблюдения» (нем. Beobachtungdienst, B-Dienst). «Служба наблюдения» поддерживала слабый контакт с другими службами дешифровки, однако её успехи чаще всего оказывались наиболее значимыми.
Созданная в начале 1920-х годов «служба наблюдения» через два десятилетия сумела раскрыть некоторые из наиболее секретных шифров английского Адмиралтейства. Эта служба достаточно легко раскрывала британские военно-морские коды с перешифрованием. Один из них именовался «Военно-морским шифром».
Британские флотские связисты ещё более облегчили работу немецкой дешифровальной службы, поскольку не обеспечивали шифрование условной группы, указывающей, с какого места книги добавлений необходимо начинать чтение сообщений. В результате до 1940 года немецкая криптослужба могла быстро читать три четверти британской корреспонденции, а остальная раскрывалась с небольшой задержкой.
Были раскрыты «Военно-морской код № 2» и «Конвойный шифр», поэтому немцы знали время отправления и прибытия британских судов, маршруты их прохождения и рассредоточения по портам. Это давало возможность немецким подводным лодкам уклоняться от опасных столкновений с флотом Англии, а тяжёлым немецким кораблям — избегать случайных встреч с более сильным противником. Только за три месяца 1940 года благодаря использованию информации «службы наблюдения» были потоплены сразу шесть английских подводных лодок.
Подобрать ключи к английским кодам немцам помог случай. В ноябре 1940 года немецкий рейдер «Атлантис» атаковал и захватил британский пароход «Отомедон», который перевозил в том числе и совершенно секретный документ — книгу кодов. С этого момента немцы были в курсе практически всех английских военно-политических решений.
В частности, им удалось расшифровать документы, касавшиеся планов Англии в отношении Японии. Гитлер немедленно передал эту информацию японскому императору Хирохито, который в свою очередь, отметил капитана «Атлантиса», наградив его самурайским мечом.
Данные, полученные «службой наблюдения», оказали неоценимую и решающую помощь в осуществлении плана оккупации Норвегии. Самая существенная трудность в его реализации состояла в обеспечении безопасного передвижения слабо вооружённых военных транспортов из Германии к Норвегии без помех со стороны мощного английского флота.
Узнав от «службы наблюдения» о военной операции англичан по блокированию снабжения Германии железной рудой, нацистский флот нанёс отвлекающий удар по английским кораблям, принимавшим участие в операции. Для их защиты Англия выслала туда другую часть своих военных кораблей, что позволило немецким транспортам спокойно достичь берегов Норвегии, не побаиваясь морских атак противника.
«Служба наблюдения» продолжала читать шифрованную переписку английского Адмиралтейства также в критическое лето 1940 года, когда Гитлер готовился к операции «Морской лев» — вторжению в Англию. Разведывательные данные, полученные в результате криптоанализа, с самого начала Второй мировой войны использовались немцами для оперативного планирования, и главное командование ВМФ Германии стало в значительной мере зависеть от них. Но 20 августа, когда Англия уже напрягала в борьбе с нацистами все свои силы, её Адмиралтейство, догадавшись, наконец, о дешифровке немцами своих шифротелеграмм, изменило шифры.