ный источник информации. А здесь уже недалеко до подозрений в ненадёжности своих шифров, в том числе и «Энигмы».
В связи с этим, ни одному получателю информации «Ультра» не позволялось передавать кому-нибудь или копировать радиограммы «Ультра». Все действия, которые начинались на основании информации «Ультра», должны были оформляться приказом или распоряжением без ссылок на радиограммы «Ультра» и с таким расчётом, чтобы не дать противнику повода подозревать, что его радиограммы читались.
Если приходилось начинать действия, которые могли вызывать подозрения у противника (например, систематическое затопление осенью в 1942 году в Средиземном море немецких конвоев, которые везли африканскому корпусу Роммеля топливо), то применялись те или другие меры маскировки. Например, английские корабли и самолёты шли в атаку лишь после того, как над конвоем пролетел разведывательный самолет, который немцы отлично видели.
Нередко при распространении информации «Ультра» делалась ссылка на какого-то агента, который якобы имел доступ к совершенно секретным материалам немцев. Так, например, один из средиземноморских конвоев был уничтожен в сильном тумане. Поэтому «маскировка» самолётом-разведчиком отпадала.
В результате «мифическому» агенту в Неаполе была послана телеграмма с благодарностью за ценные сведения и информированием о повышении его оплаты. Понятно, телеграмма была зашифрована достаточно слабым шифром, который немцы легко «раскрыли» и «списали» гибель конвоя на деятельность этого агента. По некоторым данным, из-за этой телеграммы начальник неаполитанского порта был отстранён от должности по подозрению в шпионаже.
Вот ещё один пример. В декабре 1943 года около норвежских берегов английскими кораблями был потоплен немецкий линкор «Шарнхорст». В официальном сообщении об уничтожении «Шарнхорста» британцы заявили, что линкор случайно наткнулся на английский катер, тогда как в действительности место расположения корабля они определили из перехватов «Энигмы».
Приказ маскировать источник информации при проведении операции «Ультра» исходил лично от Премьер-министра Великобритании. Он также требовал, чтобы ни один получатель информации «Ультра» не имел права по собственной инициативе ставить себя в такие условия, когда появлялась бы наименьшая опасность попадания в плен к противнику.
Некоторым старшим офицерам, которые получали информацию из дешифрованных сообщений, запрещали личное участие в боевых действиях. Иногда возникали парадоксальные ситуации, когда для сохранения секретности операции «Ультра» нужно было поделиться этой информацией с достаточно большой аудиторией.
Например, об операции были ознакомлены сотрудники станций радиоперехвата. В Блетчли-Парке побаивались, что, работая «вслепую», те могли поделиться с кем-нибудь об активном перехвате немецких сообщений и о постоянно растущем объёме этой работы. Если эта информация дойдет до Германии, то там полностью могли правильно интерпретировать этот факт — «Энигма» дешифрована. Однако сотрудники станций радиоперехвата свято хранили в тайне сведения о своей работе.
А вот пример удачного использования информации «Ультра». В феврале 1941 года из расшифрованной радиограммы стало известно, что командующим немецкими войсками в Ливии был назначен генерал-лейтенант Роммель. С этого момента все связанные с его именем радиограммы получили гриф особой срочности. В результате большинство грузов, адресованных генералу Роммелю, уничтожались британской авиацией в океане, причем немецкое командование даже не представляло себе причину гибели своих судов.
Премьер-министр Черчилль считал, что ««Ультра» была самым важным и самым секретным источником информации». Он также отмечал, что ««Ультра» — это то, чем мы выиграли войну». Маршал британских ВВС Слессор писал: ««Ультра» — невероятно ценный источник разведывательных данных, который оказывал почти сказочное влияние на стратегию, а иногда даже и на тактику союзников». Верховный главнокомандующий западными союзными войсками генерал Д.Эйзенхауер назвал операцию «Ультра» «решающим фактором победы союзников».
А вот мысль с «противоположной» стороны. Немецкий военный историк Ю.Ровер так оценил влияние дешифровки «Энигмы» на ход военных действий: «Если распределить все факторы, оказавшие влияние на исход битвы на Атлантике, в порядке убывания важности, то на вершине окажется операция «Ультра»». В связи с вышесказанным интересен ещё один исторический эпизод, имевший место во время Первой Мировой войны.
Черчилль, в то время военно-морской министр Англии, из перехваченной и дешифрованной переписки немцев узнал об их намерении потопить в Атлантическом океане лайнер «Лузитания». Время для принятия превентивных мер ещё оставалось: можно было сообщить капитану «Лузитании» об угрозе и предложить ему изменить курс, выслать корабли прикрытия и т. п. Однако ничего это не случилось, и 7 июня 1915 года лайнер был потоплен немецкой подводной лодкой «U-20».
Погибло 1198 человек, в том числе 115 граждан США. Непринятие мер для спасения «Лузитании» Черчилль объяснял опасностью раскрытия немцам успехов английских криптоаналитиков, хотя многие историки считают, что целью Черчилля было склонить Америку к вступлению в войну на стороне Антанты.
Секрет операции «Ультра» сохранялся и по завершении войны. Так, Черчилль в своих воспоминаниях, посвящённых Второй Мировой войне, не написал об «Энигме» ни одной строки. Здесь следует отметить, что в течение длительного времени после войны англичане поставляли за рубеж шифротехнику, в основу которой были положены принципы «Энигмы».
Официально же факт дешифровки «Энигмы» был признан ими лишь 12 января 1978 года. Лишь с этого момента сотрудникам Блетчли-Парка позволялось открыто говорить о своей причастности к раскрытию основного немецкого шифратора Второй Мировой войны. Однако им, как и раньше, запрещалось рассказывать какие-либо подробности своей работы по криптоанализу. Интересно, что и после войны в Западной Германии (ФРГ) были настолько уверены в стойкости «Энигмы», что использовали её практически вплоть до 1950-х годов.
11.3. Информирование союзников
Каким бы тщательным образом не оберегалась тайна «Ультра», Великобритания вела войну не одна, и некоторыми криптологическими секретами ей приходилось делиться с союзниками. Хотя США вступили во Вторую Мировую войну лишь 7 декабря 1941 года, с самого начала боевых действий они помогали Англии, поставляя ей вооружение и боевую технику. Обменивались союзники и разведывательной информацией.
Впервые вопрос о предоставлении американцам информации «Ультра» был поднят в конце 1940 года, но, несмотря на готовность Черчилля предоставить эту информацию, руководители британских спецслужб категорически возражали против этого. Наконец, было принято решение предоставить за океан минимум сведений о машине «Энигма» и результаты работы по её дешифровке и не сообщать ничего о содержании дешифрованных сообщений.
Обмен материалами, расшифрованными криптоаналитиками, США и Великобритании начался еще в 1940 году, что продемонстрировало значительный успех британцев во «взломе» немецких кодов, а их американских коллег — японских. Это привело к беспрецедентному уровню сотрудничества в сфере радиоэлектронной разведки между двумя странами во время Второй Мировой войны. Делегация США посетила Блетчли-Парк — штаб-квартиру британских криптологов, а также обменялась информацией о немецких и японских системах кодов.
В ответ британцы всё же открыли факт дешифровки «Энигмы». При этом с американцев были взяты особые обязательства: ни при каких обстоятельствах не разглашать полученную информацию. Её было разрешено передать только руководителям дешифровальных служб американской армии и флота. Миссия была в целом успешной и содействовала последующему развитию сотрудничества британских и американских криптологов.
В дальнейшем, в 1941–1942 годах, британцы крайне неохотно информировали США о дополнительных данных по криптоанализу «Энигмы», побаиваясь утечки информации, однако сотрудничество продолжалось. Верность союзническим обязанностям взяла верх, и обмен информацией в сфере криптоанализа с американцами приобрёл полноценный характер.
Этому способствовали два фактора. Во-первых, на тесном сотрудничестве с США настаивал Черчилль, а во-вторых, американцы сами собирались развернуть работу по криптоанализу «Энигмы». Технические и финансовые возможности Соединённых Штатов были намного выше британских, и в конечном успехе американцев сомневаться не приходилось.
Вынуждать же союзников опять решать те же проблемы, что уже с успехом были решены в Блетчли-Парке, британцы считали неправильным. Приблизительно с конца 1942 года в США стала передаваться вся имеющаяся у британцев информация о раскрытых ключевых установках «Энигмы». Мало того, они делились с союзником своей главной тайной: информацией об электромеханической вычислительной машине Тьюринга. Вскоре американцы наладили производство этих машин у себя и с их помощью смогли раскрывать немецкие ключи самостоятельно.
Ещё к началу Второй Мировой войны между британской и американской разведками существовал неофициальный пакт об обмене разведданными. Эта практика стала поводом для заключения в 1943 году официального союза разведок, известного как «Соглашение BRUSA». Однако уже к концу 1940-х годов в рамках подготовки к «холодной» войне с Советским Союзом, протокол «BRUSA» устарел и был заменён «Соглашением UKUSA», ратифицированным США и Великобританией в 1947–1948 годах.
Кстати, обеспокоенность британцев по сохранению тайны «Ультра» американцами оказалось напрасной. В США этим вопросом занимались на наивысшем уровне, включая президента Рузвельта. Так, главнокомандующий союзными войсками на Западе генерал Эйзенхауэр не информировал о полученных материалах даже своих ближайших соратников.
Интересно отметить, что среди другой информации, полученной из дешифровки «Энигмы», генерал ознакомился с очень неутешительными мнениями немцев о способностях некоторых заокеанских военачальников. В своих воспоминаниях он жалел, что из-за необходимости соблюдать секретность не было возможности ознакомить американских генералов с оценкой их деятельности противником.