{109}
ПРЕКРАСНАЯ КУПАЛЬЩИЦА
Кристалл воды, звездами осиян,
Светлел, когда купальщица ночная
Над отражением небес нагая
Склонялась, в море погружая стан.
Она обогащала океан,
Кораллами и жемчугом сверкая,
Каких не знает глубина морская
У дальних берегов восточных стран.
Когда она, струям неуловимым
Отдавшись, в холод погружала грудь,
Он вспыхивал огнем неукротимым.
Кому дано огонь любви задуть?
Нет, из него не выйти невредимым,
В воде и то его не обмануть.
КРАСАВИЦА, ИГРАЮЩАЯ В ТРАГЕДИИ
Когда звучал, красавица моя,
Твой голос раздирающий на сцене,
Все, кто внимал мучительные пени, —
Все замерли, дыханье затая.
Никто из моряков — уверен я —
Охотней слух не преклонял к сирене,
И сладостнее вековые сени
Не оглашала мука соловья.
И тысячи, покорные обману,
С тобой рыдали, — я из их числа,
Я тоже плакал, отрицать не стану.
И лицедейских мук твоих стрела
Влюбленным тысячам двойную рану —
Любви и состраданья — нанесла.
ОБРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ В НАЧАЛЕ ЛЕТА С ПРИГЛАШЕНИЕМ ПИСАТЬ СТИХИ
Поэтом солнце к цитре небосвода
Подносит яркий плектр своих лучей,
Поет эфир — ив глубине ночей
Скользят светила в вихре хоровода.
Многоголосая поет природа
Все слаженней, все слаже, все светлей,
И музыкой скрипучею своей
Цикада славит это время года.
Журчит хрустальным голосом струя
Бегущего по камешкам кристалла —
Стихийная поэзия ручья.
Ужели нам стихи презреть пристало,
Когда и небо и земля, друзья,
Нас петь зовут во что бы то ни стало?
ПАОЛО ДЗАДЗАРОНИ{110}
ВЛЮБЛЕННЫЙ, НАМЕРЕВАЮЩИЙСЯ ДЕЛИТЬ СВОЮ ЛЮБОВЬ МЕЖДУ ДВУМЯ ЖЕНЩИНАМИ
Что делать? Рок! Двойная западня!
И госпожа прекрасна, и служанка:
Одна — черноволосая смуглянка,
Другая златокудра. Два огня!
Та — светоч ночи, эта — светоч дня,
Равно и в той, и в этой все — приманка;
И волосы, и взоры, и осанка.
И обе жить не могут без меня.
Ужель служанкой пренебречь придется,
Тем самым отказавшись от одной?
Но ведь тогда она к другой наймется.
Чтобы довольны обе были мной,
По-видимому, сделать остается
Подругой эту или ту женой.
ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ БЛОХИ
Я в наступленье шла, не зная страха,
Воительница гордая, пока
Не пала жертвой страшного хлопка.
Здесь погребен мой прах под слоем праха.
Меня застал врасплох удар с размаха,
Стрела неумолимого стрелка,
Немилосердной ратницы рука,
Чья грудь уже не грудь, а как бы плаха.
Меня забыть не властны перси дам:
Бывало, где стрелы любовной жало
Затупится, там жару я поддам.
У Клори на груди бы я лежала
В могиле, но лежать нескромно там,
Где лавры я укусами стяжала.
ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ КОТА И ПСА
Моргант и Аквилон лежат в могиле,
Царапался один, другой кусался.
Они до гроба недругами были,
Теперь конфликт смертельный рассосался.
ЛЕОНАРДО КВИРИНИ{111}
ПОКОЙНОЙ НОЧИ
Покойной ночи, ангел мой.
Ты спишь давно, и пышные подушки
На лоне сна лелеют твой покой,
А я, несчастный, плачу, я в ловушке
И рвусь к тебе плененною душой.
Покойной ночи, ангел мой.
Покойной ночи, ангел мой.
Твой верный друг томится, сна не зная,
И если бог любви очам порой
Дает просохнуть, то судьбина злая
Верна себе — и остается злой.
Покойной ночи, ангел мой.
Покойной ночи, ангел мой.
Ты сон вкушаешь — отдых благотворный,
Лекарство от усталости дневной,
А я не устаю, судьбе покорный,
Вздыхать все время о тебе одной.
Покойной ночи, ангел мой.
Покойной ночи, ангел мой.
И да откроет сон свои владенья
Перед Амуром, как перед тобой,
И светлыми пребудут сновиденья —
Без ужасов, без нечисти ночной.
Покойной ночи, ангел мой.
ИГРА В СНЕЖКИ
Серебряные хлопья
По воздуху летели,
Белили землю, покрывали крыши,
Когда моя царица
Пустила в ход не копья.
Избрав меня мишенью:
Не копья и не стрелы
Она в меня метала, —
Снаряды были белы
И холодней разящего металла.
Хотел я уклониться,
Но тщетно, к сожаленью,
И разуменья моего превыше,
Что ледяная сила
Огонь в груди моей не погасила.
ДЖУЗЕППЕ БАТТИСТА{112}
ОБМАНЩИЦА
Как только Ниче открывает рот,
Я слышу ложь. Обман — любое слово:
Она добра со мной, когда сурова,
Гоня меня, она меня зовет.
То благостна, то холодна, как лед,
То оставляет, то помочь готова,
То истязает, то лелеет снова
И делает неощутимым гнет.
Изолгалась — и этим побуждает
Забыть ее, себе не портить кровь.
Забуду! Гнев по праву побеждает…
Но скоро передумываю вновь:
Коль скоро правда ненависть рождает,
Должна неправда порождать любовь.
РУЖЬЕ
Немецких рук работа, сей снаряд
Чуть запалит селитру в смеси с серой,
Узду свинцу ослабит, птице серой, —
Что твой перун из громоносных гряд!
Пусть зверь резвей парфянца[349] во сто крат,
А не уйдет от смерти огнеперой;
Горошины мгновенною холерой
Обрушат стаю птиц, как страшный град.
Он изрыгает молнии и громы
И рыцарей умеет уложить
Стогами окровавленной соломы.
Так что же, Смерть, косой тебе косить,
Орудья новые тебе знакомы,
Учись у мира — мир перуном бить.
ЧЕЛОВЕКУ ДОЛЖНО БЫТЬ МИРНЫМ
Чтобы в смертельной схватке уцелеть,
Клыки и лапы служат псу защитой,
Сражается рогами бык сердитый,
Врага стараясь на рога поддеть.
Свой коготь точит в зарослях медведь.
Гирканский хищник[350] — зуб свой ядовитый,
И дикобраз, иголками покрытый,
Спокоен: ведь его не одолеть.
Других примеров под луной немало:
Бесстрашный клюв — оружие орла,
Пчеле дано игольчатое жало…
И только нам природа не дала
Оружия. Разумное начало —
Чтоб люди людям не чинили зла.
ОСУЖДАЕТ СООРУЖЕНИЕ РОСКОШНЫХ ЗДАНИИ
Поветрие! Не счесть глубоких ран,
Оставленных на теле гор металлом,
И на судах настало время скалам
Пересекать волнистый океан.
И в центр земли безжалостный таран
Упорно острым проникает жалом,
И царь айда — в страхе небывалом,
Что солнце озарит подземный стан.
Роскошные дома растут все выше,
Все больше заслоняя белый день, —
Вот-вот Юпитер крикнет: «Эй, потише!»
Все выше… А зачем — подумать лень.
Порою царства гибнут ради крыши,
А что подарит крыша? Только тень.
ДЖУЗЕППЕ АРТАЛЕ{113}
БЛОХА НА ГРУДИ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ
Всего лишь пятнышко, но как проворна!
Ты отыскала сладостное лоно,
И там, где солнца луч скользит влюбленно,
Ты тьмы крупица, жалящей, тлетворной.
На перламутре белом точкой черной
Несешь в ложбинке караул бессонный,
Собой являя образ воплощенный
Стихии малой, но, увы, бесспорной.
Неуловима и едва заметна —
Смущать покой — твое предназначенье.
Ты черный атом страсти безответной.
Ты боль мне предвещаешь и томленье
И призвана быть вестницей секретной
Души неверной, что сама — смятенье.
МЕЧТА
Взойдет мечта, лишь солнце канет в море —
На море слез нисходит, боль смягчив.
Горю любовью к Лидии, но горе
Во сне безмолвствует, и я счастлив.
На стрелы гнева не скупятся зори.
Я обретаю мир, глаза смежив.
Презренье, что ловлю я в каждом взоре,
Ночами гаснет, и опять я жив.
Истома, ночь мечты неодолимой
Одна мне утешение несет,
Но боль к утру вдвойне невыносима.
О боже, смилуйся! Пусть боль невзгод
В груди растает; пусть любовь незримо
Живет лишь в грезах иль навек заснет.