{153}
ЖЕСТОКОЙ ЛИСИ
Комета, стены крепости, скала, —
Их недоступность все же не посмела
Достичь недостижимого предела,
Который ваша гордость превзошла.
Вы — роза, перл, вы — солнце! Так хвала
Вас по заслугам называть велела…
Явились вы — и солнце побледнело,
Перл потускнел, а роза отцвела.
Небесный луч, сирена, чудо-птица
(Стихиям я для гнева повод дал!)
Не могут с вашей красотой сравниться…
Роз, перлов, солнца — краше я не знал,
Но и не знал, — пусть дерзость мне простится, —
Столь недоступных стен, комет и скал.
ВИОЛАНТЕ ДО СЕУ{154}
ДЕСИМЫ[431]
О сердце! Есть предел печали,
предел страданьям должен быть…
Обид, что мы с тобой познали,
не в силах боле я сносить.
Довольно мук мы испытали:
давно уж пыткой стала страсть…
Не дай же вновь мне в плен попасть
к меня презревшему тирану,
и душу вновь предать обману,
а жизнь любви предать во власть.
От сей угрозы спасена,
как я свободе буду рада!
Любовь — не дар и не награда,
страшней, чем казнь, для нас она.
О сердце, без тебя, одна,
не справлюсь я с такой напастью:
и пусть, не совладав со страстью,
меня ты ввергнуло в беду,
я знаю, что всегда найду
в тебе я друга по несчастью.
Он стал холодным изваяньем,
тот, с кем меня связало ты:
сменились клятвы и мечты
презреньем, скукой и молчаньем.
О, положи конец страданьям,
иль нас они убьют с тобой…
Но, коль мне суждено судьбой
моей любовью быть убитой,
пусть женщиной умру забытой,
а не презренною рабой!
БЕРНАРДО ВИЕЙРА РАВАСКО{155}
ГЛОССА НА ТЕМУ СОНЕТА
Надежды тяжкий грыз меня недуг,
И лишь любви всесильная отвага
Дерзала облегчать груз горьких мук,
Твердя, что для любви страданье — благо.
Но я не мнил, что выскользнет из рук
Так скоро счастье, о надежда-скряга!
Не ведаю, кто был тому виной,
Но счастье смыто, как песок волной.
Воображенье пылко рисовало
Мне радости любви, волнуя кровь…
Но у любви с мечтою сходства мало:
Вот истина для тех, кто знал любовь.
И все ж не мнил я, что любви начало
Столь близко от конца ее и вновь
Не суждено ее вернуться дару
И что в любви найду я злую кару.
Нет, я не мнил, что счастья благодать
Несчастьем обернется и отныне
Я обречен о счастье вспоминать,
Как вспоминают о воде в пустыне…
Не уставая память проклинать,
Забвения прошу как благостыни,
Но длится столько лет мой ад земной:
Увы, любовь не разлучить со мной.
Не мнил я скорой для себя угрозы,
Не знал, что счастья луч, мелькнув, погас:
С тех пор тоски неутолимой слезы
Все льются из моих усталых глаз…
Но кто столь горестной метаморфозы
Мог ожидать в блаженнейший свой час?
Когда любви я предавался жару,
Могла ль душа готовой быть к удару?
Я мнил: не будет у любви конца;
Не зная, сколь близка моя утрата,
Сиянием любимого лица
Я ослеплен был… Тяжела расплата,
Что стережет влюбленного слепца!
Но слепота прозрением чревата:
И, на песке воздвигнутые мной,
Все замки смыты разума волной.
ГРЕГОРИО ДЕ МАТОС ГЕРРА{156}
ПРОЩАНИЕ С ГОРОДОМ БАИЯ ПО СЛУЧАЮ ОТПЛЫТИЯ В АНГОЛУ
Прощай, Баия, бог с тобою!
Скажи еще спасибо мне, —
Тебя препоручаю богу,
А мог послать бы к сатане.
Мы призываем божью милость
На тех, кто во грехах погряз;
Боюсь, господне милосердье
Не вызволит на этот раз.
Прощайте, жители Баии!
Не говорю «народ честной», —
Ведь столь бесчестного отребья
Еще не видел мир земной.
Кто честен, тот повсюду честен,
При свете честен и во тьме,
Но у плутов закоренелых
Всегда лишь плутни на уме.
Баия, мерзким городишкой
Я поделом тебя зову,
Одним ты можешь похвалиться:
Что первый ты по плутовству.
Тут можно воровать открыто,
Пока имперский наш орел
Когтить мошенника не начал,
Свой зрак на вора не навел.
Всех покупая, продавая,
Ты в грязь не ударяй лицом —
И выйдешь в главные пройдохи,
Великим станешь подлецом.
Про совесть позабудь: бесстыдство
Приравнивают здесь к уму.
Бери все в долг, платить не надо.
Жениться хочешь? Ни к чему.
Бедны все честные девицы,
От них — скорее наутек:
Ведь добродетель невесома,
Весом — набитый кошелек.
Везде хвали красу любимой
И древность своего герба:
Для ловли женщин нет приемов
Верней, чем лесть и похвальба.
Потешника и балагура
Стяжав сомнительную честь,
Ходи на званые обеды,
Где можно даром пить и есть.
А коль столкнешься там с красоткой,
Не жалующей прихлебал,
Будь начеку — для этой дамы
Цветистых не жалей похвал.
Коль дружбу заведешь с богатым,
Будь вместе с ним всегда, везде, —
Не забывай, есть прилипалы
На суше так же, как в воде.
Но с этой важною персоной
Держась на дружеской ноге,
Запомни — ты ему не ровня,
А ровня ты его слуге.
Превозноси его заслуги,
И ум его, и знатный род, —
Уважь! Тебя ведь не убудет,
А он кем жил, тем и помрет.
К знакомым езди в их поместья
И говори, что, мол, спешишь:
Удерживать, быть может, станут,
И ты с недельку погостишь.
Страна богатая, грешно ли
Пограбить жителей ее?
И португальским проходимцам
Здесь развеселое житье.
А если сам разбогатеешь,
То нажитого не спусти:
Тут щедрого не уважают,
Зато прижимистый в чести.
В Бразилии нигде не встретим
Мы знати голубых кровей,
А впрочем, рассуждая здраво,
Откуда бы и взяться ей?
Кто почитается вельможей?
Разбогатевший скопидом.
Он копит деньги и не знает,
Что с ними станется потом.
Потом деньжонки растранжирят,
Скупца умело обобрав,
Плутяги, из которых каждый,
Коль верить им, — не принц, так граф.
Допустим, что разбогател ты
И выбрать порешил жену, —
Бери любую: ведь папаши
Клюют на толстую мошну.
Но только для чего жениться?
Коль втридорога тут зятья,
То будь для всех возможным зятем —
Весьма доходная статья.
Прощай, Баия! В целом свете
Скверней не видел я дыры,
Не нынче-завтра ты, конечно,
Провалишься в тартарары.
С лица земли, как я надеюсь,
Баия будет сметена…
Иль (даже боязно подумать!)
Всем городам одна цена?
РАЗМЫШЛЕНИЯ О СУДНОМ ДНЕ И КОНЦЕ ВСЕГО СУЩЕГО
Настанет день — под знаменьем печали,
Настанет ночь — без сна и тишины,
И горестно померкнет лик Луны,
И Солнце встанет в траурной вуали.
О, что с тобою, мир? Земные дали
Стенаньем толп людских оглашены.
Небытие иль бытие — равны:
Последние мгновенья их сравняли.
Звучит призыв архангельской трубы,
Развеивая сон, сон непробудный,
И настежь открываются гробы,
А для живых путь кончен многотрудный.
Все в страхе ждут решения судьбы, —
Зане настал великий день — день Судный.
МАНУЭЛ БОТЕЛЬО ДЕ ОЛИВЕЙРА{157}
ЗЕМЛЯ ПРИЛИВОВ
Продолговатой полосой вдали,
Средь волн морских лежит клочок земли:
Нептун — морей хозяин полновластный,
Влечется к той земле любовью страстной,
В глубь острова вторгается волной,
С землей желая слиться островной.
Столь море землю стережет ревниво
И к острову спешит в часы прилива,
Что он Землей Приливов наречен:
Так образ моря в нем запечатлен.
Землей в объятья принято любовно,
Обласканное, море дышит ровно,
Но вновь к земле влечет его порыв,
И землю нежит сладостный прилив…
Когда ж их разлучат часы отлива,
Ждет море встречи с ней нетерпеливо.
Земля Приливов издали скромна,
И взоров не влечет к себе она,
Но высадись на острове, и глазу
Всю красоту ее откроешь сразу.
Так раковина, грубая на вид,
Жемчужину редчайшую таит.