– Все такая же чокнутая, – сказала Диана и покачала головой. – А ну, Хохо, прыгай на кровать.
– Нечего собаке делать на кровати, – сказала Мэри и хотела поймать собаку-волка, когда та пробегала мимо, но хвататься было не за что – разве что за густую шерсть на загривке. Пока она протянула руку, Ховираг уже вскочила на кровать и положила голову Люсинде на ноги. Ну что ж, Люсинда, кажется, не имела ничего против! Она все глядела в свои загадочные карты. Диана взобралась на кровать вслед за собакой и тоже стала разглядывать колоду.
– Есть какие-нибудь новости из внешнего мира? – спросила Лаура. – Какие у вас планы, Мина? Что нам делать?
– Вам лично нужно сегодня немного поспать, – сказала Мина. – А завтра, когда здание Академии наук будет закрыто, потому что по воскресеньям все официальные учреждения закрываются, нужно будет провести разведку. Как туда попасть – и хорошо бы еще и обратно выйти? Сколько там дверей и где они? Какие на них замки? Насколько легко их вскрыть? И прочее в этом роде. Влад бывал в этом здании, но очень смутно помнит, где там что. Представляете – ходить по коридорам и не запомнить даже общего расположения! Должно быть, так и бывает, когда голова занята планами бессмертия.
– Но, кроме этого, мы должны еще многое сделать, – сказала Мэри. – Нужно разузнать все об аббатстве Святого Игнатия. Что там делали Сьюард и профессор Вамбери? Если Ван Хельсинг держит там или где-то поблизости свои, как он говорит, войска, нам предстоит многое выяснить. Сколько их там? И действительно ли это люди, зараженные вампиризмом, как мы предполагаем?
– Люди, зараженные вампиризмом! Вижу, мы с Лаурой пропустили что-то важное, – сказала Кармилла. – Если в Будапеште есть такие люди, я хотела бы знать, где они и сколько их. Если нужно, чтобы кто-то разведал, что происходит в аббатстве, я готова этим заняться.
– Вам придется либо как-то перелезть через стену, либо пройти сквозь железные ворота, – сказала Беатриче. – Стена каменная, оштукатуренная – ни рукой зацепиться, ни ногу поставить. Мэри нам вчера рассказывала, на что вы способны, графиня, но, думаю, на эту стену даже вы не сможете взобраться.
– Я могу вскрыть замок – плевое дело! – сказала Диана, отрывая взгляд от карт.
– Даже и не думай. Так я тебя и пустила туда, где могут быть обезумевшие вампиры, – сказала Мэри. – Помнишь, что было в прошлый раз? Нас всех могли убить в том переулке, в Вене. Мы отбились только потому, что нас было много и Ирен нас выручила со своим экипажем.
– Раскомандовалась! – недовольно скривилась Диана.
– Если прутья в воротах железные, я, пожалуй, смогу их согнуть, – проговорила Жюстина в своей привычной застенчивой манере. В цирке она тоже гнула железные прутья – для великанши это была детская забава. – Тем более что и вампиры мне, думаю, не страшны. Вы же знаете, я и так уже мертва…
– Тогда нам лучше всего пойти вместе, – сказала Кармилла. – Нет, Лаура, мне не нужно отдыхать! Я прекрасно себя чувствую. И, пожалуйста, Жюстина, Беатриче – зовите меня Кармиллой.
– Вижу, вы уже строите планы, – проговорил граф. Мэри не слышала, как он вошел, но оказалось, что он стоит прямо за спиной. – От Лео Винси уже прибежал гонец с ответом – хотел бы я знать, отчего так скоро? Он согласился встретиться с нами в кафе «Нью-Йорк». Мисс Джекилл, вы согласитесь пойти со мной? Одного меня Лео, думаю, не захочет слушать, но если вы расскажете ему все, что знаете, все, что вам удалось выяснить о деятельности общества в Англии… И, возможно, мисс Моро тоже согласится пойти с нами и рассказать о подслушанном разговоре.
– Конечно, – сказала Мэри. – Но как же Люсинда?
– Я побуду с ней, – сказала Беатриче. – Если, конечно, мое присутствие для нее не опасно. Как вам известно, я… ядовита для живых организмов.
– Дайте мне руку, мисс Раппаччини, – сказал граф.
– Нет, я не могу… – Беатриче отдернула руку. Мэри заметила, что она без перчаток.
– Ничего не случится, обещаю вам. – Он протянул ладонь, и Беатриче вложила в нее свою руку – робко, опасливо, словно боясь того, что сейчас произойдет. Граф наклонился и поцеловал ей пальцы – таким долгим поцелуем, что она испуганно отняла руку.
Граф выпрямился, улыбнулся, а затем показал ладонь. Она немного покраснела, но краснота тут же, прямо на глазах, исчезала. Вскоре ни на его руке, ни на губах ничего не было заметно.
– Ваш яд довольно сильный, но действует медленно, – сказал он. – Мой организм успевает восстановиться раньше, чем ему будет причинен какой-то серьезный ущерб. Кармилла устроена подобным же образом, и Люсинда скоро будет – ее трансформация почти завершилась. Уже сейчас вы не можете причинить ей настоящего вреда. Вы можете прикасаться к нам, и мы можем рядом с вами ничего не опасаться.
На лице Беатриче отразилось замешательство, но в то же время и облегчение. Для нее это было, несомненно, новое ощущение – просто касаться кого-то без страха причинить боль. До сих пор единственным человеком, на которого ее яд не действовал, была Жюстина.
– Спасибо, – сказала она графу. – Спасибо, что показали мне. Я с радостью останусь здесь. И, может быть, Диана тоже останется, если я открою окно? Комната большая и хорошо проветривается. Я вижу, она уже учит Люсинду какой-то карточной игре.
– Потому что меня никто с собой не берет! – пробурчала Диана. Мэри сделала вид, что не слышала. Пусть себе дуется, зато будет в безопасности, по крайней мере сегодня.
– А я должна написать большое письмо доктору Фарадею и ввести его в курс дела. Ну что же, – сказала Мина, – кажется, день будет хлопотный – для всех нас. Кроме Лауры – вы, дорогая моя, и так уже слишком долго заботились о других. Идите спать – гувернантка велит!
Диана: – Ну и скучища была. Правда, я зато придумала совершенно новую карточную игру. И Люсинда в нее играет почти не хуже меня. А Беатриче все сказки читала…
Беатриче: – Лаура сказала, что, если я буду читать вслух, это может помочь. А Мина дала мне книгу сказок. Как она там называлась – «Голубая книга сказок»? Не помню точно. В детстве мне не давали читать сказки, только научные труды. А мне так понравилось! Вот только не понимаю, как так получилось, что туфелька пришлась впору только одной девушке из всего королевства.
Диана: – Может, она волшебная.
Беатриче: – Все равно это нелогично. Пусть тыква превращается в карету, а ящерица в кучера – это я еще могу понять, но туфелька должна подходить всем девушкам, если у них один размер ноги. Как же принц догадался, что это та самая?
Через пятнадцать минут Мэри с Кэтрин уже ждали внизу, у ворот для экипажей, одетые для прогулки – в шляпках и перчатках.
– Мне думается, маленькая карета будет быстрее и привлечет меньше внимания, чем ландо, – сказал граф. – Или вы все же предпочтете ландо? Нас ведь трое, а карета двухместная – может быть тесновато.
– Нет-нет, в карете будет очень удобно, спасибо, – сказала Мэри. Она бросила взгляд на Кэтрин. Та закатила глаза. Мэри нервно оглянулась на графа – не заметил ли он? Но граф уже не смотрел на них. Он зашагал навстречу какому-то человеку, по-видимому конюху, державшему под уздцы гнедую кобылку. Мэри ткнула Кэтрин локтем под ребра.
– Ты чего! – шепотом возмутилась Кэтрин. – За что ты меня ударила?
– И вовсе я тебя не ударила. Тоже мне удар. А ты веди себя прилично! Не закатывай глаза при графе, бога ради. И даже за его спиной. В конце концов, мы у него в гостях, и он… друг мисс Мюррей.
– «О, мисс Джекилл, что вы предпочитаете – карету или ландо?»
Кэтрин проговорила это тонким, жеманным голоском, передразнивая кого-то – должно быть, леди Тиббетт, которая так неохотно приютила ее, когда она впервые приехала в Лондон, а потом вышвырнула из дома, когда она покусала ее померанского шпица.
– А я думала, тебе нравится граф – у него же такие волнистые волосы, как у сэра Генри Ирвинга! Почему же ты над ним насмехаешься?
– Я не над ним насмехаюсь, а вообще над людьми, которые покупают кареты и ландо. Что это еще за ландо такое? Мы, бедные циркачи, не привыкли вращаться в высшем обществе, сама знаешь.
– Это открытая повозка для прогулок по парку. А если ты будешь так себя вести, я не стану тебе рассказывать о том, что произошло в замке Карнштейн, и о том, о чем мы говорили с Хайдом, – я не хотела об этом говорить при Мине и графе. Серьезно, веди себя прилично – это же не игра, Кэтрин. Ты бы видела этих людей Ван Хельсинга. Нас могли убить там, в Вене.
– Да, мэм! – сказала Кэтрин. – Знаешь, я уже и забыла, какая ты бываешь несносная.
– Ты тоже, но я все равно рада видеть вас с Беатриче. Честное слово, мне стало гораздо легче теперь, когда мы опять вместе. Как Беатриче сказала, еще в Лондоне, – вместе мы сильнее, чем поодиночке. Если только не поубиваем друг друга, конечно.
– Согласна. А мы уже правда боялись, что вы просто взяли и растворились в воздухе. Исчезли без следа! О чем вы только думали?
– Ну, мы же не виноваты, – сказала Мэри. – Нас похитили, помнишь? Когда тебя похищают, твоего согласия никто не спрашивает.
– Мисс Джекилл, мисс Моро, вы готовы? – Граф ждал, чтобы помочь им сесть в карету.
– После вас, мисс Моро, – сказала Мэри, стараясь, чтобы вышло похоже на леди Тиббетт. Кэтрин вновь закатила глаза.
Вчера она бродила по глухим улочкам Будапешта. А сегодня едет по великолепному бульвару с роскошными зданиями по обе стороны. Те улицы, которые Мэри видела до сих пор, были поменьше и поскромнее, а эта часть Будапешта не уступала в живописности Вене.
– А это еще что такое? – спросила Кэтрин.
Мэри, сидевшая в середине, наклонилась, чтобы посмотреть, на что она показывает. Ой, а и правда – что это? Как будто отдельные вагончики катят по длинным рельсам прямо посреди улицы. Это же… это же, наверное…
– Трамвай, – сказала Мэри. – Но лошадей не видно. Как же вагоны движутся?
– С помощью электричества, – сказал граф. – Под мостовой проложен кабель, по нему подается электричество в вагоны, и они едут сами собой, как по волшебству! В действительности, конечно, это не волшебство, а наука.